Фриц Лейбер - Шпаги дьявольщины [иллюстрации Сергея Пояркова]

По сравнению с этим техника Большого Игрока была на редкость, на удивление, до крайности проста. Джо, конечно, смог бы воспроизвести этот бросок без особого труда. Это было не более чем элементарной формой его старых развлечений, когда он швырял упавшие обломки на свои места. Но Джо никогда не помышлял о том, чтобы заниматься такими детскими фокусами за игорным столом. Это было слишком просто и нарушало красоту игры.

Еще одной причиной, по которой Джо никогда не использовал этот трюк, было то, что он даже не помышлял, что это сойдет ему с рук. По всем правилам, о которых он когда-либо слышал, это был самый сомнительный бросок. Всегда существовала вероятность, что та или иная кость будет неплотно прилегать к боковине стола или станет чуть- чуть наклонно, касаясь днища и боковины ребрами, а не гранями. Кроме того, напомнил он себе, разве не могут кости не долетать до боковины, пусть даже на полдюйма?

Однако, насколько могли видеть зоркие глаза Джо, обе кости лежали абсолютно горизонтально и четко прилегали к боковине. Более того, все присутствующие приняли этот бросок, ассистентка собрала кубики. Большие Грибы, принявшие ставку человека в черном, выплатили деньги. С тех пор, как существует бизнес на игре в кости, это заведение, похоже, имело собственную интерпретацию этого правила на случай крайней нужды. Как учили его задолго до этого мать и жена, это был последний и всегда удобный способ.

Впрочем, в деньгах, которые покрыл этот бросок, его доли не было.

Голосом, похожим на вой ветра на Кипарисовом кладбище на Марсе, Большой Игрок провозгласил:

— Бросаю сотню.

Это была крупнейшая из ставок этим вечером — десять тысяч долларов — и то, как Большой Игрок сказал это, заставляло думать, что он имел в виду нечто большее. Сразу же все как-то затихли. На трубы надели сурдины, выкрики крупье стали более доверительными, карты стали падать мягче, даже шарики рулетки, казалось, старались производить меньше шума, несясь по своим орбитам. Вокруг стола номер один молчаливо скапливалась толпа. Парни и девушки из окружения Большого Игрока образовали двойное полукольцо, оберегая его от случайных толчков.

Эта ставка, подумал Джо, на тридцать долларов больше его кучи. Три или четыре Больших Гриба обменялись знаками перед тем, как разделить ее.

Большой Игрок выкинул еще одну семерку точно таким же способом.

Он поставил еще сотню и выиграл.

И еще.

И еще…

Джо был в высшей степени заинтересован и в то же время разочарован. Казалось просто несправедливым, что Большой Игрок выигрывает такие огромные ставки машиноподобным методом. Что же это за броски, если кости ни на йоту не переворачиваются ни в воздухе, ни на столе. Таких бросков можно было ожидать разве что от робота, причем весьма примитивно запрограммированного робота. Джо не собирался рисковать против Большого Игрока ни единой фишкой, но если дела и дальше пойдут так, отказаться ему будет нельзя. Два Больших Гриба, покрывшихся потом, уже ретировались, признав свое поражение, и никто не занял их места. Очень скоро должно было получиться так: оставшиеся Большие Грибы не смогут полностью покрыть ставку, и он должен будет рискнуть своими фишками или выйти из игры, а он не мог этого сделать, ибо в его правой руке била сила, подобная прикованной молнии.

Джо ждал и ждал, что кто-нибудь еще возьмется покрыть бросок Большого Игрока, но смельчаков не находилось. Он вдруг почувствовал, что вопреки его усилиям казаться невозмутимым лицо его краснеет.

Слегка приподняв левую руку, Большой Игрок остановил ассистентку, собирающуюся поднять кубики. Глаза, подобные черным колодцам, уперлись в Джо, который изо всех сил заставлял себя смотреть на них. Он все еще не мог уловить в них ни малейшего блеска. По его спине вдруг побежали мурашки от страшного подозрения.

Большой Игрок с удивительным доброжелательством и дружелюбием прошептал:

— Мне кажется, что у игрока напротив возникли сомнения относительно законности моего последнего броска, хотя он настолько джентльмен, что не скажет об этом вслух. Лотти, карточный тест.

Высокая, словно призрак, ассистентка с кожей цвета слоновой кости, вытащила из-под крышки стола игральные карты и, язвительно сверкнув маленькими белыми зубами бросила в Джо. Он поймал одну вращающуюся картонку и быстро оглядел ее. Это была самая тонкая, жесткая, плоская и сверкающая карта из всех, что Джо приходилось держать в руках. Это был джокер, если это хоть что-нибудь значило. Он лениво бросил ее.

— Удовлетворены? — спросил Большой Игрок.

Джо почти непроизвольно кивнул. Большой Игрок поклонился в ответ.

Ассистентка насмешливо раздвинула свои маленькие тонкие губы и выпрямилась, ее белые, похожие на китайские дверные ручки груди качнулись в сторону Джо.

Большой Игрок, насыщая сам воздух вокруг себя скукой, незамедлительно вернулся к своему шаблону: ставка в сто долларов и бросок в семь очков. Большие Грибы сникли и стали один за другим отходить от стола. Белый Мухомор с необычайно розовым лицом задыхаясь, словно бегун у финиша, поставил довольно круглую сумму, но это не могло помочь, он только потерял свои сотни. А башенка черных и светлых фишек рядом с Большим Игроком выросла с небоскреб.

Джо бесился все больше и больше, страстно желая схватки. Он смотрел на кости, лежащие у края стола, словно стервятник или спутник-шпион, но никак не мог найти законного повода для нового карточного теста или сил заставить себя оспорить правила заведения — было уже поздно. Его выводило из себя, просто бесило то, что он знал, попади только кубик в его руки и он сделает все что угодно и с этой черной колонной, и с этой строившей из себя невесть что аристократией. Он клял себя на тысячу ладов за идиотский, самоуверенный, убийственный импульс, заставивший его отказаться от счастья, когда оно само шло к нему в руки.

Что еще хуже, Большой Игрок принялся смотреть на Джо в упор своими глазами, похожими на угольные шахты. Он сделал три броска даже не глядя на кости. Для Джо это было уже слишком. Он поступил так же нехорошо, как делали иногда жена и мать Джо: смотрели, смотрели и смотрели на него.

Но пристальный взгляд этих глаз, которые не были глазами, посеял в нем ужасный страх. К его уверенности в смертоносности Большого Игрока прибавился сверхъестественный ужас. С кем, не переставал спрашивать себя Джо, он ввязался в игру? В этом вопросе было любопытство, такое же сильное, как и желание победить, взяв кости, и был ужас, но и несущее ужас любопытство. Волосы его поднялись, и он весь покрылся гусиной кожей, хотя сила пульсировала в его руке подобно тормозящему локомотиву или отрывающейся от стартовой установки ракеты.