Кассандра Клэр - Последние часы. Книга I. Золотая цепь

– Я не могу понять, потому что ты мне ничего не рассказываешь, – тихо произнес Джеймс. – Если тебе кажется, что ты находишься в отчаянном положении, позволь мне помочь тебе…

– Я уже предлагала тебе возможность помочь мне, – бросила она. – Я попросила тебя взять меня в жены, но ты не захотел. Твой благополучный мирок, твои родные и друзья – по-твоему, все это дороже меня.

– Ты ошибаешься…

Грейс горько рассмеялась.

– Если ты любишь меня, Джеймс, ты должен любить меня превыше всего остального и ради меня без сожалений отказаться от прежней жизни. Допустим, мы поженимся; после этого нам постоянно будет грозить опасность со стороны моей матери – нам, а потом и нашим детям. Неужели ты согласишься променять свою счастливую, мирную жизнь на подобное существование? Я знаю, что это невозможно. Когда вчера вечером я попросила тебя жениться на мне, это было всего лишь испытание. Я хотела узнать, любишь ли ты меня достаточно сильно. Достаточно сильно для того, чтобы защитить меня любой ценой. И я получила ответ: нет.

– А Чарльз , выходит, тебя любит? – Джеймс едва мог говорить. – Вы же познакомились несколько дней назад.

– Это не имеет значения. Чарльз обладает властью. Скоро он станет Консулом. Ему не обязательно меня любить. – Грейс смотрела на Джеймса в упор, стоя на некотором расстоянии от него на старом, выцветшем ковре. – Я должна сделать это немедленно, прежде чем мать придет в себя. Она запретит мне. Но если она очнется, а мы с Чарльзом будем уже помолвлены, она не пойдет против Конклава и Консула. Неужели ты не понимаешь? Мы с тобой не можем быть вместе, Джеймс, это невозможно.

– Невозможно только в том случае, если ты сама так решишь, – прошептал Джеймс.

Грейс плотнее закуталась в шаль, словно ей внезапно стало холодно.

– Ты любишь меня недостаточно сильно, – повторила она. – Ты скоро поймешь это, и будешь благодарен мне за то, что я отказалась от тебя. – Она протянула руку. – Пожалуйста, верни мой браслет.

Это было подобно удару кнута. Джеймс медленно дотронулся до застежки серебряного украшения. Он носил браслет так давно, что, сняв его, увидел на запястье белую полосу, подобную следу от обручального кольца.

– Грейс, – произнес он, протягивая ей браслет. – Тебе не обязательно это делать.

Она взяла у него браслет, и он почувствовал себя так, словно лишился руки.

– Наша любовь была не более чем детской мечтой, – сказала она. – Она скоро исчезнет, растает, как снег под весенним солнцем. Ты забудешь меня и все, что было между нами.

Джеймс ощущал тошноту, страшную головную боль, он едва мог дышать. Собственный голос донесся до него как будто бы из дальней дали.

– Я Эрондейл. Мы любим только один раз в жизни.

– Это всего лишь легенда.

– Разве ты не слышала? – горько произнес Джеймс. – Все легенды говорят правду.

Он быстро подошел к двери и распахнул ее – ему не терпелось поскорее оказаться подальше от Грейс. Он бежал по коридору, и лица незнакомых людей, окружавшие его, сливались в сплошное туманное пятно; он услышал, как кто-то зовет его по имени, но не обратил на это внимания, лишь ненадолго остановился у дверей, чтобы надеть пиджак, и сбежал вниз по ступеням. Небо скрыли тучи, в углах двора собрались густые тени; тени угнездились на ветвях деревьев, подобно воронам.

– Джейми…

Из полумрака появился Мэтью; на фоне темного дверного проема его золотые волосы блестели, и на лице друга Джеймс увидел тревогу и озабоченность.

– Джейми, что случилось?

– Грейс выходит замуж за Чарльза, – сказал Джеймс. – Пусть будет так, друг мой. Мне нужно побыть одному.

И прежде чем Мэтью успел ответить хоть слово, Джеймс распахнул ворота Института и прошел под черной аркой. Буквы из кованого железа поблескивали в тусклом солнечном свете, едва пробивавшемся сквозь плотные облака.

«Мы прах и тень» .

Мэтью выругался, неловко пытаясь застегнуть пуговицы пальто. Друг только что скрылся за воротами Института совершенно безоружный, но Мэтью бы уверен в том, что сможет его догнать. Он знал излюбленные уголки Джеймса не хуже самого Джеймса, знал все места в городе, где тот мог укрыться, чтобы переживать свое горе.

Однако руки у него тряслись слишком сильно, и он не сумел справиться с пуговицами. Он снова выругался и потянулся к карману жилета, где у него была припрятана фляга. Один глоточек, всего один, только чтобы унять дрожь и прийти в себя…

– Джеймс был… как он, с ним все в порядке? – раздался голос у него за спиной.

Мэтью вздрогнул, убрал руку из кармана и обернулся. На нижней ступени крыльца стояла Грейс; серая шаль, похожая на паутину, была накинута на худенькие плечи. Мэтью знал, что большинство мужчин считают ее неотразимой красавицей, но ему она всегда казалась какой-то невзрачной бледной молью, лишенной жизни и красок.

– Разумеется, с ним не все в порядке, – неприязненным тоном произнес Мэтью. – Как и со мной. Вы выходите замуж за Чарльза, но ни моему другу, ни мне это не по душе.

Она судорожным движением натянула на плечи сползавшую шаль.

– Вы ничего не понимаете. Все мы должны выполнять свой долг. Я делаю лишь то, что я обязана делать.

– Джеймс любил вас, искренне, всем сердцем, с тех пор, как был еще подростком, – сказал Мэтью. – А теперь вы хотите разбить ему сердце? И ради кого? Чарльз никогда не будет любить вас и вполовину так сильно, как любит Джеймс.

– Любовь, – с презрением бросила она. – Мужчины считают, что женщинам больше ничего не нужно, верно? Чувства, вздохи, сантименты… чушь. Я никогда в жизни не испытывала нежности ни к кому из живущих…

– Вы действительно не испытывали никаких чувств ни к кому, никогда? – переспросил Мэтью, охваченный одновременно гневом и любопытством.

Девушка довольно долго молчала.

– Я любила и люблю своего брата, – наконец, произнесла она со странной усмешкой. – Но его уже давно нет среди живущих.

– Значит, вам с самого начала был безразличен Джеймс, – прошептал Мэтью. До него постепенно начинало доходить. – Может быть, вы по какой-то причине разочаровались в нем? Может, он просто надоел вам еще до того, как вы приехали в Лондон? Все время, что вы проводили с Чарльзом, все эти чертовы прогулки в экипаже, перешептывания по углам – Боже, вы спланировали все это заранее, как военную кампанию, верно? На случай, если первый полк будет перебит в бою с врагом, у вас имелось наготове свежее подкрепление. – Он горько рассмеялся. – Я говорил себе, что чудовищно подозревать вас во лжи и измене Джеймсу. Но такого даже я не мог себе представить.

Она побледнела сильнее обычного.

– С вашей стороны было бы неразумно распространять подобные слухи. Оставьте меня и Чарльза в покое, Мэтью.