Николай Грошев - Пламя войны [СИ]

— Ррр. — Поморщившись, ответил Марс, но всё же пояснил. — Нужно время, что бы собрать всех, что бы подготовить нам достойную битву. — Он снова поморщился. — У земли женщин, плохо получается сделать это. Им нужно время.

— Земля Женщин, это я так понял, Сабас? — Ухмыльнулся Кохан — шутка ему понравилась.

Марс смерил его уничижительным взглядом, и широким взмахом руки указав на мир вокруг, сказал.

— Вся земля по эту сторону Великих гор и до самого океана — земля женщин.

Наёмник побагровел, потом позеленел.

— Она, — мрачно продолжил Марс, глядя куда-то вдаль, — взращивает очень мало мужчин.

Краска гнева, с лица наёмника, отхлынула, но не до конца. Он всё-таки сам уроженец Катхена, как и почти все в его роте. За державу обидно, как бы…, но Марс пояснил, что не все тут женщины, есть и мужчины…, правда не пояснил, к какому лагерю относит Кохана и его людей…

В общем, Кохан больше не спрашивал, просто ехал подальше от головы колонны, подальше от арийцев. Он даже не стал ничего спрашивать, когда на следующий день, Логан вдруг завернул армию к берегам океана. Что-то ему подсказывало, что он получит тот же ответ.

— Они свихнулись просто! — Высказалась Шола в тот день у костра, где собрались все капитанов наёмных рот. — Мы должны спешить к Тобу и взять его раньше, чем они организуют оборону!

Тутах выразил согласие и даже предложил поговорить с королём на эту тему.

Кохан расхохотался. На сердитую просьбу объясниться он ответил так:

— Забыл, что в Сабе было? — Тутах позеленел. — Они тебя даже слушать не станут — вернёшься с побитой харей или с раной от меча.

— Я пойду. — Заявила рыжая воительница, поднимаясь на ноги.

— Тебе скажут, что «им нужно время». — Проворчал Кохан, бросив в костёр сухую травинку. Она вспыхнула и тут же растворилась в огне. — «Им» — это тем, кто будет оборонять Тобу.

— Зачем им время? — Не понял Тутах.

— Что бы укрепить город так, что его будет почти невозможно взять.

Шола и Тутах переглянулись. И чуть не в один голос заявили.

— Безумцы!

— Странно, — спустя минуту молчания, заявил вдруг Кохан, — я, кажется, начинаю понимать. Они соберутся там все. Логан покончит со всеми рыцарями Сабаса одним ударом. И об этой битве будут помнить не одно поколение…, кажется, это действительно честь…

— Тоже свихнулся. — Резюмировала Шола.

Кохан поморщился и оставил место у костра — ему самому не по себе стало. Он вдруг подумал, что тактика арийцев, не так уж и безумна. Просто они по-другому смотрят на битву. Наёмник сражается, стараясь остаться в живых, что бы после битвы пограбить город, обыскать трупы, получить плату за службу и прогулять её в кабаке. Арийцы сражаются, не считаясь со смертью, они сражаются за славу, которая переживёт их всех на многие столетия. А ещё, они уверены, что погибнуть в дичайшей мясорубке, убив множество врагов — большая честь. Вроде бы, тот, кто умрёт, таким образом, в следующей жизни родится в теле человека, коему предрешено стать Великим полководцем или воителем. Хотя, в судьбу, они, кажется, не верят…

А ещё, все свои сражения, они планируют исходя из собственных возможностей.

Кохан долго стоял в темноте, в стороне от лагеря. Он смотрел на звёзды.

Арийцы не желают понимать, что их возможности, для любого жителя Катхена, это даже не предел того что может человек. Это вообще за гранью реальности. Они больше, сильнее, быстрее, они владеют своим оружием так же виртуозно, как владеет своими пальцами бард, играющий на струнном инструменте. И при этом они безумно выносливы, самые страшные раны не выводят их из строя, они лишь замедляют их. В Орхусе, он видел как в одном из «шутливых» сражений, Марс получил кошмарную рану. Плечо разворотило так, что его пришлось сшивать нитками из жил.

Кохан, до того дня, был абсолютно уверен, что такая рана, уложит человека в постель на пару недель минимум и ещё пару месяцев, он не сможет сносно владеть оружием.

Марс плохо промыл рану, он потребовал зашить её как можно плотнее и уже через два дня вышел во двор, упражняться с мечом. Ариец ревел, рычал, но упорно упражнялся. Швы частично лопнули, кровь текла в три ручья, а он продолжал, пока не пропотел. И всю дорогу ревел так, что казалось, будто где-то рядом впал в бешенство бык пятилеток. Рану снова зашили и спустя два дня, он снова выбрался во двор, всё повторилось.

Спустя три недели, Марс упражнялся с мечом, на плече шрам, боли нет, рука двигается, словно и не было той страшной раны.

Кохан не понимал этого. Каким образом на них так быстро заживают раны? Без всякой магии, с полным пренебрежением к собственному состоянию, постоянно беспокоят свои раны, относятся к ним так, будто их нет и вместо того, что бы помереть через неделю от своей гниющей раны, они остаются в живых, ничуть не утратив ни скорости, ни силы. И заживают эти раны вдвое быстрее, чем у нормальных людей. Может секрет в том, что они не дают ранам покоя? Организм не успевает расслабиться, ему приходится лечить себя гораздо быстрее, что бы безумный разум, живущий в этом теле, не угробил его раньше времени? Непонятно.

Ему вдруг захотелось увидеть страну, из которой пришли эти люди.

Удивительное должно быть место.

На подходе к побережью, они последний раз встали лагерем. Арийцы собрались за отдельным костром и что-то начали обсуждать. Они, в основном, отдельно и собирались, но обычно пили вино, на всю равнину горланили боевые песни, либо разговаривали и ели, не притрагиваясь к вину. Но ещё не было случая, что бы они развели костёр в стороне от армии и говорили в полголоса. Суб-Зеро, возник за их спинами словно призрак. По обе стороны от него две Тени — теперь он с ними не расставался нигде. Что слегка расстроило арийцев.

— Стареет. — Сказал как-то Домен, наблюдая, как Суб-Зеро обходит костры и иногда заговаривает с людьми. Отсюда они не слышали о чём идут разговоры, да им и неинтересно было.

За ним, словно тени, двигались два бесстрастных юноши из его личного отряда.

— В нём страх. — Презрительно скривив губы, ответил Марс.

— Не всё так просто. — Не согласился Арагон. Однако пояснить что именно там не просто, он не смог. Набычился и повторил свои слова, срываясь на рык.

Только Арагон и считал что не всё так просто. Остальные сошлись на мнении, что Суб-Зеро преследует страх смерти или что он стареет. После пары дней пути, пришли к мысли, что раз стареет, то обязательно и страх появляется. То есть, Суб-Зеро, похоже, сам того не замечая, вошёл в позорный возраст. Воины стали сочувствовать ему. Но предложить воину достойную смерть не могли — он не был настоящим воином. Кроме того, они не были уверены, что кто-то из них может ему в принципе обеспечить достойную смерть — Суб-Зеро не сражался честной сталью, как должно воину. В общем, там возникли серьёзные противоречия с моралью Тара. Попытки разрешить их умозрительно, неизменно вызывали сильную головную боль, так что они просто перестали об этом размышлять. Пусть сам выходит из этой сложной ситуации.