Гейл Карсон Ливайн - Зачарованная Эви [litres]

Дуб свирепо глядел на моих стражников. Он, конечно, злился и на короля с сэром Питером, но я столько раз предупреждала его, чтобы не фыркал, не хмыкал и – страшно даже подумать! – не ляпнул чего лишнего, что он поклялся не издавать звуков громче легкого сопения.

Леди Элеонора стояла на возвышении рядом с королем Имбертом и сэром Питером, но на три шага позади. Король Имберт решил, что она станет принцессой после того, как сэра Питера объявят наследником престола, но не раньше чем через месяц.

Какая красивая королевская чета вскоре взойдет на престол! В животе у меня оглушительно забурчало.

Церемония началась с нежной мелодии, исполняемой на флейте и скрипке. В людном зале стало жарко и душно. Я взмокла. Стражники зажали носы. Мои друзья – нет. На протяжении всей церемонии сэр Питер олицетворял собой прямо-таки образец рыцарственности, скромности и доблести – лучше никто не сыграл бы. Прямой, как колонна, голова приподнята, глаза сияют. Придворные и знать произносили многочисленные речи, а он улыбался и розовел при каждом упоминании его отваги, геройства и самопожертвования ради блага всей Киррии.

Леди Элеонора улыбалась застывшей улыбкой и в мыслях явно витала где-то не здесь, поскольку хлопала, только когда слышала, как аплодируют вокруг. Иногда она перехватывала мой взгляд, и тогда улыбка ее теплела. Я решила, что это она хочет сказать мне: «Видите? Я что угодно переживу».

Вскоре стало ясно, почему король Имберт так охотно согласился, чтобы я присутствовала на церемонии: он объявил, что состязания в боевых искусствах начнутся завтра.

– Госпожа Эви, наша гостья-огр…

Не гостья, а целительница-огр!

– …Согласилась участвовать в них и научит нас, как побеждать ее соплеменников. Мы благодарим ее.

Я сделала реверанс.

Король Имберт жестом поманил к себе леди Элеонору, и та шагнула вперед и опустилась на колени.

– Когда вы с Питером поженитесь, моя дорогая, то получите свою корону, но я уже сейчас хочу сделать вам подарок как будущей принцессе.

Видимо, леди Элеонору об этом предупредили, поскольку она склонила голову, и король застегнул у нее на шее серебряное ожерелье. Она встала и вернулась на свое место.

Король улыбнулся:

– А теперь настал миг, которого вы так долго ждали, миг, о котором я мечтал много лет, – миг, когда я обрету своего преемника. Питер, мальчик мой…

Сэр Питер тоже встал на колени.

Рядом с королем возник слуга с легкой золотой короной на бархатной подушке.

Я пересмотрела свой зарок не есть людей. Если сэр Питер станет королем, это будет катастрофа. Если я его убью, меня казнят. Подумаешь!

На заре двадцать второго ноября, когда осталось десять часов, я решила не мыться. Обычные огры не оттирают себя мылом и мочалкой, отправляясь на охоту. Стражники учуяли вонь и держались подальше от меня. Я набросила на плечи одеяло, хотя погода стояла по-прежнему довольно теплая. Гадалки обещали на завтра мокрый снег. Очень кстати.

На заднем дворе дворца, по другую сторону от моей спальни в свинарнике, уже собрались несколько зрителей и участников тренировок: они завтракали за длинным дощатым столом. Трибуны и королевский балкон пока что пустовали.

– Внимание, господа, внимание! – возвестил церемониймейстер Фрелла. – А вот и огр. Как видите, на почетном конце этого щедрого стола стоит пища цивилизованного человека, какой огры чураются: салат, маринованная свекла, морковный пудинг, сладкий лук, сушеные фиги и финики, орехи и хлеб, такой воздушный, что того и гляди улетит. А на том конце, который вот-вот подломится, мы видим блюда, которые люди тоже любят, но в меру, а огры пожирают в избытке: три окорока, целиком зажаренный кабан, стадо жареных гусей…

Тоже мне стадо. Всего четыре.

– Говяжий бок, баранина в горшочке и тушеная козлятина.

Я поела в стороне от всех, пока сливки фреллского общества заполняли скамьи. Пришли и те, что победнее, и уселись на землю вокруг арены – в целых пять рядов. В первом ряду, почти на самом солнце, сидела Мэнди с корзинкой на коленях и болтала с госпожой Дарией, которая пристроилась по правую руку от нее.

В арке, ведущей из дворца, показался Чижик. Он тоже взял себе еды и встал рядом со мной, но не так близко, чтобы мурашки стали непереносимыми. Мы завтракали молча, но я все равно была рада ему.

Остальные участники состязаний встали из-за стола, я тоже отложила вилку. Чижик сел вместе со всеми на скамью участников, а я осталась одна. Из дворца показались король Имберт, принц Питер, принцесса Элеонора и еще трое придворных. Когда принц Питер поцеловал мою подругу в щеку, я скрипнула клыками, но она лишь просияла и следом за его величеством и прочими вельможами поднялась по лестнице на королевский балкон. Принц Питер сел на скамью, чем довел количество нас, участников, до тридцати. Поскольку предстояло много двигаться, корону он не надел.

Принц Питер явился позже остальных, поэтому ему досталось место на конце скамьи, и вышло так, что на противоположном конце оказался сквайр Джеррольд. Принц Питер сидел с небрежной грацией, а сквайр Джеррольд – прочно и основательно. Если бы какой-нибудь сторонний наблюдатель, не знавший в лицо ни того ни другого, пытался понять, кто есть кто, по одной только позе и манере держаться, он сразу назвал бы сквайра наследным принцем, а принца Питера – обаятельным самозванцем.

Вот она, сила предубеждения – я только сейчас это поняла. Господин Питер явился к королю с шестью головами огров, и теперь ему приписывали все мыслимые достоинства. Сквайр Джеррольд пришел с пустыми руками, и его сочли лжецом. Я вылечила десятки людей, но вскоре меня начали презирать.

Чижик постоянно обращался ко мне с разными жалобами. Я понимала, что во многих случаях у него просто разыгрывалось воображение, поэтому и не подозревала, что он и сам это прекрасно знает.

– Госпожа Эви! – Принцесса Элеонора сбежала по ступеням и бросилась ко мне. – Вот, возьмите. – Она сдернула с себя шарф и повязала мне на шею.

От шарфа головокружительно пахло ее кожей. Я пошатнулась.

– Я хочу, чтобы вы выступали от моего имени.

– А сэр Питер не возражает?

– Я его не спрашивала. – Она зашептала, хотя мы были далеко от остальных: – По-моему, он что-то замышляет. Будьте особенно осторожны.

– Почему вы так думаете?

– Вчера вечером, когда нам пришлось остаться наедине, он сравнил людей с часами. Госпожа Эви, он перестал при мне сдерживаться. Наверное, ему приятно, что есть кому рассказать о своих кознях.

– В каком смысле с часами?

– Все детали механизма ведут себя предсказуемо. Заводишь часы – вроде вот этих, дворцовых, – и в окошке появляются фигурки, выделывают свои коленца и уходят обратно. «Никаких сюрпризов», – вот что он сказал.