Николай Грошев - Сын славного города [СИ]

Вены раздувались прямо на глазах.

— Очень хорошо. Очень. — С заметными удовольствием и радостью, произнёс Первый Предводитель. — На тебя он действует. Значит, они не ошиблись — в тебе действительно боевое безумие Тара. Великая радость для нас, Логран, юный воин Нара.

Эти слова были важны, их можно было считать величайшей похвалой, но Логран с трудом улавливал не то, что слова, сами звуки — всё вокруг накрывало красной пеленой.

Он слышал свой рык. Кулаки с хрустом сжимались и разжимались, в ушах стоял грохот боевых песен Нара, тело переполняло энергией, он жаждал что-нибудь сломать.

Или убить.

Лучше убить.

— Странно, что из навоза земли женщин, возник ты Логран.

Шею вывернуло с хрустом.

Человек умеет умирать. Человека можно убить.

Он прыгнул через кувшин с диким рёвом, занося кулак для удара, за которым последуют десятки других, он будет бить, пока не потечёт кровь, пока не испустить дух трепещущее тело…

Крепкая ладонь сжала его глотку, и мир полетел вверх тормашками. В спину врезался пол. Перед глазами всё потемнело и вспыхнуло кровавым ярким маревом — с диким рёвом он бился на полу, пытаясь оторвать руку от своего горла. Рука словно из камня. Он начал лупить по локтю, в попытке сломать эту руку. Получалось, мягко говоря, никак. Лицо Предводителя висело над ним и преполнено оно было восторгом — от коего его бешенство только нарастало.

Он пытался пнуть, укусить, любым способом достать воина, казалось, высеченного целиком из камня, но ничего не получалось. Арагон крепко держал его пришпиленным к полу.

Держал до тех пор, пока бешенство не отступило, а алое марево перед глазами не рассеялось.

Арагон сел на прежнее место и указал пальцем перед собой, по ту сторону кувшина.

С трудом поднявшись, Логран сел — в голове гудело, слабость, что всегда приходила после подобных вспышек ярости, волнами разливалась по телу.

— Этот отвар, — заговорил Арагон, — позволяет таким как мы, впасть в боевое безумие без битвы, без боли, без любых причин, только от отвара. Такое безумие длится недолго и оно слабо. В таком боевом безумии, ты можешь учиться им управлять.

Логран удивился, и на лице его удивление было написано так, что увидел бы и слепой.

— Полностью, до конца, не научишься. Никто не смог. Пытались все. — Осадил его возможные измышления на этот счёт, Первый Предводитель. — Но ты научишься впадать в боевое безумие, не только от боли или ярости, ты сможешь вызывать его в себе в любой момент. Почти в любой. Ты поздно начал уроки, это скажется. Ты не сможешь научиться этому здесь полностью. Но я покажу тебе, как это сделать потом. Усвоишь этот урок и однажды, возможно, ты научишься останавливать ярость боевого безумия, когда вокруг тебя не останется живых врагов. Сможешь в безумии, различать врагов и твоих воинов. — Тут Арагон помолчал немного — кажется, этот аспект был из той же части что и «пытались все». — Твое боевое безумие, станет самым могучим проявлением твоей силы. Но станет ли оно боевым или просто безумием, зависит только от тебя.

Урок начался и он был не из тех, что давались легко.

Отвар, даже в малых количествах, быстро приводил в бешенство. Каждый раз Логран пытался сдержаться, но ничего не получалось — он снова бросался с кулаками на Арагона и снова оказывался на полу. В перерывах между отваром и лежанием на полу со стальными пальцами Арагона на своей шее, Лограну демонстрировались и описывались способы «спокойной мысли».

— Местные дикари иногда говорят, что это медитация. Я не уверен, что понимаю это слово, поэтому не буду его использовать. — Пояснил Арагон.

Медитации помогали как мёртвому припарка.

