Николай Грошев - Крепость Орхус [СИ]

А кроме прочего они узнали немало интересного о внутреннем устройстве Сабаса, о таинственных торговых кораблях, везущих товары, по слухам, с другого, заколдованного, континента. Говорят даже, что он на самом деле, лежал за краем Земли, в царстве Барга — что вполне могло быть правдой. Ведь каждый ребёнок знает, что Земля плоская, а за её краем, на дне Мира, лежит огненное царство злого Бога, в котором он мучает души злых и слабых крестьян. Впрочем, арийцы полагали, что на самом деле, за краем Земли, просто тьма или пустота.

В общем, информация, хоть и казалась бесполезной сейчас, когда дана такая клятва, всё же была принята к сведению и запомнена. Как выяснилось много лет спустя, совсем не зря.

Анталия собрала нужную информацию и трое арийцев покинули Орхус. Каждый ушёл с оружием, солидной суммой золота и своей дорогой. Они вернутся, когда выполнят свои задачи.

Когда все трое скрылись за горизонтом, к Логану обратился Суб-Зеро.

Вечером следующего дня, Логан, полный сомнений, всё же согласился и, крепко пожав руку воина-мага, попрощался с ним на долгих 12 лет. Именно столько, просил Суб, для создания отряда собственных воинов, верных ему и верных Логану, ибо верен ему Суб-Зеро.

Он ушёл, прихватив золота, столько же, сколько унесли все трое арийцев вместе.

Крепость опустела. Радон болтался в её недрах и старался не попадаться на глаза королю — старик дулся на своего боевого сына. Он не позволил ему отправиться с той же миссией что и его соратники по оружию. Из-за белой маски на лице, как объяснил король. На деле, и Логан не спешил себе в том признаваться, он просто не хотел отпускать последнего арийца, не хотел остаться один.

От скуки и безделья вино вылакали подчистую. Он проверил трижды — погреб девственно пуст. А поначалу казался практически безразмерным…, вино, имеет одно неприятное свойство — быстро кончается. Так вот заскучав совершенно, Логан однажды увидел, что Страйк болтается по крепости без всякой пользы и дела. Вспомнился бой на палках, где Марс преподал Страйку урок. Там он показал, насколько слабо владеет оружием. Так почему бы не исправить это, да заодно самому размяться? Первые дни Страйк особой радости не проявлял. А потом вдруг обнаружил, что помнит все выпады, атаки, стойки — всё, что увидел в поединках с Логаном, всё это он помнил!

К большой радости арийца, Страйк подавал надежды — учился буквально на лету. И настал день, когда ариец, мокрый от пота, воткнул в песок настоящий меч, коим три часа бился против гиганта тоже вооружённого настоящим оружием. Впервые они сражались, словно на последних испытаниях арийских юношей. И Страйк прошёл его достойно — получил всего три смертельные раны.

Конечно, удары не доводились до конца. Просто на теле гиганта появилось три глубоких болезненных раны. Которые, под недовольным взором, блестевшего от пота арийца, быстро заживали. Так урок хуже запомнится. Эти раны, по идеи, должны бы заживать естественным путём, с неделю хотя бы причинять боль, чесаться и их должно жечь от пота — такие раны, тренировок не отменяли, потому как подвижности полностью не лишали. Так урок въедался в самую плоть молодого воина, становился не просто уроком, а жизненной мудростью. Увы. Новое тело Страйка, такую методику учебного процесса, решительно не поддерживало.

За ближайшие полгода, арийцу удалось превратить киборга в неплохого мечника. А потом, незадолго до возвращения Марса, они попытались повторить бой с настоящим оружием, когда в руках Страйка его не было вовсе — он использовал лезвия, выкидывающиеся прямо из его рук.

Полное фиаско. С этими лезвиями он становился настолько неуклюж, что в конце схватки Логан сердито сплюнул и пошёл спать, выдав Страйку наряд охранять ворота всю ночь и гонять от них волков — повадились лазать в замок по ночи. Впрочем, лазили или нет, он точно не знал. Вроде не видел их никто и следов тоже на песке ни разу не заметили. Просто Логану показалось, что они могут появиться. Более того! Раз ему показалось, значит, они, наверняка, появляются. Просто делают это незаметно, потому что все волки хитрые. А раз Страйку делать всё равно нечего — пусть их отгоняет. Если придут. А если не придут, тоже пусть отгоняет.

Починить бы ворота, да где створки новые взять?

Эти полгода, по-настоящему скрашивало лишь общество Анталии, которая, к сожалению, частенько покидала замок, почему-то, исключительно ночью. Иногда уходила, прихватив тигров.

Немного легче стало ждать возвращения своих воинов, когда через месяц, Радон, наконец, перестал на него дуться и избегать встреч. Тогда и выяснилось, почему его обида оказалась такой долгой и стойкой — он нашёл потайной винный погреб в стене, заполненный ещё и копчёной снедью. На двоих запасов погреба, почему-то, опять хватило ненадолго. Но время убить помогло.

Полгода прошли, не сказать что бы незаметно, но и не так уныло, как могло бы показаться.

По холмистой местности Сабаса, быстро бежал человек. Низкорослый, щупловатый, странно одетый — Y-образный жилет только чего стоил, не говоря уже о ледяной маске. Бежал он легко, не запинался, не падал…, когда он огибал небольшую деревеньку, на три десятка домиков, крестьяне прекратили работы и стали наблюдать. Минуты три смотрели, потом начали роптать и, наконец, кто-то закричал — «Баргов сын!». Практически все разбежались, дома заперли, к окошкам приникли, самую чуточку сдвинув соломенные занавеси — что бы с улицы не видно было, что в окно кто-то смотрит. Перепугались они не из-за одеяний человека. Мало ли, у побережья так и вовсе, народ из-за моря приходит, там такие порой одежды встречаются, что и диву даёшься и глаза трёшь — кажется то али нет? А бывает и вовсе, за стену держишься, что б в обморок не рухнуть. А мода ведь вещь такая — господари рыцарственные правители в портах насмотрятся и, что им понравится, потом сами носят. Бывает, приедет господарь в гардеробе обновлённом, а девки с визгом по хатам прячутся. Так что не на тех напали! Таким костюмом их не удивишь.

Другое тут было. Человек бежал неправильно. Не по-человечески. Он не ускорялся, не останавливался. Словно маятник в часах господаря, которые он три года назад им показывал — из Империи Пиренеи привёз…, когда поняли что бежит человек тот неправильно, роптать и начали. А потом, к оврагу человек подбежал. Большой там овраг, ручей течёт, не перепрыгнуть его…

Человек перепрыгнул. Щуплая фигурка оттолкнулась от края оврага и взметнулась вверх, скрутила сальто, приземлилась на другой стороне и на той же скорости двинулась дальше. А потом случился ужас — к обрыву он подошёл, к холму Крутине, как его в округе величали. Там очень медленно надо спускаться, ступать аккуратно. Запнёшься, упадёшь — далеко падать, шею поломаешь пока донизу докувыркаешься. Человек не снижая скорости, свёл руки чашей у груди и в них загорелся Баргов огонь! Правда, почему-то, бело-синий, но то не суть. Огонь тот ударил в воздух и, хрустя злобно на всю округу, застыл он длиннющим узким мостом целиком изо льда!