Марик Лернер - Выбор жизни [litres]

Спешиваюсь, не пытаясь гоняться за разбежавшимися животными. Парочка моих соратников деловито проверяет раненых. Если чужой, не обращая внимания на попытки говорить или защититься, перерезают глотку. Одним привычным движением, как с овцой. Откинуть голову, держа за волосы, и полоснуть острием. Меня интересуют наши пострадавшие. Один мертвый, с рубленой раной в боку. Двое погибших от стрел. Еще один с торчащим из плеча древком. Тот тип на арбе неплохо стрелял. Остальные не особо пострадали в скоротечной схватке. Все-таки неожиданность плюс альбинос на нашей стороне. Перевязать друг друга вполне способны. А вот с подбитым плохо. Кровь течет сильно. что-то ему всерьез повредили. Надо извлекать стрелу.

В принципе ничего особо сложного. Наконечник торчит с этой стороны. Самый кончик, но достаточно удачно. Не придется резать рану специальным инструментом. Извлекаю из мешка своей коняшки коробку с нужными вещами. Раненый понятливо кивает, когда объясняю, что требуется. Наверняка видел побольше моего. Зато вряд ли у здешних коновалов найдется такая классная пилка. Древко она режет ну, допустим, не как масло, однако тоже неплохо. Если учесть необходимость работать по дереву, сидящему в человеческом мясе, как ни старайся, будет шевелиться в ране, понятно, насколько ему замечательно. Совсем молодой парень, однако терпелив до безобразия. Зажал ремень в зубах и мычит негромко. Нет, я не зверь и дал проглотить анальгетик, и все же удовольствие наверняка ниже среднего.

Ага, есть! Теперь продезинфицировать пенечек, хотя вряд ли уже будет хуже, но некоторые вещи вбиты в подкорку на курсах. Разрезается рана на другой стороне, наконечник цепляется плоскогубцами мультитула – и с усилием тяну на себя. Так гораздо проще, чем извлекать в противоположную сторону, и гарантировано, что железо не раздерет плоть еще сильнее. Древко все же гладкое, а наконечники с углами и бывают зазубренные. Как раз для затруднения извлечения из ран. Из дырки хлещет кровь. Ее приходится затыкать заранее приготовленными бинтами. Индивидуальный пакет первой помощи, ага. Еще парочка таких случаев – и на себя не останется. Я же не тонну с собой тащу, а на крайняк. С другой стороны вновь режу по раневому каналу и старательно чищу. Кусочки ткани, грязь, крошки металла. Максимально быстро – все же не под наркозом режу и ковыряюсь. Опять струей пошла кровь. Это даже хорошо, что так хлещет. Может, вымоет нечто незамеченное мелкое, и воспаления не будет.

Когда заканчиваю перевязку, парень внезапно валится в обморок. Все-таки он много крови потерял, да и ковырялся в ране я не две секунды. Могло и сердце не выдержать болевого шока. Стоявший последнюю пару минут рядом Энан присаживается на корточки, щупает пульс. Потом кивает с одобрением:

– Неплохо вышло. Можно глянуть?

Без особой охоты вручаю мультитул. Он изучает инструменты, внимательно разглядывая. Я пока засадил в больного парочку уколов с простейшими антибиотиками общего действия и «Р». Кипятить шприц каждый раз для новой инъекции нет времени. А колю только одного, протирая спиртом кожу. Хуже теперешнего состояния точно не будет, и чужую гадость не занесу. Главное, чтобы ничего не осталось в ране.

А за лечение со всех причитается. Это как бы в порядке вещей. Хороший травматолог в отряде никому не мешает и получает полторы доли от общей добычи, вне зависимости от количества пострадавших. Или, напротив, если их не было. Принцип важнее. А Энан не по данной части, наложением рук не лечит. Исключительно калечит. Впрочем, зашивать порезы или делать перевязки способен любой. Наше дело, знахарей, заниматься серьезными ранеными. Я хоть и не такой крутой, как «племянница», однако тоже чему-то обучен.

– Занятная вещь. У нас такого не делают.

А то сомневался, что не здешний.

– Хоть что-то ценное в караване было? – спрашиваю, пряча возвращенный мультитул. Дарить выразившему восхищение не собираюсь. Во всяком случае, пока второй не появится. То-то и оно: в кузнице такого не соорудят, и стоит немало.

– В мешках зерно, мед, воск, изюм, орехи. Скот и то больше стоит. Почти четыре сотни овец, сорок две лошади, полсотни ослов и волы.

Тут он сделал многозначительную паузу.

– Неплохо, – послушно соглашаюсь.

О ценах по-прежнему имею самое смутное представление. Конечно, верховая дороже вьючной и тем более осла с овцой. Но на сколько – темный лес. В чем считать волов, и вовсе не представляю. Но при дележке получу целое стадо. Придумать бы, куда еще его девать. Разве Киму всучить в качестве дополнительного занятия. Хотя придется ведь отдариться лэрду за наших с Таней скакунов и бесплатную кормежку. Вежливость превыше всего. То есть сразу двух зайцев на бегу стреляю. Снимаю с себя заботу о животных и демонстрирую, насколько щедр.

– Это ведь твой? – показал альбинос на неожиданно вполне живого стрелка, сидящего прямо на земле и держащегося за голову с видом мученика. Надо поинтересоваться, что за шапка у него. С ватой, что ли. А может, вместо мозгов сплошная кость. – Камень вскользь прошел, а то бы прикончил.

Не поленился проверить мои выдающиеся результаты?

– Тебе еще долго тренироваться. Но так даже удачнее. Можно неплохой выкуп получить.

– Он хоть кто?

– Торговец, – с ухмылкой сказал Энан.

В здешних краях заодно вор, конокрад, убийца и работорговец. Одно другому совершенно не мешает. Синоним. Где местные могут на копья поднять, там он товары сбывает. При другом обороте запросто угонит стадо или даже самих крестьян на продажу.

Наших покойников уже освободили от ценностей (если есть родственники, им отдадут) и принялись заворачивать в куски белой ткани. Специально некоторые возят с собой, на случай похорон. Гроб по тутошним понятиям без надобности. Достаточно такого простенького савана, и необязательно даже могилу рыть. Набросать поверх камней – и достаточно для обряда. Тело после смерти не обладает какой-то важностью. Без души просто прах. А та может и домой заглянуть, а также помочь потомкам, если правильно обратиться. Так что погибших и умерших, имеющих серьезные заслуги, не забывают, и у каждого имеется на алтаре статуэтка с более или менее похожим лицом. Художники и камнерезы очень ценятся.

Мне это все не особо интересно. Убедившись в живучести пациента, двинулся к телегам, в надежде найти там одеяло или нечто вроде. С большой кровопотерей непременно знобить станет. Раненому важен комфорт и тепло. Вещей в арбе оказалось на удивление много. Мешки с зерном составляли основной груз, однако имелось и личное имущество. Тряпок много разных и даже очень приличный кольчато-пластинчатый доспех. Явно же не для носки везли, а на продажу или еще для каких надобностей. Несмотря на внезапность нападения, все они были в защитных одеждах. Другое дело, не каждый может позволить себе хорошую броню. Половина обходилась обычной вареной кожей и подкладкой из нескольких слоев льна. Вполне держит удар.