Фриц Лейбер - Шпаги дьявольщины [иллюстрации Сергея Пояркова]

За короткое время площадь опустела, кроме двух победителей, шеренги трубадуров у начала улицы — линия стражников за проходом через ворота сейчас вернулась на площадь, как будто ничего не случилось — и сотни или более глаз, таких же маленьких и блестящих красно-черным, как черешни, которые внимательно смотрели из-за решеток уличных канализационных труб и из различных маленьких дыр в стене и даже с крыши. Но кто сосчитает или даже заметит крыс, особенно в таком старом и кишащем паразитами городе, как Ланкмар?

Высокий и маленький оглядывались вокруг все еще немного свирепо, затем, восстановив дыхание, они буйно рассмеялись, убирая все свое оружие, и обернулись к трубадурам с охраной, все еще расслабленной любопытством.

Трубадуры развернулись в обе стороны. Линия копейщиков за ними выполнила то же движение, и вперед шагнул почтенный, гладко выбритый, со строгим выражением лица, человек в черной тоге, кое-где окаймленной серебром.

Он поднял свою руку в достойном движении и величественно сказал:

— Я — камергер Глипкерио Кистомаркеса, Повелителя Ланкмара. Вот мой жезл власти.

Он предъявил маленький серебряный жезл, свидетельствовавший пятью бронзовыми эмблемами в форме морской звезды.

Оба человека слабо кивнули, словно говоря: «Мы принимаем ваше утверждение, поскольку оно стоящее».

Камергер смело посмотрел в лицо высокого человека. Он вынул свиток из-за своей тоги, развернул его, внимательно рассмотрел, затем посмотрел вверх.

— Ты — Фафхрд — варвар с севера и боец?

Высокий немного подумал и затем сказал:

— Ну и что, если я…?

Камергер повернулся к низенькому.

Он еще более внимательно посмотрел в свой пергамент.

— А вы — извините, но здесь так написано — этот нечистокровный, давно подозреваемый ночной вор-взломщик, мошенник и убийца, Серый Мышатник?

Маленький человек взбил свой плащ и сказал:

— Если это имеет какое-то значение для вас — хорошо. Он и я в какой-то степени могли быть связаны.

Словно эти бессмысленные ответы все решили, камергер энергично свернул свой пергамент и сунул его в свою тогу.

— Тогда мой хозяин желает видеть вас. Вы можете оказать ему услугу за значительное вознаграждение.

Серый Мышатник осведомился:

— Если всесильный Глипкерио Кистомаркес нуждается в нас, почему он допустил, чтобы на нас напали, и — насколько он мог знать — мы могли быть убиты этой компанией громил, которые сейчас убежали отсюда?

Камергер ответил:

— Если вы из того сорта людей, которые позволили бы убить себя такой толпе, то вы бы не вправе были держать в руках назначение или выполнять поручение, которое в голове моего хозяина. Но время торопит. Следуйте за мной.

Фафхрд и Серый Мышатник посмотрели друг на друга, и мгновение спустя они одновременно пожали плечами, а затем кивнули. Немного важничая, они подстроились к камергеру, копейщики и трубадуры присоединились к ним, и кортеж двинулся путем, которым он пришел, оставляя площадь совершенно пустой, за исключением, разумеется, крыс.

По-матерински щедрый западный ветер наполнил их коричневые треугольные паруса, изящная военная галера и пять широких кораблей, нагруженных зерном, вышедшие две ночи назад из Ланкмара, держали курс на север через Внутреннее море древнего мира Нехвона.

Время было после полудня, одного из тех ясных дней, когда океан и небо одного и того же цвета, неопровержимо доказывая общераспространенную гипотезу, почитаемую ланкмарскими философами, что Нехвон — это огромный пузырь, возвышающийся над кодами вечности с континентами, островами и большими драгоценностями, которые на ночь становятся звездами, аккуратно плавая на внутренней поверхности пузыря.

На корме последнего грузового корабля, который был тоже самым большим, плевался Серый Мышатник темно-фиолетовой кожурой с подветренной стороны и отчаянно хвастался:

— Лучшие времена в Ланкмаре! Не один день прошел в городе Черной Тоги после нескольких месяцев без приключений, и мы получили это легкое задание Повелителя, а также аванс.

— Я давно не доверяю легким делам — ответил Фафхрд.

Жуя, он открыл подбитую мехом куртку так широко, чтобы ласковый ветер мог более сильно обдувать его грудь со спутанными волосами.

— А мы умчались из Ланкмара так быстро, что даже не успели заплатить наши счета. Однако, я должен признать, что могло случиться и худшее. Полный кошелек — это лучший груз для любого морского путешественника, особенно для того, кто везет письма маркиза для дам.

Капитан корабля Слинур посмотрел назад спрятанными под капюшоном оценивающими глазами на маленького, гибкого, одетого в серое человека и его высокого, более ярко расцвеченного товарища-варвара. Капитан «Скуинда» был ухоженным, одетым в черное человеком средних лет. Он стоял за двумя коренастыми моряками в черных туниках, с обнаженными ногами, которые с готовностью держали высокий дугообразный румпель, который вел «Скуинд».

— Как много вы вдвоем действительно знаете о вашем легком деле? — тихо спросил Слинур — или, вернее, насколько благороднейший Глипкерио рассказал вам о цели и предыстории этого путешествия?

Казалось, два дня удачного плавания открыли плотно закрытый рот капитана корабля в желании обменяться откровенностями или в конце концов обменяться вопросами и ложью.

Из сумки, сплетенной из веревок, которая висела около бортовых перил, Мышатник достал темно-багровую сливу, пронзив ее кинжалом, который он назвал Кошачьи когтем. Затем он беспечно ответил:

— Эта флотилия везет подарок от Повелителя Глипкерио Кистомаркеса для Моварла Восьми Городов в благодарность за уничтожение Моварлом мингельских пиратов во Внутреннем море и за помощь, которая заставила степных мингельских дьяволов отказаться От атаки Ланкмара через затопленную Землю. Моварлу нужна пшеница для его охотников-земледельцев, бывших горожан солдат и, особенно, чтобы поддержать его армию, освободившую его братский город Клелдж-Нар, который осаждают мингелы. Фафхрд и я, как ты можешь видеть, маленький, но мощный арьергард для зерна и для, конечно, более деликатных предметов из груза Глипкерио.

— Ты подразумеваешь этих?

Слинур указал на загородку по левому борту.

«Эти» — было двадцать больших белых крыс, расположенных в четырех клетках из серебряных прутьев. С их белым мехом, голубыми глазами, окаймленными белым, и особенно их маленькими, изогнутыми дугой верхними резцами, они выглядели подобно клике высокомерных, прискучивших, потомственных аристократов, и вид, с которым они смотрели на котенка, который взобрался с вытянутыми когтями на загородку с правой стороны, словно держась как можно дальше от крыс, был, по-своему, наскучившим, аристократическим.