Дэвид Хаир - Кровь мага [litres]

К своему удивлению, Рамита поняла, что скучает по обществу Мейроса. Она не могла сказать, что по-настоящему любила его, однако присутствие мага приносило ей ощущение безопасности. И она все сильнее желала животного жара совокуплений; возможно, беременность делала ее земной. Конечно, ее муж был не тем любовником, о котором она мечтала, но он удовлетворял ее, да и соитие с ним не таило в себе угрозы быть забитой камнями до смерти.

«Ты должна бежать», – говорила она Гурии каждый день, однако ее сводная сестра отказывалась, обещая остаться с ней, что бы ни случилось. Так что Рамита держалась, отчаянно надеясь на то, что отцом ее детей каким-то образом окажется Мейрос. Хотя, возможно, она просто была парализована страхом.

Взглядов Юстины Рамита тоже боялась. До этого дочь Мейроса не проявляла к ней никакого интереса, а теперь она все время за ней наблюдала. Возможно, завидовала ее положению? Впрочем, сказать, что манеры Юстины стали приятнее, было нельзя; она никогда не приглашала Рамиту пить чай во второй половине дня и не звала на вечеринки в своем освещенном разноцветными огнями личном саду, в котором, вместе с другими женщинами-магами, пела и танцевала под музыку обоих континентов. Вместо этого Рамите с Гурией приходилось томиться в своих покоях. Они чувствовали себя отвергнутыми, но в то же время находившимися под неусыпным наблюдением.

Единственным утешением для Рамиты оставалась ее вера. Каждый день она подолгу молилась Сивраману и Парвази: за свою семью в Баранази; за Джая и Казима, которые, как она надеялась, одумались и покинули Гебусалим. Молилась о проявлениях гнозиса, что стало бы свидетельством того, что ее дети – от Мейроса. Но больше всего Рамита молилась о том, чтобы ее смерть, если измена откроется, была быстрой и безболезненной. Она истово верила, что боги услышат ее.

– Рамита, вот ты где. – Юстина Мейрос появилась из прохода у них за спиной. Ее идеальное лицо выглядывало из-под капюшона. – Ты уже должна быть внутри. Идем, – приказала она безапелляционно.

Девушки проследовали за ней в прохладный павильон. Их усадили как раз вовремя. Место Рамиты было по правую руку от ее мужа, чей стул стоял во главе стола. Слева от него должен был сидеть почетный гость, рондиец по имени Белоний Вульт. Массивные резные стулья с подушками покрывал желто-голубой шелк. На мгновение Рамита ощутила страх при мысли о том, что она, девчонка с бараназского рынка, будет находиться вместе с этими важными людьми. С тех пор, как ее увезли из дома, прошло меньше года. Оказывается, жизнь может меняться просто с ужасающей скоростью.

Йос Кляйн ввел в павильон почетную гвардию, и Рамита, увидев вошедшего следом за гвардейцами мужа, ощутила легкий приятный трепет. Мейрос встретился с ней глазами. Он выглядел уставшим, но в то же время энергичным. Его лысый череп блестел в мягком свете, проникавшем сквозь занавеси, а его борода была подстрижена в том стиле, в котором ее в первый раз подстригла она. Рамита натянуто улыбнулась. Мой муж, которого хочет убить мой тайный любовник. Мысль об этом заставила ее руку задрожать, и Рамита спрятала ее под стол.

Следом за Мейросом в павильон скользнул мужчина с серебряной гривой, столь же аккуратно подстриженной бородой и гладкими щеками, как у ребенка. Он держался чертовски элегантно. Его имперская пурпурная мантия была богато расшита золотом. Вероятно, это и есть легат империи Белоний Вульт, подумала Рамита. За ним, по всей видимости, шел губернатор Томас Бетильон, настороженного вида человек с постоянно двигавшейся челюстью. На нем был половинчатый доспех. Как рассказывала Гурия, на его жизнь несколько раз покушались. А на рынках поговаривали, что он похищал детей прямо с улиц. Впрочем, здесь к нему все относились с осторожным почтением.

За ними вошла еще дюжина человек: восемь магов Ордо Коструо и четверо их рондийских коллег, помощников губернатора или имперского легата. Увидев, что Мейрос зашагал к ней, Рамита встала. Муж поприветствовал ее и поцеловал в щеку.

– Ты выглядишь ослепительно, жена, – прошептал он.

Поцеловав Юстину, он обернулся и взял слово.

– Лорд Белоний Вульт, позвольте представить вам мою жену Рамиту.

Вдохнув, Рамита сделала реверанс и, не поднимая глаз, протянула руку для поцелуя. Рондиец взял ее руку прохладными пальцами, и она почувствовала прикосновение его губ.

– Я польщен, госпожа. Примите мои поздравления со скорым материнством.

Голос Вульта был мягким и приятным, но, когда Рамита подняла глаза, она увидела, что взгляд легата был оценивающим и далеким.

– И мою дочь, Юстину Мейрос, – сказал Мейрос.

Вульт повернулся, чтобы поцеловать руку Юстины, однако, к удивлению Рамиты, она ему ее не подала. Вульт повел себя так, словно ничего не произошло.

– Леди Юстина, приятно увидеть вас вновь, – произнес он. – Неужели и правда прошло двенадцать лет?

– В последний раз мы виделись во время предыдущего священного похода, лорд Вульт: помнится, тогда я пыталась не дать вашим людям ворваться в лазарет.

В голосе Юстины звучал лед.

– Я хорошо это помню. Война – ужасная вещь, госпожа. Безумная трата ресурсов.

– Да, грабить всегда легче, когда тебе не сопротивляются. – Юстина обернулась к еще одному гостю. – С губернатором Бетильоном я уже встречалась, так что представлять его необязательно.

Ее взгляд был таким же ледяным, как и голос. Бетильон что-то недовольно пробурчал и перестал обращать на Юстину внимание. На Рамиту губернатор посмотрел с любопытством, однако не стал приближаться к ней для приветствия.

Проигнорировав неловкость, Антонин Мейрос предложил им всем садиться. Подали напитки; Рамита взяла себе шербет, а вот Юстина ни капельки не стеснялась пить алкоголь вместе с мужчинами. В центре внимания почти сразу оказался словоохотливый Белоний Вульт. Он говорил о нелюбви рондийцев к специям, о качестве дхассийских ювелирных украшений, о приближающемся сборе урожая винограда, о сложности перелетов через океан из-за дувших в этом месяце встречных ветров и прочих подобных пустяках, предназначавшихся для Мейроса, Юстины и Бетильона. Антонин явно был очень рад его компании, и даже Юстина немного оттаяла.

А вот Бетильон представлял разительный контраст с Вультом. Губернатор вел себя за столом неподобающе: много пил и едва следил за ходом беседы. Он все время таращился на грудь Юстины, посматривая иногда и на Рамитину. Но все же его нельзя было назвать откровенно неотесанным. Остальные собравшиеся за столом общались дружелюбно, хоть и с оглядкой на Антонина и Юстину. Рамита говорила мало и ела меньше остальных. Наконец, Белоний Вульт обратился к ней:

– Так когда вы ожидаете счастливого события, леди Рамита?