Николай Грошев - Сын славного города [СИ]

Девушка подошла к парню и быстрым взглядом осмотрела страшную рану.

— Сможешь излечить его, заморская ведьма? — Произнёс воин.

— Ещё раз так скажешь, в крысу превращу. — Сердито морща носик, ответила девушка. Воин покраснел от гнева, но, почему-то, промолчал. — Я могу его излечить. Это будет не так просто, но на вашу радость, у меня есть уже готовое заклинание. — Девушка подняла свою хрупкую ладошку повыше и в ней засияла ярко-голубая дымка, вскоре исчезнувшая. Вместо неё, в ладошке остался сверкавший в свете масляных ламп, овальный шарик. — Я это зачарование делала неделю. Мне это непросто далось. Понятно?

— Да. — Ответил воин. — Ты получишь свою плату Отала.

— Ох уж эти варвары. — Фыркнув, сказала девушка. — Неуважение к могуществу того, что им непонятно, косная простецкая речь и на редкость грубые манеры.

Воин промолчал, но глаза у него сузились — кажется, он плохо понял смысл речи, но вполне оценил её тон и это ему совсем не понравилось. Однако девушка никак не пострадала.

В принципе, понятно было, почему не пострадала и так дерзко вела себя, уже тогда, когда в её руке появился колдовской свет — с магами ругаться, станет лишь совершеннейший безумец.

Шарик слетел с её руки и насквозь пробил грудь паренька, никак впрочем, ей не повредив — шарик остался внутри, а кожа на груди мальчика, начала светиться. С противным хрустом, кости собрались в прежнюю форму, кровь остановилась, развороченное мясо втянулось в рану, а спустя мгновение, мальчик застонал и приподнялся на локтях.

— Готово. — Объявила Отала, широким шагом покидая комнату.

Воин смотрел ей вслед, со смешанными чувствами — с одной стороны, он злился, с другой, его взгляд был прикован не совсем к спине девушки, а где-то немного пониже.

Магия полностью исцелила мальчика, и передохнуть ему не дали — тут же отправился обратно на уроки. Бедняга, поднимаясь с постели всё смотрел на свою руку и не мог поверить тому, что видит. Всего мгновение назад, там торчали обломки костей, а теперь ничего, лишь бледная кожа.

Другим не повезло так же сильно, к ним колдуна-лекаря не приглашали.

Один мальчик оказался на постели, с набок съехавшей челюстью. Другому раскроили кожу на черепе и только, но он сидел и смотрел в одну точку пустым взглядом, не реагируя на чужую речь и не мог ходить — воины ставили его на ноги, однако, он тут же падал. Что с ним такое, было непонятно. Он лишь иногда тряс головой и всё. Когда Логран покидал комнату лекаря, тот мальчик всё ещё оставался там, как и ещё один.

Беднягу принесли, положив на кровать — с виду он казался мёртвым.

Весь в крови, лицо сине-бардовое от синяков и ссадин. Худое, жилистое тело, в том же состоянии. Узнал его Логран, только по одежде — красное от крови и серое от пыли, изорванное в лоскуты, девчачье платьице.

Этому бедняге, магии тоже не досталось, только травки и отвары, впрочем, как и ему.

Воспоминания начали блекнуть, вспылили какие-то отрывочные образы с уроков, тёмные пятна перед глазами и он погрузился в объятия сна.

Проснулся Логран от ноющей боли в плече. Сел, пошевелил рукой.

— Долго ты просыпался. — С неудовольствием проворчал Лид. — Я уже давно в комнату зашёл, а ты всё дрыхнешь.

Логран осмотрелся, глянул на воина-учителя, приподняв бровь — в этой комнате сейчас сладко храпели ещё четыре мальчика. Вчера он слишком вымотался, в двери с трудом проходил, не с руки ему было, искать пустую комнату. Где ближе было, там и упал.

— Они другое дело. — Ответил на его взгляд воин Лид. — Они здесь не так давно и их время ещё не скоро придёт, а твоё уже близится. Ты должен учиться лучше.

Лид выпрямился и громким рыком потребовал, что б все проснулись. Расторопными оказались только двое. Третий подскочил с закрытыми глазами, врезался в стену и со стоном грохнулся обратно. Четвёртый заворочался во сне — недолго ворочался, со смачным хрустом, сапог воина врезался в заднюю часть организма мальчика, да так, что его отбросило к стене.

— А ну просыпайтесь девочки! Сегодня будет ещё один радостный и длинный день!

Ответом стал общий стон — разве что Логран промолчал. Морщась, он поднялся и пошёл к дверям, на ходу понемногу двигая рукой, что б успеть её разработать до того, как ему придётся взять в руки свой деревянный меч. Когда боль была не слишком сильной, он думал о словах Лида.

Что хотел сказать воин? Какое время близится? Почему ему нужно учиться лучше, чем прежде, лучше, чем остальным?

Когда в очередной раз, ударив по чучелу мечом, Логран выронил оружие от боли в плече, он замер на месте, что б отдышаться и подождать, пока красные пятна перед глазами рассеются. Вчера он так часто делал. Воины-учителя не обращали внимания.

— Почему меч бросил? — Рыкнул воин, сощурив глаза.

Логран не стал объяснять или жаловаться — долгий опыт подсказал, что в лучшем случае, в его сторону полетит едкая насмешка, а в худшем такой подзатыльник, что его опять к лекарю придётся нести. Превозмогая боль, он поднял меч, теперь весивший, казалось, больше чем каменный блок крепостной стены. Логран отрабатывал удары до тех пор, пока голова не закружилась. Тут он снова решил передохнуть, но вновь услышал окрик, только теперь воин стоял очень близко и пристально следил за ним. Мальчик поднял оружие и продолжал, несмотря на боль и онемевшие пальцы. От боли, он начал постоянно кривиться и издавать низкий рык, чем сам удивился — обычно, в такой ситуации, люди стонут, да и он прежде стонал или хрипел, а теперь…, он чувствовал, как боль перерастает в гнев. Он ощутил, как затухает его разум, как исчезают самые простые мысли. Его глаза наливались кровью, онемение в пальцах прошло, руки двигались быстрее, а из глубин души потоком хлестала ярость — ни на что не направленная, бессмысленная бешеная злоба…

— Хватит! — Резко сказал учитель, не спускавший с него глаз. Логран остановился, опустив оружие, но бешеный взгляд никуда не делся, мышцы и вены раздуты, мыслей практически нет. Воин указал пальцем в сторону группы мальчиков, занимавшихся тем, что прыгали на месте — урок, какой Логран ненавидел больше прочих.

Положив оружие на стол, он двинулся в указанном направлении.

Вскоре он понял, что от прыжков, плечо тоже болит. Не так сильно, но всё же.

Вечером он шёл спать, едва живой от усталости. Мало того что плечо ломило от боли, так ещё и ноги одеревенели. Ему ещё не приходилось прыгать на месте от обеда и до заката. А прыгал он не очень, так что помимо плеча, теперь болела и голова — воин-учитель, на подзатыльники не скупился. Как впрочем, и на унизительные прозвища и насмешки.

Когда мальчики уходили в город, этот учитель тщательно следил за ними.

— Ну? — Спросил подошедший к нему Лид.