Робин Хобб - Судьба убийцы [litres]

– А у нас на борту изделия Старших из Трехога и Кельсингры, которые мы везли в Удачный. Их ценность столь велика, что у нас не хватит денег заплатить за них пошлину. Нас задержат и предложат выбор: либо послать за деньгами, либо оплатить пошлину частью груза. Но этот груз не принадлежит нам, мы лишь обязались доставить его в Удачный. – Альтия выговаривала слова так, будто они были покрыты шипами.

Брэшен невесело рассмеялся:

– А если мы откажемся пускать досмотрщиков на борт или откажемся идти за ними в порт, пока не уплатим пошлину, они попытаются силой захватить Совершенного. И кто знает, что он тогда выкинет?

– Боюсь, я как раз отлично знаю, что он выкинет, – сказала Альтия. – Думаю, он попытается утопить корабль-сборщик, не жалея его команду. – Она с горечью покачала головой и обратилась к Янтарь: – Вот поэтому я и хочу попросить тебя, чтобы ты убедила Совершенного вести себя разумно. Пусть даст им подойти и поговорить. Нас ждут трудности с уплатой пошлины, зато появится возможность запастись едой и водой и спустить на берег команду.

– Отпустить команду? – В голосе Янтарь звучала тревога.

Альтия была настроена решительно:

– Всех, кто захочет уйти. Что бы ни ждало Совершенного и нас в будущем, ни к чему тащить их с собой. Чем скорее они покинут палубу Совершенного, тем раньше найдут новую работу. Новую жизнь.

– Но как же Совершенный доберется до Клерреса без матросов? – спросила Янтарь.

– Костяк команды останется в любом случае. – Альтия оглядела Янтарь с головы до ног. – Тебе придется сбросить эти юбки и вспомнить морское дело. – Она кивком указала на меня. – Его тоже сделаем матросом. И Ланта, и детей.

Я открыл было рот, но Янтарь опередила меня:

– Я слепа. Но буду делать что смогу. Мы все будем. И я очень постараюсь убедить Совершенного, чтобы вел себя благоразумно. Не хочу, чтобы все стало еще хуже, чем необходимо.

– Хуже? – переспросил Брэшен. – Куда уж хуже?

И словно в ответ на его вопрос порыв странного ветра закрутил меня, как флюгер. Нет, это был не ветер, не воздух, но столь же осязаемое дуновение Силы и Дара, сплетенных воедино, прокатившееся сквозь диводрево корабля. Я не мог объяснить, как это возможно, но отлично понимал, что это. Я сам так делал – ненароком, не понимая, что творю, – в те годы, когда только учился владеть той и другой магией. Мне говорили, что моя Сила имеет привкус Дара, и я знал, что мой Дар несет в себе оттенки Силы. Я старался не смешивать их и использовать Силу «правильно». И у меня получилось. Почти.

Но теперь я чувствовал, как этот двойной поток струится сквозь корабль, и мне вовсе не казалось, будто это нечто неправильное. Скорее наоборот, будто две половинки целого воссоединились. Поток был такой мощный, что я на время забыл обо всем, кроме изумления, которое уловил в нем.

– О нет… – глухо проговорила Альтия, и я понял, что остальные тоже это почувствовали.

Все стояли с застывшими лицами, словно прислушиваясь к волчьему вою в отдалении. Все, кроме Персивиранса: мальчишка непонимающе оглядел нас всех и наконец спросил:

– Что стряслось?

– Что-то меняется, – прошептала Спарк, и сколь бы я ни был поражен происходящим, все же отметил мимоходом, как ее пальцы, украдкой подобравшись, вцепились в руку Ланта чуть ниже локтя и он накрыл ее руку своей, чтобы успокоить.

Что-то и впрямь менялось, и дело было не только в корабле. Янтарь схватила меня за рукав.

Альтия и Брэшен, словно кто-то потянул их обоих за ниточки, торопливо пошли на носовую палубу. Пеструха все кружила над нами, крича: «Корабль, корабль!» Мы бросились вслед за капитанами; мимо, обогнав нас, пробежал Клеф. А потом, так же внезапно, как пришла, волна магии исчезла. Альтия и Брэшен подошли к носовому изваянию.

Совершенный медленно обернулся и посмотрел на них.

– Что? – негромко спросил он, вскинув бровь.

У меня голова пошла кругом, и я даже не сразу понял, в чем дело, а когда понял, то остолбенел. У него снова было мое лицо, только с бледно-голубыми глазами.

– Ну точь-в-точь как принц Фитц Чивэл, когда чего-то не понимает, – заявил Пер, выразив словами то, что мне никак не удавалось описать даже в мыслях.

Совершенный медленно отвернулся от нас и приподнял запястье. Пеструха тут же опустилась на предложенный насест, и я окончательно перестал что-либо понимать.

– Корабль, – сообщила ворона кораблю.

– Да, я вижу, – отозвался тот. – Лучше всего будет лечь в дрейф и сообщить им, что мы готовы пройти с ними в Делипай и уплатить пошлину. – Он полуобернулся и одарил капитанов мальчишеской усмешкой. – Проказница ведь сейчас на Делипае, верно? Чувствую, она там. Будет здорово повидаться с Эйсыном, верно? И королева Этта там же правит. Возможно, они наконец сочтут, что Парагон Кеннитссон готов подняться ко мне на борт. Прибавим-ка парусов…

– Совершенный, что за игру ты затеял? – тихо и грозно спросил Брэшен.

Изваяние ответило, не оборачиваясь:

– Игру? О чем ты?

– Зачем ты вернул себе прежнее лицо?

– А вот захотелось! Что, разве оно тебе не нравится? Ведь так я выгляжу больше похожим на человека.

– Ты и есть человек, – мягко, но убедительно проговорила Янтарь. – Человек и дракон. Ты хранишь воспоминания тех и других. Ты впитал кровь и память тех, кто ходил по твоим палубам, истекал кровью и умер здесь. Да, в начале пути ты был коконами двух драконов. Однако с тех пор ты стал чем-то большим, ты пропитался человеческой сущностью.

Совершенный хранил молчание.

– Ты ведь вернул себе прежнее лицо, – продолжала Янтарь, – чтобы не пугать Эйсына. Чтобы он увидел знакомую маску и не встревожился.

«Интересно, она знает это наверняка или просто догадывается?» – подумал я.

– Я сменил лицо, потому что мне так удобнее, – с вызовом заявил Совершенный.

Янтарь отозвалась ласково:

– Тебе так удобнее, потому что тебе не все равно, что почувствует Эйсын. Совершенный, нет ничего плохого в том, чтобы быть тем, кто ты есть. Чтобы жить в двух мирах, не ограничиваясь одним.

Он обернулся к ней, и голубизна его глаз светилась драконьим огнем.

– Однажды я снова стану драконами. Стану.

Янтарь медленно кивнула:

– Да, я надеюсь, что ты ими станешь. И что Проказница и остальные живые корабли тоже превратятся в драконов. Но вы станете необычными драконами. Драконами с капелькой человечности внутри. Драконами, которые понимают нас. Возможно, даже драконами, которым люди будут небезразличны.

– Ты сама не понимаешь, что несешь! Драконы, преображенные человеческой сущностью? Знаешь, что из этого получается? Богомерзкие! Именно это они и есть, те, кто выходят из коконов и растут на острове Иных. Наполовину люди, наполовину змеи, а на деле – ни то ни другое. И никогда им не стать драконами. А я стану!