Николай Грошев - Сын славного города [СИ]

— Ну и чего ты ждёшь? — Рыкнул кто-то. — Он ещё брыкается, а если встанет? Бей!

И его били. Деревянный меч падал и падал, боль пронзала всё тело вспышками.

И каждая вспышка выдавливала разум из его головы.

Он не помнил, как это случилось. Просто всё накрыло алой пеленой, в ушах звенело всё сильнее, из глубины груди, поднимался злобный толи хрип, толи рык.

Пелена затопила все, и он растворился в ней…

Мир возвращался обратно, как-то медленно — он словно бы выплывал из красного марева и возвращался в собственное тело. Всё происходило постепенно, он слышал себя — злобный почти звериный полухрип, полурык. Мир виделся перевёрнутым и вскоре он понял почему.

Логран лежал на полу, в спину вжималось колено воина, его прижали к земле и он не мог пошевелиться. А рядом, там, куда повёрнута голова, сидел на полу тот самый парнишка. Глаза у него разъехались, он тряс головой, а по лицу текла кровь. Рядом стояли ещё двое — бледные, явно напуганные и с красными пятнами на лицах. Кажется, он сумел одолеть не только этого парня с мечом, но и ещё двоих поранить…

— Успокоился? — Спросили сверху и Логран что-то утвердительно простонал. Колено со спины убрали, он смог сесть. Перед ним стояли оба воина и Лид и Артийя. Лид с прищуренным глазом, под которым разливалось красное пятно. — В глаз мне заехал дылда. — Проворчал Лид.

— Давненько я такого не видел. — Это сказал Артийя. — С тех пор, в Орхусе, помнишь? Когда Ригед впервые впал в боевое безумие.

— Помню, помню…, - Лид посмотрел на него. — Как тебя зовут дылда?

— Логран. — Ответил он, шмыгнув носом — он не очень понимал, что произошло. Бешенство всё ещё клокотало где-то внутри, но оно сходило на нет, вместо него наваливалась усталость.

— Может быть, из тебя что-то и выйдет, Логран, — сказал Лид, — запомни — меньше безумия, больше боевого. Это безумие, редкий дар, знак того, что твоя душа, когда-то очень давно, жила в теле сильного воина. Не посрами его имя, стань сильнее.

Спустя минуту, ему указали на место рядом с товарищами и дали новый меч — как оказалось, прежний он умудрился разбить. Об голову оскорбившего его паренька. Беднягу отвели к лекарю — он не мог стоять на ногах, всё время падал.

Тренировка возобновилась, об инциденте, словно бы забыли, только Лид время от времени морщился и трогал пальцами расплывающийся под глазом синяк.

Довольно долго, Лограна никто не пытался избить. Его чаще избегали, а его товарищей называли «говняными», только когда он не шёл рядом с ними. Положение Лограна в этом странном обществе, изменилось, но как именно и почему, он пока не понимал. Да и не пытался понять, он просто делал, что от него требовали и порой, чаще перед сном, вспоминал о равнинах Сабаса, о старом замке, о Логанне, её смешливой улыбке, вспоминал о том, чего уже не будет никогда.

Его бить не пытались, это да. А вот его товарищи, ходили лицами постоянно синие. В какой-то момент, Логран решил, что хватит. Он начал охотиться на тех, кто избивал его товарищей. Так же, как охотились в Малом городе на них, так же, как охотились на него самого прежде. Иногда, ему удавалось избить обидчиков, иногда, избивали его. Но Логран не сдавался — получив от своих недругов один раз, он находил их снова и, если получалось, избивал до тех пор, пока они не падали на пол. Вскоре, «говняных», перестали ловить по углам и лупить, почём зря. А на него, всё чаще смотрели с ненавистью и злостью. Другое дело его товарищи — в их глазах он стал, своего рода, главным. Его мнение стало окончательным в любом споре. Он стал для них опорой, наверное…

В один из дней, Лид начал бранить Рдония, мальчика, хуже всех справлявшегося с упражнениями, медленнее всех осваивавшего что-то новое. В конце концов, он объявил, что каждый промах Рдония, отразится на них всех.

Началось всё с оплеух и пинков, которые получал не Рдоний, а все кто попадал под руку.

Продолжилось тем, что вместо сна, им выпадал ежедневный урок с другим учителем, вся задача коего состояла в том, что б следить за исполнением одного единственного упражнения.

— Оно укрепит руки. — Пояснил новый учитель своим ученикам с красными злыми глазами, стоявшими посреди пустого большого двора. До рассвета было ещё очень далеко.

Всю ночь они лупили длинную полосу песка железным прутом — сверху вниз, сверху вниз и так до самого утра. Но спать им никто не разрешил. Как только солнце встало, Лид привёл их к своим столам, и началась привычная тренировка со всем оружием подряд.

Несколько дней они практически не спали. Рдоний, и раньше с трудом осваивавший науку воинскую, теперь не справлялся вовсе.

И на третий день этой пытки, Лид остановил упражнение.

— Рдоний вижу, ты уже совсем устал. Иди спать. — Рдоний со стоном облегчения двинулся прочь.

Они, было, шагнули за ним.

— А вы куда? Вы продолжайте, Рдоний ленивая корова, а вы нет. Вы крепкие и сильные парни, так что продолжайте. Вот когда Рдоний станет лучше справляться, вот тогда вы сможете гордиться своим товарищем, сможете со спокойным сердцем отдохнуть.

Лид сделал вид, что не заметил полных ненависти взглядов в свою сторону.

Рдонию разрешили спать, сколько захочется. Он чаще мог отдыхать во время тренировки. И парень с благодарностью принимал заботу Лида о себе…, а вот той злости, что постепенно сместилась с недоступного для мести Лида, на него самого, Рдоний не замечал.

В один из вечеров, когда пришло время сна, не сговариваясь, они обступили Рдония стеной. Полный сил парень, спавший сколько хотел, отдыхавший больше остальных, прижался к стене, не слишком понимая что происходит. В полном молчании, они начали его избивать, изливая всю злобу, всю обиду, что скопилась в них за эти дни. Рдоний отбивался и успешно — он единственный, у кого ежедневно не болели руки и ноги от страшной усталости. А они еле на ногах стояли. И всё же их было больше. Среди них не было Лограна, но их всё равно было больше.

Рдония свалили с ног и, наверное, избили бы до полусмерти, однако, Логран не смог молчать.

— Прекратите. — Они остановились, обратив к нему злобные взгляды. — Не нужно. Вы и так его отлупили до крови. Нам и так трудно, не нужно и между собой перегрызаться.

С горящими от ярости глазами, с обидой и ненавистью ко всему вокруг, но всё же они оставили Рдония в покое — слово Лограна для них имело большой вес, больший, чем слово Лида.

Ещё некоторое время, так оно и было…

Время тренировки у Лида сократилось, теперь до полудня они были с ним, а после отправлялись либо в другое место двора, к другому учителю и другим упражнениям, либо в Малый город, не бездельничать, конечно. Когда солнце доходило до полдня, Лид указывал, к кому они должны идти. Избиение полосы песка металлическим прутом, стало их ежедневным увлечением, о котором нравится или нет, мнения ни у кого не спрашивали. Как и с Лидом, требовалось бить песок, до тех пока воин не скажет «хватит», или пока не свалишься без чувств, либо мёртвым.