Николай Грошев - Пламя войны [СИ]

У костра Суб стоял несколько минут. Слушал. Потом не выдержал и задал вопрос.

— Почему вы думаете, что будет так?

— Она Алая. — Пожав плечами, ответил Логан. — Она сделает так.

— А если нет?

— Значит, нет. — Отмахнулся Логан и снова предложил штурм Сабы со стороны северных ворот.

Завязалось обсуждение нюансов. Когда возникла пауза, Суб снова заговорил.

— Тени возьмут ворота, как и в прошлый раз. Обсуждать нечего.

Воины рассмеялись. Тени за спиной Суба сердито нахмурились.

— Что смешного? — Не понял Суб-Зеро.

— Она Алая. — Пояснил Логан. Помолчал, понимания не заметил. Поморщившись, стал объяснять. — В ней дух сильного воина. Может быть, это павший из Тара. Она будет ждать твоих людей. Повторить захват ворот так же, не получится. Твои люди падут без чести и славы.

— Я…

Логан отмахнулся рукой, и арийцы вернулись к обсуждению штурма Сабы, который, по их мнению, обязательно восстанет и который придётся снова штурмовать на обратном пути.

На Суб-Зеро больше не обращали внимания и, хмуря брови, он оставил арийцев одних.

Обсуждение нового штурма Сабы, длилось полночи, стратегию выработали и легли спать.

В полдень следующего дня, армия Логана, вышла к берегам Сабаса.

Арийцы остановились только когда ноги их скакунов стали на каменистый пляж, а в лица их пахнуло влажным, солёным ветром. За их спинами останавливались воины. Армия начала растягиваться вдоль всего берега. Вскоре она вытянулась на километр — крестьян снова выше крыши. Их никто не считал — смысл? Всё равно мясо, смазка для мечей. Но тысячи две, примерно, получалось. И, так, навскидку, их станет вдвое больше, когда армия выйдет к стенам Тобу.

Воины начали разбивать лагерь, за спинами арийцев поднялся обыкновенный для таких мероприятий шум. Кто-то с кем-то ругался, ржали лошади, чем-то напуганные, переговаривались люди — непонятно о чём, их голоса слились в единое неразборчивое бормотание. Крестьяне, обходя занятых лошадьми наёмников и людей Шеди, спешили к воде, на ходу вооружаясь удочками, кривобокими копьями и сетями из сухих трав — всё это они смастерили на привалах, из подручных материалов, едва узнали, куда ведёт их Святой господарь. Многие были так восхищены, что пару ночей крестьянская часть армии истово молилась Приве, благодаря её за такого милостивого и умного господаря. Берега Сабаса славились рыбным промыслом…, почему-то, крестьяне решили, что господарь свернул к океану, дабы смогли они поесть рыбки, запастись ею впрок, ведь поход долгий, а припасы, преимущественно из муки, вяленого мяса и тому подобных медленно портящихся продуктов. Знали бы они, зачем на самом деле армия идёт к большой воде…, «им нужно время» — Святой господарь давал Тобу, время на подготовку, время, для того, что бы битва за последний город Сабаса, превратилась в кровавую мясорубку…

Арийцы долго стояли у берега, не сходя со своих скакунов. Они, не отрываясь, смотрели на океан, словно завороженные его бескрайними просторами, медленным ходом волн и тяжёлыми ударами их, о прибрежные камни. Они давно не видели океана. Некоторые видели его и вовсе впервые. Бескрайние просторы завораживали. Взгляды воителей, наполнились чем-то, что очень сложно было выразить в двух словах. В их глазах застыла целая буря эмоций.

За океаном, лежат новые земли, новые города, там живут другие, неизвестные им люди.

А они ещё никогда не убивали людей с другого континента.

И кое-что ещё. Тар, их родина — ведь это не совсем так. Все пятеро прекрасно помнили одну из самых странных боевых песен Тара. Песнь о Великом Пути. Молодые воины разучивали её одной из первых. Но только здесь, у океанских волн, становился понятен весь её смысл.

Аргхан пришёл оттуда. Их предки пришли оттуда много веков назад, из города, что звался Ар — земля, дом, у этого слова было много значений. В том числе и «аррр!» — «это принадлежит мне!».

