Николай Грошев - Сын славного города [СИ]

О чём речь, объяснять Лид не пожелал, значит, не следовало спрашивать. Его готовят к чему-то важному и должен он сам догадаться или же принять неизвестность, не проявив слабости своей.

Впрочем, к моменту, когда это случилось, Логран уже понял — боевые песни охватывали всё, от истории, до способа сделать одежду, в какой ходили воины короля. Так что, сопоставляя уроки с содержанием песен, можно было понять. Разве что, чёрных пантер из песен, он так и не увидел.

Логран выбрал оружие — половинный двуручный меч, с коим и занимался все эти годы.

Оружие теперь должно было быть с ним всегда, но применять его он мог лишь во время уроков, что Лид особо отметил. Потом прервался на полуслове и махнул рукой.

— К воронам. Они всё равно тебя бить не хотят, хер у каждого есть, а нет-нет, да титьку видно.

Логран долго не понимал для чего ему дали меч. Во дворе и помещениях города, он так и использовал деревянные подобия настоящего оружия, подобия очень точные, но всё же.

Меч нельзя было использовать, но носить он его должен был всегда, что навело на мысль, что ему дают возможность привыкнуть носить оружие при себе, попутно пытаются разозлить других мальчиков, что б они всё-таки начали его бить и, может быть, для того, что бы ему было тяжелее осваивать уроки, труднее передвигаться.

Он ошибался.

Спустя несколько дней, он был отозван в сторону от всех учеников, на середину двора. Там имелся круг, выложенный низкими камнями — никто и никогда, там не занимался. Поначалу, когда тяжесть учения становилась слабее просто от привычки к ней, всем становилось интересно, почему тут круг и почему там не идёт никаких уроков, а потом все забывали и не обращали внимания.

Теперь все узнали, что это за место и для чего.

Лид был первым, кто провёл урок здесь. А Логран стал первым, кто получил этот урок.

Судя по гордому лицу Лида, и недовольным лицам других воинов-учителей, кто будет первым, имело значение для них и первыми быть хотели все.

— Нужно нанести неглубокий порез — глубокая рана или смерть, считаются поражением.

Озвучил Лид правила и в его руках сверкнул длинный одноручный меч.

У Лограна при себе был лишь тот меч, что он уже несколько дней носил за спиной. Его ему и предстояло применять. Однако правила боя…, он опасался. И правильно делал.

Уже через несколько минут он не смог сдерживаться и пытался именно убить.

Он сражался яростно, свирепо и изо всех сил.

А потом пошёл к лекарю, промывать многочисленные, крошечные порезы. Лид остался без единой царапины. Урок повторился в тот же день вечером, с другим воином, владевшим другим оружием. В тот вечер, засыпая в кровати, ворочаясь от ноющих многочисленных порезов по всему телу, он с удивлением вспоминал прошедший день и особенно последний бой. Он и не подозревал, что громадным обоюдоострым топором, можно владеть настолько виртуозно, что б оставлять крошечные порезы. Впрочем, кроме порезов, всё остальное можно было применять в любом виде и количестве, так что бой закончился свирепым ударом основания древка ему в челюсть.

Этот урок повторялся регулярно, иногда каждый день по несколько часов. Вплоть до того момента, пока он не начал оставлять порезы на телах воинов-учителей. Когда таких порезов набралось три, интенсивность этого урока снизилась, он стал редким и не особо длительным.

Он полагал, что это из-за того, что он достиг некоторого успеха. Но иногда возникали сомнения, потому что кроме этого урока, на том же месте, ему предстоял и другой, такой же регулярный — ему пришлось драться с воинами-учителями. Иногда это были кулаки. Иногда, борьба, в которой требовалось прижать противника к земле и с силой ударить его правую кисть о камень площадки. Зачем, он понял не сразу, но понял сам — руку били о землю, лишая противника зажатого в ней оружия. Если бы оно там было, в такой момент, он мог бы взять выпавший из руки воина меч и зарезать его, его же оружием. Порой не было ни борьбы, ни кулаков — он и воин ставали друг напротив друга, упирали ладони в грудь и по команде другого воина, пытались столкнуть друг друга с места. Ему никогда не удавалось этого сделать, но он старался. Безуспешность попыток, не снизила его усилий, лишь полнила всё большим гневом. Порой гнев выходил из-под контроля и странное упражнение, превращалось в банальный мордобой — иногда, ему удавалось сбить воинов-учителей с ног, но чаще он падал сам. Лишь незадолго перед последним днём в Малом городе, он широко раскинул руки и огласил свою победу, безумным дикими рыком. Весь в крови, с разбитыми губами, он стоял над бесчувственным воином-учителем и звериное бешенство клокотало в его груди…

Шли недели, месяцы, уроки продолжались, разные, порой понятные, иногда бессмысленные на его взгляд — например, его стали учить делать копья и ножи из палок и камней, какие можно было найти в любом лесу, у любого ручья. Он запоминал, делал, когда плохо, когда совсем плохо, но старался, хотя и не понимал, зачем это всё нужно.

Шло время, исчезали дни в безбрежной пучине уже прожитых лет.

И, однажды, наступил день, когда у него забрали меч.

День, когда на его пути остался последний урок.

Логран проснулся и сейчас смотрел в потолок. Рядом никого не было, он, по обыкновению, выбрал пустую комнату. Теперь в этом не было необходимости — он просыпался от любого потенциально опасного шороха вблизи себя. Иногда он об этом размышлял. С тех пор, как проснулся однажды и увидел подле себя другого мальчика — тот спал у стены, в глубине комнаты.

Это было странно. Обычно, заслышав шаги подле себя, он всегда просыпался. Урок, который преподали мальчики Малого города, до полусмерти избив его во сне, крепко засел в голове. И даже сейчас, спустя много времени, оставался там. Но в тот раз, он не проснулся. На мгновение стало даже страшно — теперь к нему могут легко подобраться? Так же легко как очень много времени назад? Он стал более тщательно выбирать место для сна и однажды, в комнату кто-то вошёл и прошёл в полуметре от него — Логран проснулся сразу, мышцы напряглись, его глаза зло сверкнули в темноте. Неизвестный, ойкнул, отпрянул и, запнувшись о циновку, свалился на пол.

— Кто здесь? — Пискнул мальчик.

— Никого. — Ответил Логран. Мальчик моргнул, сглотнул судорожно, а потом поднялся, отступив к стене, и тихонечко спросил.

— Л-логран?

— Логран. — Ответил он. Мальчик икнул и из комнаты, да всё бочком, выскочил поспешно.

В ту ночь он подумал, что, наверное, слегка льстил себе, что много времени подряд, выбирал комнаты для сна, в которых не просто не было других мальчиков, но и никто не приходил после, словно у него развилась некая мистическая интуиция на такие комнаты. Наверное, всё было куда проще — завидев, кто в комнате спит, мальчики предпочитали найти себе комнату побезопаснее.