Робин Хобб - Судьба убийцы [litres]

Любимый поставил лампу на ступеньку. Спарк и Лант крадучись двинулись к пятну света впереди, в котором колебались тени кустов.

Но никакие враги нас там не поджидали. Только Пер с топориком в руке стоял внутри, сразу за взломанной дверью.

– Би! – воскликнул он, едва завидев меня. И бросился ко мне, и крепко обнял, не выпуская оружия из рук.

Я обняла его в ответ и прижалась к нему. Сказала в самое ухо:

– Пер, папа умер. На него обрушился потолок. Придется оставить его здесь.

– Нет! – закричал он низким голосом, обняв меня еще крепче. Он тяжело дышал, я чувствовала, как вздымается и опускается его грудь. Когда Пер заговорил снова, голос его был полон ярости: – Не бойся, Би. Я с тобой. Я буду защищать тебя.

– На корабль! – приказал Лант. – Не задерживаемся. Ни на что.

Дверь снаружи завалило землей и листвой, она вся заросла. Никто не охранял ее с этой стороны и даже не поддерживал в порядке уже очень давно.

– Как самонадеянно, – прошептал Лант, осторожно пробираясь среди чертополоха и плюща. – Наверное, на них никогда раньше не нападали.

– Они всегда верили, что смогут предвидеть беду и избежать ее, – объяснил Любимый. – Изменить будущее, чтобы спастись. Они знали о Разрушителе, но, наверное, не ожидали, что им окажется маленькая девочка. Вряд ли они поняли, что сами навлекли это на себя. – Он помолчал и добавил: – И действия Нежданного Сына, как всегда, никто не смог предвидеть. Фитц умел сбросить с доски все их фигуры. Теперь мы для них невидимки. Фитц выиграл это время для нас. Давайте не будем тратить его зря.

«Фитц умел», – повторила я про себя. Не умеет – умел. И больше он никогда никакие фигуры не сбросит. Пер крепче сжал мою руку, и я поняла, что он думает о том же. Мы вышли за остальными на солнечный пригорок. Я заморгала, не веря своим глазам. Мне казалось, прошел год с тех пор, как я сбежала из тюрьмы. Холм, куда нас вывел подземный ход, зарос высокой травой, и никаких тропинок через него не было видно. Метелки диких злаков блестели от росы. Белые и Прилкоп, когда убегали, оставили след из примятой травы.

– Позвольте, я возьму вас за руку, – предложила Спарк Любимому. – Идти придется быстро.

– Я все вижу. Отлично вижу. Как раньше.

– Но как?.. – не понял Лант.

– Это Фитц, – тихо сказал Любимый. Он вышел из зарослей и стал глядеть по сторонам так восторженно, будто ничего прекраснее в жизни не видел. – Умирая, он сотворил последнее чудо исцеления. Вылечил меня. Думаю, он вложил в это все свои силы до капли. – Любимый посмотрел на меня. – Я не просил его об этом. Я не хотел этого. Но он знал, что ему не выбраться. И решил потратить остаток своей жизни на меня.

Я посмотрела на него снизу вверх. Он изменился с нашей первой встречи. Стал худой, даже поджарый. Следы побоев на его лице почти исчезли. И держался на ногах он теперь по-другому. «Да у него же ничего больше не болит!» – запоздало поняла я.

Я отвела глаза и все еще пыталась разобраться в своих чувствах, когда Лант нарочито деловым тоном сказал:

– Надо попасть на корабль как можно быстрее. И как можно меньше при этом попадаться людям на глаза. Мы не знаем, не постарались ли Белые или Прилкоп, чтобы весь город обернулся против нас. Будем считать, что постарались. Пер, если на нас нападут, хватай Би и беги. Не вздумай остаться и принять бой. Найди ее, спрячьтесь вместе и оставайтесь в укрытии, пока не доберетесь до лодки и не подниметесь на борт корабля.

– Мне это не нравится, – прямо сказала я. – По-твоему, я не умею драться? По-твоему, мне не приходилось?

Пер сердито нахмурился, явно разделяя мое негодование.

Лант посмотрел на меня сверху:

– Не важно, нравится тебе это или нет. Мой отец велел мне защищать Фитца. Я не справился с его поручением. Я не могу потерять еще и тебя, Би. Только если меня утопят в моей же крови. И чтобы этого не случилось, делай, как я сказал. Пожалуйста. – Последнее слово он добавил в дань вежливости, но это была не просьба.

Пер напряженно кивнул, и стало ясно, что у меня нет выбора. Многие месяцы я полагалась только на себя. А теперь день только начался, а со мной уже снова обращаются как с маленькой.

– Дорогу выберу я, – сказал Любимый. Лант хотел было возразить, но он перебил: – Когда-то я знал в этом городе каждый закоулок. Я смогу вывести вас к гавани так, чтобы почти никого не встретить по пути.

Лант церемонно кивнул, и все гуськом пошли за ним. Выбравшись из зарослей ежевики, мы оказались на овечьем пастбище на склоне холма, под которым виднелся город. Я оглядела его сверху, – казалось, город не заметил никаких бедствий. По улицам тащились телеги. В гавань заходил корабль. Ветер с моря донес до нас запах жарящегося над чьим-то очагом мяса. Влажная от росы трава хлестала меня и колола босые ноги, пока мы шли. Интересно, рыбаки уже вышли в море? Знают ли они, что я совершила ночью? Как они могут жить как ни в чем не бывало, когда мой отец умер? Почему весь мир не разбился, как мое сердце? Я подняла глаза на замок Клеррес – и увидела, что над ним, моими стараниями, все еще вьется дым. Улыбнулась. По крайней мере, им тоже больно, не только мне.

Лант нарушил молчание:

– Странно. Почему никто не тревожится? Неужели они не видят дым? – И снова умолк, задумчиво сдвинув брови.

Я нагнала Любимого и спросила его:

– Как по-твоему, куда пошел Прилкоп?

– Честное слово, не представляю, – ответил он, и я услышала в его словах огорчение и страх предательства. – И у нас нет времени переживать из-за него.

Я решила вступиться за Прилкопа:

– Он хороший человек. Он был добр ко мне. Мне хочется верить, что он правда мне друг.

– Мне тоже. Но хорошие люди иногда бывают не согласны друг с другом. Очень сильно не согласны. А теперь давай помолчим. Надо двигаться быстро и тихо.

Он повел нас кружным путем: мимо пустых овчарен, потом по улочкам, где прихотливо украшенные дома прятались в садах за оплетенными плющом заборами. Свернув в переулок, мы поспешили мимо домов поменьше и поскромнее. Переулок вывел нас на немощеную дорогу с глубокой колеей, извивавшуюся между складами. Людей на улицах не было.

– Все поспешат на площадь перед воротами на насыпь и будут спрашивать друг друга, что случилось, – тихо предположил Шут.

Взрослые шли широким шагом, я трусила рядом с Пером. На мне не было обуви, мокрые штаны хлопали по ногам. Какой-то человек катил по улице бочку; увидев нас, он остановился и нахмурился. Но не стал кричать, показывать на нас пальцем или гнаться.

– Теперь бегом, – велел Любимый, и мы побежали.

Промчались мимо двух старух с корзинами овощей, громко охавших при виде дыма над замком. Подмастерье в кожаном фартуке перебежал нам дорогу, но так спешил, что даже не обратил на нас внимания. Мы выбежали на дорогу к гавани. У меня ужасно кололо в боку, но мы не останавливались. Нам стали попадаться люди, но все они шли нам навстречу. Все направлялись к площади у входа на насыпь, как и предсказывал Любимый.