Первый день такого урока, прошёл в пустую. Только устал так же сильно, как в свой первый день в Малом городе. Ему стоило больших усилий подняться на ноги, когда Арагон объявил об окончании урока. Они вышли во двор вместе и Логран с удивлением посмотрел на небо.

Солнце едва ли докатилось до середины небосвода. Он не мог отвести взгляд от небес.

Прошли часы, но усталость была такой, что Логран не сомневался — уже вечер.

— Вернись к урокам, юный воин Нара. — Сказал Арагон, пристально глядя в его глаза.

Логран знал, что он ищет там. И не хотел, что бы он это увидел.

— С удовольствием. Это было легко. — Заявил он, однако, голос был таким, что хоть прям тут его бросай, там и помрёт. Арагон расхохотался, да так, что один из близко стоявших ребят, упражнявшийся с мечом, выронил его, да так неудачно, что оружие полетело Арагону в голову.

Продолжая хохотать, Арагон отклонил голову ровно настолько, что б меч его не задел.

А затем случилось то, что Логран видел здесь и раньше, но в этот раз, впервые он понимал, что же такое он видит перед собой, понимал причины этого, понимал зачем.

В этот день, нескольким мальчикам, пришлось продемонстрировать доказательства силы.

Воины-учителя, с крайне мрачными, даже злыми лицами, вышли во двор, таща за шкирки троих мальчиков. Бледные перепуганные, они еле волочили ноги. А в лицах учителей, было и кое-что ещё, то, что Логран уже видел. Когда они смотрели на слабость Тениара, такими были их лица.

Только теперь, это было втрое сильнее и превращалось практически в отвращение.

Увидев Арагона, воины остановились, переглянулись и не очень уверенно подошли к нему.

— Арагон, если у тебя есть желание узнать, если…

— Нет причин отказаться. — Прервал его Арагон.

— Эти, — сказал воин, толкнув одного из мальчиков в спину. Тот на ногах устоял, хоть и с трудом, вскоре все трое оказались построены в ряд перед Первым Предводителем. — Они отлупили одного из мальцов, недавно попавших сюда.

— Хорошо. Это правильно. — С одобрением кивнул Арагон. — Слабым это нужно. Хорошая схватка и трудный урок, делают из слабых, по-настоящему сильных.

— Не в том дело Арагон. — Поморщился воин, чуть ли не прервав речь Первого Предводителя, Логран даже глянул на его лицо. Однако ни гнева, ни обиды, ничего — Арагон не видел ничего оскорбительного в том, что воин-учитель говорил с ним, как с равным. — Двое держали мальца на полу, а третий ломал ему пальцы. Они наслаждались этим.

— Хм. — Выпрямившись, с великим презрением на лице, молвил Арагон.

Никто не успел ничего понять.

Меч блеснул в свете солнца, на миг ослепив Лограна.

Когда он проморгался, все мальчики лежали на земле, оглашая окрестности громкими жалобными стонами — меч Арагона, уже вернулся в ножны.

Первый Предводитель заговорил, спустя несколько секунд.

— Они очень хотят получать уроки Малого города. До заката они не захотят ни есть, ни пить, приход лекаря до заката, смертельно оскорбит каждого из них. Они сочтут достойным, лишь пахучую траву, полученную из рук воина-учителя. — Он помолчал, воины кивнули в ответ — казалось, он ждал от них возражений или чего-то ещё. Странно, ведь он Первый Предводитель, лицо близкое к королю, фактически правая рука короля. Но к воинам, его отношение таково, словно они во всём равны ему и их мнение, имеет значение. Что-то в памяти колыхнулось, боевые песни, из самых первых изученных здесь — вспомнить не получалось. После проклятого отвара, голова вообще с трудом рождала даже самые простые мысли. А уж об усталости и говорить нечего — если бы никто не видел, он бы свалился, где стоял и тут же уснул. Увы, урок придётся продолжать.