Там, далеко за большой водой, лежал Ар — страна или город, из коего вышли их пращуры, основатели Тара. Великие воины и хитрые полководцы.

Наверное, они и были теми, кто вдохновил дикарей этого континента ставить статуи каменным мужикам и храмы для каменных баб с крыльями. Ведь их Величие и Слава, не поддавались осознанию — они были Величайшими воинами всей земли. Конечно, жалкие дикари, хотели им молиться, просить у них чего попало. Потому что не понимали, что такое быть Свободным. А может, были очень жадными и надеялись, что каменные мужики понравятся Аргхану и его воинам, и они снизят размер двадцатины. Наверное, так и было.

А потом, Аргхан отправился искать себе новое тело, ушли с дымом погребальных костров и другие основатели Тара — а каменные мужики и бабы, остались. Дикарям трудно жить, они не знают что такое честь и боевая слава. Они стали молиться статуям и назвали их Богами.

— Наверное, крылатая баба, это Алая Солих. — Вдруг проговорил Арагон, коему и принадлежала половина сих мыслей. Логан тот вообще не думал, он смотрел и словно вживую видел, как его армия садится на корабли, что бы искать славы на другом континенте. Что бы возродить там боевую славу древнего Ара.

Арийцы помолчали, скосив взгляды на Арагона. Спустя несколько секунд до них дошло и по берегам Сабаса, пронёсся оглушительный хохот пяти могучих воинов.

Вскоре они передали своих скакунов на поруки ближайшим крестьянам — те рыбки половить хотели, но неудачно попались на глаза королю. Лошадей они увели сразу, а вот с волами возникли проблемы. Злобная животина решительно не желала никуда идти.

— Не так надо. — Проворчал Логан, обернувшись — там крестьянин изо всех сил тянул верёвку, наброшенную на шею зверя, а вол стоит, низко опустив голову, и пялится на него злобно-ехидным взглядом.

Ариец подошёл к своей «лошади», размахнулся, ухнул и тяжёлый кулак опустился на крепкую голову вола. Голова бедняги стукнулась о землю, рога чиркнули по камню, глаза разъехались в разные стороны, и животное послушно поплелось за крестьянским сыном.

— Вот так надо. — Назидательно заявил ариец. — Они не подчиняются слабым, покажи ему свою силу и зверь будет слушать тебя.

И ушёл. Остались два вола, по примеру первого, злобно фыркавшие, но трогаться с места не желавшие. Крестьяне с поводьями в руках, переглянулись. Затылки почесали, плечами пожали.

Наконец, один решился, ухнул и как даст по башке вола!

— Помогитеееее!!! — Взвыл бедняга, шустро убегая от вола, который нёсся за ним, низко опустив рога и истошно ревя — обиделся вол, не впечатлила его сила крестьянская…

Анталия в этот раз не сопровождала армию — ей ничего не поручали, просто самой захотелось осмотреться. Обнаружила пару деревень, брошенную усадьбу какого-то рыцаря — там она немного пошарила в поисках ценностей. Красивый дом в два этажа, украшенный каменными колоннами и рельефами, так ей понравился, что уходить оттуда совершенно не хотелось. Она бродила там, по пустым залам и комнатам. Хрупкие пальчики, касались стен, обитых бархатом и панелями из редких пород деревьев, она смотрела на потолки и масляные люстры, затаив дыхание. Девушка шла по гладкому полу, застеленному пушистыми коврами, и ступала так тихо, так осторожно, как никогда не двигалась по лесу. Эта усадьба богатого рыцарственного правителя, буквально очаровала её. Бросив дом, рыцарь, его семья и челядь, не многое успели унести — они торопились. А крестьяне боялись до смерти стен дома сего и не попытались его разграбить. Почему? Зная Сабас…, впрочем, приусадебный участок окружал невысокий металлический заборчик, с кучей причудливых завитушек — работа искусного кузнеца. Вот этот заборчик, всё и объяснял. У ворот, выполненных не менее искусно, стояли два столба. На них висят железные клетки. В одной скелет, во второй разлагающееся тело какой-то женщины. Судя по внешнему виду, раны, обильно покрывавшие тело несчастной, не стали причиной её смерти — неглубокие рваные порезы, вероятно, от хлыста. Их затянуло коркой спёкшейся крови. Женщина умерла от жажды.