Николай Грошев - Пламя войны [СИ]

Арагон закончил со всеми вновь прибывшими и пошёл прочь.

— А я? — Дребезжащим голоском поинтересовался сухонький старичок с палкой в руках. Он всю дорогу стоял у телеги и терпеливо ждал своей очереди, что б доказать право на участие в Святом походе — так мероприятие сие, нарекли крестьяне Сабаса.

— Как хочешь. — Ответил Арагон, не оборачиваясь.

— Почему? — Крикнул Кохан вслед арийцу. Старик удивлённо молчал, сухими пальцами почёсывая затылок — он ощутил и радость и облегчение и страх одновременно. Честно говоря, после того как он увидел вживую, что ему предстоит — сражение против меча, лицом к лицу, в старом теле появился вполне оправданный страх. В какой-то момент, старик даже стал надеяться, что ему прикажут вернуться домой — он привык повиноваться. В молодости вот, было, не повиновался, так на спине теперь от плетей шрамов десятка три…

— Он жаждет смыть свой позор. Мы не вправе мешать. — Ворчливо и так же, не оборачиваясь, ответил Арагон — вопрос ему показался крайне идиотским. Но он тут же вспомнил, какая дикая страна его окружает, как сильно она погрязла в варварстве и насколько тут слабые люди, так что решил ответить.

— Чего? — Сказали спутники Кохана, чуть ли не одновременно. — Он это про что?

— Без понятия. — Ответил им капитан. Арийцы не ставили своей целью распространять мораль Тара, где попало. Почему старый мужчина, по определению, жаждет смыть с себя позор, им прежде никто не объяснял, а у них не было повода спросить. История с Доменом, когда он искал смерти, забылась, да и никогда не рассматривалась в таком ракурсе. Собственно, никто особо не интересовался, почему один из пяти сумасшедших дикарей из далёкой страны за Великими горами, вдруг решил умереть в бою, от клинка своих товарищей.

Так в армии возникла целая толпа пожилых мужчин, подростков и женщин разных возрастов.

Случилось это незадолго до подхода к Салиру, пока войско не начало покидать город, арийцы и не замечали, что в их армии, откуда-то образовались женщины, старики и даже дети.

Армия Святого господаря, не знала, что Арагон, в тот день действовал по собственной инициативе и когда Кохан отчитался пред королём о том, откуда в войске столько бесполезных граждан, пришлось ему держать ответ.

Ни слова не сказав, Кохана отпустили восвояси. Взоры четверых арийцев обратились к Арагону. Могучий Предводитель павшего города, смущённо покраснел, зачем-то зарычал. Гребень пригладил рукой и ещё плечами пожал.

— Ну…, это…, а что? Пусть как бы… — Очень обстоятельно и очень весомо изложил он свою позицию по этому вопросу.

Арийцы переглянулись, Радон загривок пальцами поскрёб.

— Старики бесполезны. — Заметил он, обнаружив, что голову, даже если вот со всей силы почесать, думать легче не становится никоим образом — прям мистика. Обычно почешешь и раз! Мысли возникают. А тут вообще по нулям. Магия, не иначе.

— Толпа стариков может завязать бой. — Нашёлся тут Арагон. И победоносно улыбнулся своим боевым товарищам.

— Хм. — Логан задумчиво нахмурился — думы его были сложны и полны света в этот момент…, на деле он не очень понял аргумент, всё в душе бунтовало против выходки собрата, но чем возразить он не знал. Старик, ищущий смерти, пусть это старик дикарского народа — он имеет право на свой последний бой, просто по факту своего возраста. А так как против любого из них, такой старик обречён на быструю смерть, он должен принять её от воинов послабее, например, от местных крестьян, тех, что с копьями и в доспехах.

— Он прав. — Заявил тут Домен. — Пусть будут. Они примут достойную смерть.

— Женщины. Дети. — Заговорил Марс — инициатива Арагона по поводу стариков, с этого момента была одобрена и принята как норма.

— Слабые умрут. — Спустя десяток секунд, сказал вдруг Радон и довольно улыбнулся, переставая чесать затылок — таки старая схема работает! Просто из-за маски колдовской причинно-следственная связь с чесанием черепа и работой мозга, была нарушена. Нужно только подольше чесать и оп — голова работает. Всё очень просто оказывается, а он чуть было не расстроился. — Сильные останутся, что б рожать сильных мужчин.

— Хм. — Опять не смог возразить Логан. Собственно, он и не собирался по этому моменту возражать, но причины сего мнения, остальным арийцам, пока что известны не были.

— А дети? — Снова заговорил Марс, недовольный тем, что сам не подумал об этом. Ведь лучше способа понять, какие женщины Сабаса сильны, а какие годятся лишь на удобрения, просто нет.

По поводу детей возник довольно серьёзный диспут. Арагону едва не набили лицо.

Тут Логан, в разговоре участия не принявший, вдруг сказал:

— Арагон поступил правильно.

А затем ушёл, оставив воинов одних. Арийцы переглянулись, поворчали, но спорить не стали.

Поток крестьян не иссякал — они до сих пор приходили. Армия стояла под стенами столицы, а крестьяне, так или иначе сбежавшие с господских полей, всё тянулись и тянулись к войску Святого Господаря. Порой они приходили даже с берегов океана.

Поход Логана, стал для людей Сабаса, чем-то вроде Священной войны. При желании, он мог поднять всех крестьян страны, как говорится и стар и млад — но арийский король, сию возможность, упорно игнорировал. Несмотря на попытки наёмников и Суб-Зеро, вкинуть в его голову эту мысль, он продолжал делать вид, что не слышит их слов. Впрочем, они не особо и настаивали, а после Салира, такие разговоры не возникали вовсе. Для всех стало очевидно, что Сабас не устоит, даже если в битву пойдут лишь те, кто имеет власть над магическими материями.

Одно им всем было решительно непонятно — почему же арийцы так упорно игнорировали эту возможность? Как-то капитаны наёмных рот сумели добиться вразумительного ответа от Радона.

— Позор в такой победе.

— А? — Синхронно они переспросили.

Радон сказал «ррр», на чём разъяснение и закончилось. Правда, оно было более полным — Радон, когда рычал, специально потряс топором, выразительно округлив глаза. Этого жеста хватило бы любому арийскому сопляку, чтоб покраснеть от стыда за свой вопрос, но капитаны наёмников, так ничего и не поняли. Оружие в руках мужчины, его руки — вот что одерживает победу. Если враг сражён магией, оружие воина опозорено, ибо в том бою нет места подвигу, нет места личной силе и отваге. А если оружие воина опозорено, значит, опозорен и он.

Тот же Суб-Зеро, далеко не сразу понял, что арийцы, с коими он идёт по землям Империи, глубоко презирают его, считая слабым, хилым и бесполезным существом, этаким продолжением магической стихии, её отростком, без собственной воли, почти рабом. Мнение изменилось лишь когда воин-маг, доказал в рукопашной, что его магия, инструмент в его руках, его оружие, а не он инструмент в руках магии. И всё равно, особого уважения к нему не возникло — Суб, по мнению Тара, позорил себя постоянно, ведь он предпочитал магию честной схватке лицом к лицу. К нему относились как к рядовому бойцу Тара, для коего совсем не позорно взять в руки лук, даже без требования прославленного Предводителя — молод, глуп, славы нет, и имя его знают лишь девушки, отказавшие ему в брачном ложе, да его родители. Потенциал есть, сам по себе никто.