Олег Нестеренко - Рыцарь и ведьма [litres]

Я и спасать-то тебя не собиралась. Сначала. Ну, из подземелья. У меня вообще были другие планы на тот день. Я должна была стать ведьмой. Еще тогда. Но я все-таки не смогла. Мне было плохо без магии, но я не смогла уехать, зная, что они тебя там убивают. Вообще-то это все заслуга Саскии. Я ей рассказала про тебя, только чтобы успокоить совесть. Вернее, чтобы она меня успокоила. Саския то есть. А она мне такая: „Давай вспоминай всякие детали“. Ну я и вспомнила про красных коршунов. Валерия мне случайно обмолвилась, что ты пойдешь на корм красным коршунам. А Саския такая: „О, красные коршуны! Они водятся только в районе Интернатского замка“. Так мы и выяснили, где тебя искать. Саския и про барона Фальтенеро знала. Оказывается, у них в школе таксистов был предмет „Экскурсоведение“. Там они все это проходили. Представляешь? Есть такая школа. Учеба длится целый месяц. Саския говорит, это единственное образование, которое она получила…

К чему это я?

А, ну да. Я тебе соврала, что увидела этих коршунов во сне. Понимаешь, мне пришлось соврать, чтобы моя следующая ложь вышла правдоподобнее. Про вещий сон в Вальмонсо. Когда я буд-то бы увидела будущее без людей.

Никаких снов, конечно, не было. Я просто… Мне надо было, чтобы ты взял меня с собой. И я сболтнула первое, что пришло в голову. А ты купился. Есть у меня такая способность. Знаю откуда-то, что именно хотят услышать люди.

И про то, что ты собрался в Сильва Альвана, я узнала случайно. Ну, относительно случайно. Я подслушала твой разговор с Кентом. Из-за двери.

Но мне действительно нужно было поехать с тобой. Я тоже хочу править своей лодкой сама. Подобрать этот… как его… румпель. Я тоже устала, что другие решают, в каком мире мне жить. Или не жить. Полина. Марина. Клервана. И даже ты. Я и тебе не доверяю. Не доверяю решать за меня. Хоть ты и желаешь мне добра. Но это сейчас. А если я скажу, что я ведьма? Будешь ли ты по-прежнему на моей стороне? Я ведь едва-едва не променяла тебя на магию.

Просто я все время тебе говорила, что я другая. Не такая, как они. Что не умею колдовать. Я и не умела. Почти. Зато сейчас, похоже, я умею колдовать получше некоторых.

В Абрикэдвиге кое-что произошло. Да, ты меня, конечно, спас от дракона и все такое. Но до этого я сама себя спасла от двух подонков. Забралась одному из них в голову.

И это я тебе еще не рассказала, что я сделала со своим бывшим. Если бы ты знал, на что я способна… Никакая драконья кровь не затащила бы тебя ко мне в постель. Повезло мне, что ты так заботишься о сохранении ведьмовского вида. Но у тебя ведь нет выбора, правда? Умрем мы, умрете и вы. Выходит, дело в жемчужной болезни. Не будь ее, ты бы, наверно, не был таким лапочкой. Короче, я пойму, если ты захочешь все прекратить. Ну, между нами. Просто не забывай, что я тебя тогда вытащила из ведьмовского подземелья. Я и Саския. Знаешь, каково это было – спускаться в катакомбы в компании призрака? Очень страшно, уж поверь мне.

А все-таки было бы здорово, если бы ты меня слышал, Джуд. И что-нибудь, например, ответил…

Джуд! Джуд!»

Джуд уворачивается. Свист и глухой удар: клинок, звеня, вонзается в кору дерева, обрызгивает лицо щепками.

Они оба уже изрядно обескровлены, но сверхчеловек банально крупнее и – в своем трехнедельном возрасте – гораздо моложе. Похоже, этот поединок все-таки будет последним.

Ну что ж. Если подводить итоги, все не так плачевно. Сирот после Джуда не останется (насколько ему известно). Сатанинский легион он проредил достаточно – по крайней мере, человеческий мир ни разу не рухнул за время его стражи. Хотя предпосылки были. Ну а то, что их с Софией поход на Сильва Альвана не имел, оказывается, никакого смысла, – так в этом теперь можно черпать только утешение. Главное, что РКС не развяжет полномасштабную охоту на ведьм. Спасибо Алену Лурии. Остается лишь сам трансмутант, виновник катастрофы в Анерленго. Вот это неудачно. Кто теперь помешает ему продолжить начатое? А впрочем… Не Джудом единым. Анерленгский Отворяющий ведь как-то ранил сверхчеловека. А после покушения на Соломона Лу кастигантам и вовсе пришлось откачивать своего монстра. Да, наверное, он сделает и третью попытку. А там… Бог любит троицу. И на палача человечества отыщется палач.

И все же престижа ради было бы хорошо если и погибнуть, то погибнуть им обоим, прихватить малефика с собой. Как бы это устроить?

Магический шторм так исковеркал ландшафт, а вот ни одного приличного разлома или обрыва не получилось. О, Джуд бы хотел, чтобы его последний бой совершался у края скалы. Какая поэзия! Он наконец поддается обаянию бездны и летит вниз, увлекая противника за собой. И их тела многажды разбиваются об утесы, прежде чем впечататься в самую предельную твердь.

Ладно, пустое. Обрыва-то нет.

Оскальзываясь на прелой листве, Джуд избегает очередного рубящего удара. То ли сверхчеловек уже и сам вымотался, то ли нарочно мажет, чтобы продлить свой триумф. А как ему такое?

Джуд бросает ему в лицо пригоршню земли и, не оглядываясь, чтобы оценить результат, бежит туда, где в траве лежит распавшийся эвелин. На голенной пластине закреплен стилет. Против двух мечей это, конечно, не оружие… Нужно все сделать максимально аккуратно. Позволить трансмутанту пронзить его, а иначе им не сблизиться на расстояние стилетного удара. Дальше самое трудное. Во-первых, не отключиться от шока. Во-вторых, прежде чем из Джуда вынут меч, нужно загнать стилет в горло врагу – и сделать это уцелевшей левой рукой.

Если провести маневр чисто и угодить в сонную артерию, Джуду еще достанется роскошь понаблюдать, как у сверхчеловека остекленеют глаза.

Прекрасный финал. Не такой прекрасный, как на обрыве. И не такой прекрасный, как, скажем, в собственной постели. Но это самый достойный вариант из доступных.

И – не судьба. Он еще не добежал, а его икру пронзает лезвие, пригвождает ногу к земле. Джуд с криком оседает, опускается на колено.

Вот и все.

Удерживая стон в стиснутых зубах, он изнывает в предчувствии смерти. Каждый атом его тела ждет. В каждой клетке совершается работа по приготовлению к последнему удару. Тяжесть этого мига, действующая со всех сторон, так огромна, что сознание спрессовывается до пульсирующей точки, заряженной, чтобы вырваться, эвакуироваться, стоит только холодной стали войти меж ребер или с хрустом разъять шейные позвонки.

Ему чудится голос Софии, зовущий его по имени. Его персональная валькирия спускается, чтобы унести тело с поля битвы.

Удара все нет. Кажется, что мгновение стремится к вечности. Или ему не кажется?

Джуд открывает глаза и пытается обернуться, откатиться. Это ему удается, но не раньше, чем он вытаскивает – о, мучительно медленно! – меч из своей ноги. Аргумент! Родная рукоять. Это тоже отлично. Погибать с верным оружием в руках.