Клэр Легран - Дитя ярости [litres]

Так уж ли незнаком ей этот город?

Ее внимание привлекло какое-то движение слева от нее. Она повернулась в ту сторону, хотя ей и казалось, что тело ее не присутствует в том странном мире. Она не ощущала холода камней террасы под ногами, хотя прекрасно могла видеть все детали местности, ощущать едва уловимый запах, который напомнил ей об Орлине, – запах речной воды и пота, характерный для родного города. Но воздух здесь был пронизывающе-холодным.

Странное место… Но это явно не был сон или какое-то видение. По крайней мере, ей так казалось.

Совсем недалеко от нее, у каменного ограждения террасы, рядом со статуей, изображающей человека, воздевшего руки к небесам, кто-то стоял. На веранде было несколько таких изваяний, спины которых украшали роскошные крылья из тончайшего, словно бумага, цветного стекла, инкрустированные каменьями, сверкающими как огонь… Крылья эти, казалось, были сотканы из пламени и теней.

Элиане тут же пришли на ум персонажи из сказок, которые Реми сочинял про Старый мир.

Ангелы?

Наверное, она ахнула от изумления, нарушив тишину. Что-то вокруг неуловимо изменилось. Человек, стоящий у статуи, застыл, сам словно превратившись в изваяние из камня, а потом резко повернул голову в ее сторону.

Блестящие черные волосы красивыми волнами спускались по щекам. Узкий блестящий кожаный плащ с высоко приподнятыми квадратными плечами и рядом медных пуговиц на груди доходил почти до самого пола. Лицо его было очень бледным, с четко очерченными скулами, и чувственными губами. А его глаза… они показались ей еще чернее, чем у лорда Морбрея.

Она узнала бы его везде. Его памятники стояли на каждом углу в Орлине. Огромные портреты с изображением этого надменного человека с лицом неземной красоты висели повсюду во дворце лорда Аркелиона.

Сам Император Бессмертной Империи.

И хотя она знала, что он жил за полмира от нее, в Селдарии, каким-то непостижимым образом он сейчас смотрел прямо на нее.

Любимой комнатой Риэль в замке Бейнгард, если не считать комнат Людивин и Одрика, был личный кабинет королевы Женевьевы.

В распоряжении королевы было много комнат, отведенных для приема гостей, но кабинет – это было ее личное пространство, предназначенное только для нее самой и ее семьи.

– Нам и вправду необходимо это делать? – пробормотала Эвилин, стоя прямо у двери кабинета королевы, в то время как Риэль выглядывала из-за угла коридора, чтобы убедиться, что никто не идет. Все было тихо, ночью в замке даже воздух казался спящим. Свет тонкого полумесяца пробивался сквозь цветные стекла оконных витражей, тянувшихся вдоль коридора. Такие стекла часто украшали дома северян, чтобы радовать их долгими темными зимними месяцами. В Бельбрионе, родовом замке Дома Совилье, было так много цветного стекла, что, по слухам, в солнечном свете он сверкал, как королевская корона, инкрустированная драгоценными камнями.

Убедившись, что все спокойно, Риэль подошла к двери кабинета.

– Завтра меня ожидает еще одно смертельно опасное испытание, Эвилин. – Она открыто посмотрела в суровое, честное лицо охранницы. – Так неужели ты действительно хочешь лишить меня нескольких минут покоя, зная, что ждет меня утром?

Эвилин вздохнула.

– Ну, если только речь идет всего о нескольких минутах, миледи.

– Ты слишком переживаешь из-за такого пустяка, Эвилин.

– Так и есть, миледи.

Риэль протянула руку, одарив Эвелин ослепительной улыбкой.

– Ключ?

Охранница вытащила небольшой медный ключ из кармана и вложила его в руку Риэль.

– Меня могут уволить за это, миледи. Или того хуже.

– Когда я стану Солнечной Королевой, – сказала Риэль, – ты будешь командиром моей личной гвардии, моим ближайшим советником и самым почитаемым воином в Селдарии. Это стоит того, чтобы сделать вид, что ты ничего не заметила, правда?

У Эвилин вспыхнули щеки, она уставилась в стену напротив.

– Если вы настаиваете, миледи.

Риэль без колебаний вставила ключ в замок.

– Это не займет и десяти минут.

Оказавшись внутри кабинета, Риэль медленно прошла до середины комнаты, присела на стоящую там скамеечку для ног, медленно вдохнула, выдохнула… Здесь, в тишине этой комнаты, все волнение из-за завтрашних испытаний, которое она так долго сдерживала, стараясь не признаваться в нем даже себе, вдруг выплеснулось наружу, и сердце ее затрепетало в груди, подобно птичке, пытающейся вырваться из клетки.

Она прочитала все книги, которые должна была прочитать, произнесла все молитвы, которые знала, выслушала наставления Великого Магистра Розье под бдительным присмотром Архонта. Людивин пригласила лучших портных города, чтобы создать еще один великолепный костюм для этого случая. Всю неделю в столицу со всех концов Селдарии прибывали гости, готовясь к этому важному событию.

Возможно, в этом и была причина, думала Риэль. Именно то, что простые люди будут наблюдать за испытанием, так волновало ее, – если верить Одрику, их будет намного больше, чем присутствовало на испытании стихией воды. Когда она смотрела из окон Бейнгарда вниз на город, то видела повсюду знамена Солнечной Королевы, сверкающие золотом на дверях и в окнах городских домов. Знамена были даже в храмах – они украшали библиотеки, сады, двери покоев послушников. На развевающихся полотнищах светилась корона в окружении солнечных лучей.

После своего второго испытания Риэль, наконец-то по-настоящему осознала – скорее, почувствовала, – что начинается что-то действительно серьезное.

Она попыталась дышать спокойнее, ей надо было отделить свои истинные чувства от возбужденных волнением эмоций и спрятать последние поглубже, чтобы они не мешали ей действовать хладнокровно. Девушка подняла голову и посмотрела на то, что послужило истинной причиной ее прихода сюда.

Королева Женевьева питала слабость к различным животным, особенно к божественным существам эпохи ангелов, которые давно вымерли. Выйдя замуж за короля Бастьена, она приказала расписать потолок своей гостиной изображением экзотического зверинца. Здесь были покрытые мехом ледяные драконы из Борсвалла, огненные птицы из Кирвайи, гигантские белые олени из Мазабата, свирепые кракены северных морей, единороги из древних ангельских земель на востоке, метаморфы из Аставара, способные принимать любой облик.