Дэвид Хаир - Кровь мага [litres]

Она могла чувствовать его растущее возбуждение, которое, казалось, вот-вот достигнет предела; мысли в его голове вращались вокруг всего одной вещи – скорой смерти ее мужа. Они были настолько осязаемыми, что Рамите хотелось кричать. Жажда крови, которую она ощущала, была отвратительна самой ее душе, и ее разум начал сопротивляться.

Парвази, будь со мной: они хотят сделать меня своим орудием. Прошу, великая Богиня, дай мне силу. Дарикха, Мать Страсти, дай мне свой огонь! Обратившись ко всем тем техникам защиты разума, которым учил ее Мейрос, она оградила себя от мыслей Казима и нашла силу в тишине. Она может кое-что сделать, пускай это даже могло стоить ей жизни. План был прост. Я укушу его за руку и закричу, а мой муж сделает все остальное. Рамита приготовилась. Казим подтолкнул ее к оберегам. Сзади, обнажив оружие, двигались темные фигуры. Рука Казима взяла ее за плечи. Человек со шрамом закрыл ей путь клинком, молча предупреждая девушку, чтобы она даже не пыталась шагнуть внутрь и захлопнуть ее. Рамита чувствовала мысли всех, кроме него; его разум был закрыт и темен, напоминая уголь. Девушку тошнило от их убийственной ауры, однако она также ощущала их напряжение и страх. Теперь ей было видно даже мерцание стен бледного света, защищавших Казу, – как и светящуюся паутину на дверях перед ней.

Внезапно она все осознала, и это осознание было подобно удару. Я чувствую гнозис – это его проявление! Эти дети – от Антонина! О Боги, что же мне делать?..

Рамита могла чувствовать ждущую, спящую силу вокруг: в воде, в камнях здания, в горящих фонарях. Она ощущала ее в людях вокруг себя. Их чувства ошеломляли ее. Однако девушка понятия не имела, как дотянуться до этой силы.

– Просто открой дверь, и все будет хорошо, – прошептал Казим.

Человек со шрамом схватил ее за запястье, и она почувствовала, как темное присутствие подобно потоку песка наполнило ее голову – так же, как это было, когда в ее разум проникала Алиса. Рамита посмотрела ему в глаза. Он – один из магов!

Да, это так, маленькая лакхийка.

Касание его разума было твердым и агрессивным, а его странные желтые глаза впивались в ее. Девушка заставила себя выбросить из головы все мысли, отчаянно стараясь сохранить свой секрет. Человек со шрамом заворчал.

Хмм. На мгновение я подумал …

Его взгляд был озадаченным, но затем его разум вернулся к более насущной проблеме. Схватив Рамиту за запястье, он приложил ее руку к защитным оберегам, и она почувствовала, как узор на ее ладони отпирает замок.

Казим едва мог чувствовать присутствие остальных Хадишахов. Молчаливые как тени, они рассредоточились по двору. Рашид и Джамиль были среди них. Остальных троих юноша не знал; для него они оставались лишь скрытыми масками лицами с холодными глазами, державшими арбалеты наготове. Рашид вытащил саблю.

Гурия скользнула в сторону, лизнув свой кинжал. Выражение ее лица было крайне самодовольным. «Моя сестра стала чем-то пугающим», – подумал Казим, прижимая к себе Рамиту. Он чувствовал ее дрожь, ощущал ее смятение. Она не хотела открывать ему ворота. Эта мысль жгла юношу, но он продолжал говорить себе: «Она испугана, вот и все. Когда мы станем свободными, это пройдет».

– Просто открой дверь, и все будет хорошо, – прошептал он.

Однако Джамиль не стал ждать; он смотрел на Рамиту с любопытством, так, словно она его только что удивила, но все же взял ее за запястье и положил ладонь девушки на защитный оберег.

Ее зубы вонзились ему в руку, и он отпрянул от шока и боли. Рамита закричала что-то на рондийском, и Казим едва не выпустил ее. Схватив девушку покрепче, он потащил ее прочь; Джамиль вихрем развернулся на месте, и из его рта полились какие-то слова.

– Не трогай ее! – взревел Казим, закрывая Рамиту собственным телом.

А уже в следующее мгновение раздался оглушительный грохот. Резная дверь в покои Мейроса разлетелась на сотню обломков, вонзившихся в стоявшего перед ними убийцу с арбалетом. Хадишаха разорвало на части еще до того, как он упал навзничь.

Щелкнув, арбалет послал в темный проход болт, но тот растворился в воздухе. Еще один Хадишах метнулся к двери с другой стороны, занеся клинок, и Казим, при виде возникшего в ней Мейроса, вновь потащил Рамиту прочь. Убийца у двери рухнул на колени и, развернув кинжал лезвием к себе, вонзил его в собственное сердце и упал на бок подобно мешку с мукой. Второй арбалетчик тоже выстрелил, но болт исчез во вспышке голубых искр над головой у мага, и стрелок взвыл, судорожно задергавшись. Сердце в его груди взорвалось. Издав боевой клич, Джамиль сделал выпад мечом, однако клинок ударился о силовой щит, и Хадишах, полетев спиной вперед, с силой врезался в колонны в другом конце двора.

Мейрос обернулся к Казиму, и в черепе у юноши что-то сжалось подобно клещам. Воззвав к Ахму, Казим рухнул на колени, выпустив Рамиту из рук. В его разум хлынула тьма, лишившая юношу зрения. Завопив, он рухнул.

Рашид сделал жест рукой, и Рамита, пролетев по воздуху, оказалась у него в руках. Атака, направленная против Казима, немедленно прекратилась: Мейрос развернулся к человеку, державшему его жену. Эмир стащил с себя маску.

– Остановись, или я убью ее! – крикнул он, приставив кинжал к горлу Рамиты.

Теперь Казим ясно видел Мейроса, не дряхлого, а высокого и грозного, одетого лишь в ночной халат. Его лицо пылало от ярости. На какую-то ужасную секунду юноше показалось, что старику все равно и его гнев станет для Рамиты приговором. Уголком глаза он видел, что Джамиль пытался встать, однако нога Хадишаха была выгнута под неестественным углом. Клинок в его собственной руке развернулся, нацелившись в его левую грудь; без всякой надежды Казим молча боролся, зная, что лишь то, чему его научил Рашид, не позволяет стали пронзить его сердце.

– Нет, муж! Нет, – взмолилась Рамита, глядя на кинжал у груди Казима.

Теперь она стояла на коленях. Склонившись над ней, Рашид прижимал кинжал к ее затылку.

– Я воткну эту штуку прямо ей в мозг, Мейрос! – прорычал он. – Тебе не добраться до меня так, как ты это сделал с остальными! Я смогу убить ее до того, как ты до меня доберешься. И она, и твои дети умрут…

Мейрос резко освободил разум Казима. Кинжал ударился о мрамор, и юноша с облегчением всхлипнул. Во дворе собирались слуги, беспомощно глядя на разыгравшуюся перед ними драму. В тени он увидел замершую в ужасе Гурию. «Беги, сестра», – подумал он, отчаянно надеясь, что девушка его услышит.

– Рашид Мубарак, – проскрежетал старик, – отпусти мою жену, и я позволю тебе дожить до суда.

Рашид гордо поднял голову:

– Нет, Мейрос, сегодня ночью один из вас умрет – либо ты, либо она.

Эмир приставил кончик лезвия к шее Рамиты и повернул его, готовый выполнить свою угрозу. Казим едва не закричал при виде того, как у девушки выкатились глаза. Она напряглась и схватилась за свой живот. По ее лицу в беззвучном плаче текли слезы.