Дэвид Хаир - Кровь мага [litres]

Харшал покачал головой:

– Они слышали рассказы о рондийцах, но не верят в них. Считают, что кешийцы придумали эти истории, чтобы оправдать свои поражения.

– Тогда, столкнувшись с реальностью, они запаникуют еще сильнее, – вставила Елена. – Когда над их головами в небо взмоют гностические твари, а боевые маги обрушат на них огонь и молнии, они немедленно обратятся в бегство.

– Нет. Харкунцев учат сражаться с детства. В бою они совершенно бесстрашны, – ответила Сэра, упрямо поддерживая Харшала.

– Но они не сталкивались с магами! – парировала Елена. – Помнишь своих собственных людей во время последнего вторжения Доробонов? Поверь мне. Во время Норосского мятежа мы сражались с рондийцами лицом к лицу, выставляя против них своих магов. На полях сражений после этого ничего не росло еще много лет! Их мощь лежит за пределами понимания кочевников; те подумают, что на них обрушились все силы Рая и Хеля, и бросятся наутек безо всякого стыда, решив, что наступил конец света.

– Они будут сражаться, – ответил Харшал и взглянул на Сэру. – Гуджад из’Кхо утверждает, что у них есть больше ста тысяч воинов.

– А мы, явонцы, можем выставить почти столько же, – добавила девушка. – Этого будет достаточно, чтобы закончить дело, когда доробонские боевые маги израсходуют свои силы на харкунцев. – Она обвела взглядом сидевших за столом. – Не важно, что мы пообещаем харкунцам; нам все равно не придется выполнять это обещание. Вдобавок мы избавимся от двух проблем одним ударом.

Какой холодный расчет. Такой план мог бы придумать сам Гурвон. Елена понурила голову. Однако это результат уроков, которые я преподала ей сама.

– Даже если нам удастся это сделать, что мы скажем посланникам султана? – спросил Илан Тамадхи, нахмурившись. – Будут ли сторонники шихада удовлетворены?

Сэра пожала плечами:

– Полагаю. На этот счет у меня тоже есть план…

За два дня до конца майцена королева-регентша Сэра Нести сидела на своем троне в окружении членов Регентского совета и придворных, принимая эмиссаров Салима, султана Кеша. Делегацию возглавлял дородный Фарук Маальский, дядя самого султана, а сопровождал его известный амтехский богослов, говорящий с Богом Барра Ксуок. Они по очереди упрашивали Сэру помочь шихаду.

– Присоединяйтесь к нашей праведной борьбе за избавление мира от захватчиков, Ваше Величество. Нет сомнений, что вся кровь, текущая в ваших жилах, требует мести, ведь вы – римонка, представительница единственного народа на Юросе, не преклонившего колени перед рондийским императором; а еще вы – джхафийка, так что вам довелось ощутить тяжесть сапога завоевателя прямо здесь, в Явоне. Вы почувствовали на себе бич магов. Душой вы уже с нами, королева-регентша. Так позвольте и своему телу присоединиться к борьбе во имя общей цели.

Фарук развернул белое знамя шихада с полумесяцем и звездой вверху, обрамленными четырьмя саблями, которые символизировали все стороны света. По центру полотнища были вышиты замок и надпись «Гебусалим» – цель шихада.

– Лакхийцы с нами; все жители Антиопии восстанут как один. Не лишайте же джхафийцев их места в этом священном братстве.

Елена наблюдала за происходящим из скрытого алькова, чтобы не спровоцировать эмиссаров своим присутствием. Впрочем, она в любом случае не хотела находиться там, ибо чувствовала себя отстраненной от решения этого вопроса. По окончании их последней встречи она сказала Сэре, что ее план был коварным, вероломным и разрушительным, но девушка теперь считала себя выше критики со стороны своей телохранительницы. «Ты – чужеземка и не предложила никакого иного решения, – заявила она. Ее голос был резким и пренебрежительным. – Ты никак не поддержала меня, начав вместо этого рассказывать страшные истории о могуществе своих людей. Возможно, тебе было бы лучше среди них».

Она метнулась прочь из зала и с тех пор говорила с Еленой лишь для того, чтобы отдать ей прямой приказ.

Лишиться расположения Сэры было ужасно. Вдобавок рядом не было Лоренцо, поэтому Елена чувствовала себя в изоляции. Она боялась. Борса была занята с Тимори, готовя мальчика к его церемониальной роли на встрече с посланниками. Утешала Елену лишь компания Тариты.

Если бы только все это не казалось настолько самоубийственным. Она помнила о том, сколь опустошительными могут быть удары боевых магов: тела, сожженные до неузнаваемости; раздувшиеся лица людей, утонувших на суше; трупы, разорванные на части наполненными ужасающей силой конструктами. На что вообще мог надеяться Явон, даже если Сэра продаст свою душу, чтобы заручиться помощью харкунцев?

Наконец кешийцы закончили свое обращение поистине хореографическим финалом: Фарук опустился на одно колено, держа знамя шихада, пока говорящий с Богом сжимал священную книгу амтехцев в правой руке, воздев указательный палец левой к небесам. Елена, как и все придворные, затаила дыхание; их взгляды были устремлены к восемнадцатилетней девушке, державшей в своих юных руках судьбу их края.

Когда Сэра заговорила, ее голос был ясным:

– Повелитель Фарук, говорящий с Богом Барра, я услышала ваши слова. Я также услышала слова людей Явона, от жителей северного Гителя, где Горджо правят вопреки воле законных властителей Джа’афара, до обитателей крепостей, возвышающихся над Ущельем и защищающих нас от вторжения харкунцев; от Ливиса, чьи фермеры хотят лишь мира, до Бароса, которому не терпится вступить в войну. Все говорят о справедливости шихада. Никто не хочет, чтобы их земли были осквернены ферангами. Я слышу их слова и согласна с ними. Однако в битве вы не можете отвернуться от человека, стоящего прямо перед вами, дабы отразить далекую угрозу. Так и мы, явонцы, не можем повернуться спиной к Горджо. Мы должны сокрушить их, в надежде вновь стать единым народом. А еще мы не можем позволить нарушать наши границы. Мы знаем, что в прошлом наши южные крепости пребывали между независимостью и кешийским рабством. Я не могу слепо сказать султану Салиму: «Пошлите нам своих воинов, чтобы мы смогли сокрушить Горджо». Мне больно об этом говорить, но подобное доверие является непозволительной роскошью даже в дни шихада. Однако я прошу вас о другом: позвольте мне поднять знамя шихада здесь, в Явоне. Это должно быть особое, благословленное говорящим с Богом знамя с надписью «Гитель». Дайте нам обрушить шихад на головы Горджо и Доробонов, а затем, когда мы очистим от них нашу землю, мы поднимем знамя гебусалимского шихада.

По рядам придворных пронесся шепот. Они поняли, в чем заключался план Сэры. Он был попыткой убедить кешийцев, что сопротивление Явона Горджо и Доробонам является достаточным для Конвокации участием в шихаде. В ходе тайных переговоров перед встречей ни о чем конкретном договориться не удалось.