Дмитрий Туманов - Этюд в розовых тонах [litres]

Круто, что уж тут сказать, в таких машинах аристократов и министров возят. Я чувствовал себя неуютно в салоне, отделанном красным деревом, полированным металлом и тисненой кожей, и уже начал сожалеть, что вопреки настояниям жены не купил и не взял с собой брючный костюм. А в джинсах и футболке я даже на фоне одетого в униформу водителя выглядел убого, как какой-то бродяжка.

Покрутившись по узким улочкам Валетты и свернув в пригороды, автомобиль подъехал к раздвижным автоматическим воротам, которые водитель открыл, нажав кнопку на брелоке. Мы въехали в огороженный периметр и, проехав через апельсиновый сад, с виду весьма запущенный, остановились у небольшого особняка, тоже не слишком нового. Видимо, владельцы пластической клиники старались здесь особо не светиться.

Оно и понятно, учитывая, что их клиентура – весьма разнообразная и не обязательно в ладах с законом. На здании даже вывески не было, зато здесь имелась охрана. Секьюрити в черном костюме, черных очках и с гарнитурой на ухе молча кивнул, услышав мое имя, что-то произнес, обращаясь к невидимому коллеге, и дверь в дом открылась с тихим щелчком. Внутри обнаружился второй охранник – абсолютный клон первого. Он проводил меня по коридору внутри дома и открыл дверь в залитое солнцем помещение – что-то вроде комнаты для переговоров, с низким столиком и белыми кожаными креслами.

Щурясь от солнечных лучей, бьющих прямо в глаза, я не сразу разглядел человека, сидящего передо мной. Зато когда разглядел… просто не смог удержаться от многоэтажной матерной реплики!

– Я тоже рад нашей новой встрече, дорогой ты мой Игорь Владимирович, – с сарказмом произнес Арефьев, загадочно улыбаясь и потирая руки. – Наша с тобой история по-разному могла обернуться, как для тебя, так и для меня. Но, коли уж мы с тобою сейчас здесь, все идет по плану.

– По чьему плану?!

– По моему, конечно… Мря-а-ау!

Я едва умом не тронулся, услышав такое. Последняя реплика, конечно же, была произнесена не Арефьевым. Из-за его кресла вальяжно и неторопливо вышел здоровый черный лобастый котяра, не отбрасывающий тени, словно черная дыра в потоке солнечных лучей. Смайлик уселся, обмотав лапы пушистым хвостом, и расплылся в умилительной улыбке – от уха до уха, как умеют только псевдокоты. Ох, как же ты не вовремя, дружок…

– С тобой все в порядке? – спросил Арсений Петрович, обеспокоенно вглядываясь в мое лицо, на котором, видимо, читались явные признаки душевного расстройства. Арефьев даже помахал рукой для уверенности, что у меня там, по другую сторону лица, «все дома», чем таки вывел меня из ступора. – Ты присаживайся, Игорек. В ногах правды нет, а разговор будет долгим.

– Допустим… – все еще потерянно произнес я, плюхаясь в белые подушки и с трудом отводя взгляд от бездонных кошачьих глаз, пристально уставившихся на меня. Слишком уж хорошо я помнил, чем заканчиваются такие гляделки. – Давайте так: мы сейчас попробуем обнулить наши отношения и попытаемся начать, что называется, с чистого листа. Но вы начнете с того, что объясните мне, что же такое с моей головой сотворили вы и ваш хренов хирург-венесуэлец. Что это была за операция в полевых условиях? И почему после этого ко мне такое особенное внимание появилось со всех сторон? Только давайте сразу договоримся – не врать и не вилять!

– Врать мне незачем, поскольку нам с тобой еще работать вместе придется, – с натянутой улыбкой промолвил Арефьев. – И хотелось бы, чтобы мы находились на одной стороне. В общем, история эта почти детективная. В свое время я, тогда еще обычный профессор кафедры информатики Бауманского университета, выступал в Лондоне с докладом на тему «Искусственные нейронные сети». Десять лет назад эта тема была новой и прорывной, но основывалась лишь на теоретических выкладках – тогда еще никто не понимал, каким образом заставить машину думать. Сейчас самообучающиеся информационные сети уже не новинка, но все же это не то. Не получается сделать из машины человека – логического мышления для этого явно недостаточно, нужен принципиально иной подход. И он лежит в области физического совмещения человека и машинного интерфейса.

– А что, такие технологии разве есть? Да про них бы уже на каждом углу трубили!

– Такие технологии есть. Более того, они имелись уже десять лет назад, когда мои английские коллеги из «Годсхенда» предложили мне работу по созданию программного обеспечения для их биокомпьютера, который они планировали соединить с человеческим разумом. Технически это было не так уж сложно – нейроинтерфейс, способный работать симбиотично с головным мозгом, мы таки создали. Проблема возникала в другом – человеческий разум не хотел сопрягаться с инородной информационной средой и либо напрочь отторгал чужеродную матрицу, либо в редких случаях каким-то непонятным образом обособлял ее внутри себя, провоцируя раздвоение личности.

Мы предположили, что это происходит потому, что у компьютера и у мозга разная частота электрических импульсов. Начали работать по этой теме. Угрохав на это пару лет и кучу денег, нам таки удалось создать прибор, который сканировал бы частоты работы мозга и имитировал их, накладывая свою собственную частоту. Получился маленький такой микропроцессор, размером с ноготь. У него обнаружилась очень интересная побочная функция – наложенные микроволны очень эффективно снимают напряжение головного мозга. Это лучшее средство от бессонницы, поверь мне. У меня в телефоне такой чип имеется, и в твой смартфон я его тоже вставил. Ты уж извини, что я твой мобильник стащил тогда – на автомате в карман сунул. А вспомнил про него, когда уже таможенный контроль в Шереметьеве проходил.

– Я полагаю, такие чипы – из разряда секретных технологий? – осторожно спросил я, не давая понять, что уже в курсе про существование шпионского устройства в моем смартфоне.

– Это корпоративный секрет, – утвердительно кивнул Арефьев. – Хотя бы потому, что очень уж дорого он обошелся компании. А выгода от него была неочевидна – синхронизированный с компьютером разум все равно воспринимал информационную матрицу компьютера как нечто инородное. Тогда возникла идея слияния сознания с компьютером под гипнозом. Для этого мы привлекли к работам господина Хименеса. Мануэль – это тот еще умелец по части запудривания мозгов. Он способен вкладывать в разум своих пациентов такие воспоминания, которых в реальности и вовсе никогда не было.

– О да – я в полной мере прочувствовал это на себе! Рассказывая всем про автокатастрофу, в которой мне посчастливилось выжить, я выглядел полным идиотом в глазах окружающих. Но для меня-то эти воспоминания были очень даже реальными!