Николай Грошев - Крепость Орхус [СИ]

— Это яд… — Попытался было крикнуть из толпы Ксхет, но ему быстро заткнули рот. Женщины обступили парня, злобно шипя и поигрывая тяжёлыми палками. Он предпочёл замолчать.

На глазах у всей деревни, ариец выпил отвар. Облегчённо вздохнул, бережно собрал стебли и пошёл в дом. Шсти, посторонилась, чуть не приплясывая от радости.

Ариец лег на пол и вскоре заснул.

Разочарованию Шсти, в языке людском, ещё не придумали названия.

Утром следующего дня, ариец проснулся бодрый, ещё слабый, но бледность сошла, и двигался он достаточно легко. Начал отваривать стебли, вперемешку с какими-то другими травами. Уже без всякой надежды, Шсти смотрела, как он выпивает отвар. Так и есть — не помер гад, проснулся утром и убрал с плеча свои припарки. Рана почти зажила. Удивительно, но на следующий день, новый муж Шсти, снова упражнялся с мечом. До тех пор пока рана не открылась и не пошла кровь.

В тот день, к арийцу подошла пожилая женщина. Он продолжал орудовать мечом, она ждала, не произнося ни слова — уже вся деревня знала о дикарстве чужака, который бил женщин, если они обращались к нему, без его разрешения.

— Говори. — Разрешил влажный от пота ариец. Сел наземь, выпрямился. Она с какой-то тревогой глянула на плечо. Рана разошлась, по раздувшимся мышцам, смешиваясь с потом, течёт кровь.

— Ты травник?

— Что? — Не понял ариец. Он сидел и ничем не показывал, что ему больно, что рана как-то мешает. Женщина хмыкнула и своими словами попыталась объяснить, что имела в виду.

— Лекарь. — Ариец усмехнулся. — Нет. Я воин, но я знаю травы.

Женщина присела рядом и попросила рассказать о Барговом Копыте — ведь считалось, что это смертельный яд, а он на отваре из этой гадости, восстановил силы, буквально за пару дней. Ариец не отказал и рассказал всё, что знал об этом растении, известном ему как Чёрные Стрелы.

Пожилая женщина, говорившая с ним, являлась Травницей посёлка и его главным лекарем.

Арагон так никогда и не узнал, да и хорошо, что не узнал, но именно интерес Травницы, спас его от начинавшегося среди мужчин села, этакого бунта супротив древних обычаев. Всё шло к тому, что однажды ночью, на дом Шсти напали бы, а арийца постарались бы зарезать спящим.

Однако Травница, после разговора с чужаком, немедленно собрала своих учениц, всех трёх, и тут же повела их к дому Шсти. Когда ариец разрешил говорить, попросила рассказать всё о Барговом Копыте её подопечным. По ходу рассказа она регулярно выдавал им подзатыльники — что бы лучше запоминалось.

Весть о том, что чужак маститый Травник, разлетелась как пожар. Женская половина посёлка насела на мужчин, с требованием заткнуть свою воинственность в одно очень тёмное место. Несчастную Шсти, однажды у ручья громко проклинавшую свою злую долю, женщины села побили палками. Едва живая она вернулась в дом, и случилось невероятное — грубый чужак, вымыл её раны, обработал какими-то своими отварами, в общем, довольно быстро поставил на ноги.

Правда, пока она лежала в доме без сил, о скотине и возделанных делянках, заботиться пришлось её дочери. Грубый чужак, выдал бедняжке подзатыльник и отправил заниматься хозяйством. Её сын тоже подзатыльник получил, но за то, что пытался помочь сестре.

— Что же ты творишь-то зверь… — Прошептала она, когда увидела свою измотанную, исхудавшую дочь. Он, почему-то, не разозлился. Наоборот, когда его назвали Зверь, улыбнулся, гордо выпятив грудь. А потом вывел Шсти во двор и отдал ей свой кинжал. Сам взял палку сломал её, сделав покороче, и стал объяснять, как правильно держать оружие, как убивать быстро, одним ударом.

— Зачем? — Воскликнула совсем растерявшаяся Шсти.

— Должна уметь защищать себя. — Очень серьёзно сказал ариец и показал пальцем на её припухшее лицо со следами синяков.

Она пыталась объяснить, что оружие женщины лук и палка, что своих соплеменниц, убивать нельзя, что…, в общем, полное фиаско. Арагон кивал головой, выслушивал и начинал рассказывать, как без замаха можно вспороть брюхо соперника, всего одним ударом.

Более того, он потребовал от Шсти, носить кинжал на поясе постоянно. Делать нечего — она подчинилась. Однажды утром Шсти закричала, и ариец тут же выскочил во двор, даже не успев взять меч — какой-то пожилой мужик, пытался отобрать у Шсти кинжал! Да ещё и гневно замахивался кулаком!

Ариец взревел так, будто ему нанесли смертельную рану. Мужик замер с занесённым кулаком, посмотрел на дверь и пустился наутёк. Ариец гонялся за ним по всей деревне, шумно пыхтя и яростно рыча. Он тогда впервые увидел страх на лице хоть одного Шеди.

Деревня в тот день, наблюдая сию погоню, чуть не околела от смеха.

В конце концов, ариец загнал мужика на дерево, лезть за ним не стал, домой вернулся. Мнение Шсти потихоньку начинало меняться, нож она теперь носила везде.

Людям такое новшество не понравилось. Народное возмущение начало нарастать по-новой. Медленно, незаметно — при воспоминании о ноже на поясе Шсти, неизменно им вспоминалось и то, как ариец гонял мужика по деревни целый час. Тут чаще смех пробивался, чем возмущение. Но он продолжал вести себя странно, почти не делая уступок.

Не помогал жене, не учувствовал в ведении хозяйства. Плевал на другие обычаи Шеди. Дважды устроил новые драки, в которых сильно избил далеко не одного мужчину.

Однако настал день, когда поведение чужака, начало влиять на их быт, а его возмутительное поведение, стали принимать как безобидные, иногда полезные чудачества.

Арагон не только охотился, рассказывал ученицам Травницы о травах, помогал им правильно приготавливать те лекарства, о которых помнил, он слушал, смотрел, пытался сообразить, как выполнить поставленную задачу. Довольно быстро он сумел определить, что воины селения, весьма искусны, им просто не хватает знаний и времени для совершенствования навыков. Слишком мало жён, нет рабов, слуг тоже нет — воинам приходилось помогать женщинам, что бы те справлялись с хозяйством, детьми и домом. Вот и не хватало времени. Да и к женщинам относились они слишком уж трепетно. Он не раз видел, как женщины командовали своими мужьями, и никто потом этих мужей не высмеивал, никто не плевал им в след, наоборот…, дикие люди, конечно. Но, пожалуй, лучше воинов он видел только в Империи, в армиях, возглавляемых рыцарями.

В деревни жило около двухсот мужчин, ещё с полсотни пребывали в позорном возрасте и не могли больше воевать. Почему эти мужчины не искали достойной смерти, он решительно не понимал. Предпочёл просто не замечать. Постоянно в посёлке больше ста мечей никогда не находилось. А порой и десятка не набиралось — они частенько воевали. Он не сразу сообразил, как именно происходит сбор войска. Поначалу был уверен, что вождь ведёт своих людей. Но не раз видел его в деревне, когда половина мужчин отсутствовала. Примерно через месяц до Арагона дошло, как происходили военные сборы у Шеди. И он был так восхищён, что той ночью был исключительно нежен с Шсти. Правда, она больше напугалась, чем удовольствие получила…