Дэвид Хаир - Кровь мага [litres]

Испал покачал головой.

– Надеюсь, этот рассказ поможет вам немного понять мир. Он сложен и способен сбить с толку. Здесь может произойти что угодно, и иногда бывает трудно даже понять причину случившегося, не говоря уже о том, чтобы вынести из него моральный урок. Иногда я задумываюсь, не слепы ли все боги. – Он посмотрел на луну. – А возможно, луна свела всех их с ума.

Не произнеся больше ни слова, он наклонился к девушкам и, благословив их, ушел.

Девушки сидели в молчании, ошеломленные этой новой версией семейной истории. Они обняли друг друга, однако еще долго не могли уснуть.

Когда Танува разбудила Рамиту, на улице все еще было темно, но луна уже была с другой стороны неба, а на востоке начинал брезжить рассвет.

– Идем, дочка. Сегодня день твоей свадьбы.

Ее голос звучал измученно.

Гурия похрапывала в уголке, откинув голову назад. Рамита почувствовала зависть, ведь ее всю ночь преследовали кошмары о ведьмах с выжженными глазами. Внизу Испал ждал их на кухне, и вместе они встали на колени перед крошечным огоньком, который он разжег. Завернувшиеся в одеяла близнецы спали там же – в их комнате собирались провести свадебную церемонию. В заднюю дверь вошла Пашинта. На кухне уже стояла миска творога, который Танува смешивала с рисовыми хлопьями. Однако сперва им следовало в последний раз омыться в Имуне. Рамита укуталась одеялом, и они отправились к гхатам, проследовав знакомым путем по предрассветным переулкам. Улицы в Лакхе никогда не были пустыми: пьяницы, спотыкаясь, брели домой, слуги спешили по поручениям, пока их хозяева спали. Некоторые торговцы ночевали прямо на улицах, охраняя свои лотки и магазины. У одних это были добротные здания, а у других – лишь дыры в стене или даже просто места на земле, где расстилалось одеяло. Одинокая корова провожала их печальным взглядом. По переулкам стелился туман.

Другие женщины присоединялись к ним, выходя из своих домов, – подруги Танувы, желавшие поучаствовать в последних приготовлениях невесты. Рамита знала их всю свою жизнь, а теперь она поняла, что по-настоящему их любит, хочет быть одной из них, состариться среди них. Но боги велели ей отправиться на север со странным стариком, из-за которого мир оказался обречен.

Десять женщин – самое счастливое из чисел – окружили ее. Раздевшись, Рамита вошла в Имуну, позволив холодной воде ласкать ее бедра, живот, грудь, лицо. Вымой меня, Имуна. Вымой, оставив лишь оболочку. Позволь моему сознанию остаться здесь навсегда, пока пустая скорлупа будет проживать мою смертную жизнь. Услышь мою мольбу, Священная Река. Однако, даже если Имуна услышала Рамиту, она не пожелала даровать ей исполнение этого желания. Быть может, река слышала лишь женщин вокруг нее, молившихся о том, чтобы брак Рамиты был счастливым и принес много детей. Душа не покинула ее замерзшее тело. Девушка вышла из воды, и ее укутали в одеяло, чтобы согреть. Женщины пели, дожидаясь восхода солнца. Вскоре его золотые лучи пронзили туман, залив своим светом сотни и тысячи людей, поднявших руки, приветствуя рассвет.

Дело было сделано, и причин для задержки больше не оставалось. Рамита почувствовала оцепенение. Несмотря на все молитвы и пост, она совершенно не была готова. Взяв девушку за руки, мать и Пашинта подняли ее на ноги. Их лица были каменными. Время не ждало – даже ее.

Дома родители накормили Рамиту с рук, а затем Испал молча отвел ее обратно в спальню, где девушку ждала свежая ночная рубашка – совершенно новая, не с плеча одной из дочерей Пашинты. На мгновение сжав руку отца, Рамита выпроводила его и, сбросив промокшую сорочку, переоделась в новую. Вскоре она уже спала сном таким же глубоким, как и Гурия, которая даже не шелохнулась с момента ее ухода.

Когда Рамита проснулась вновь, солнце уже стояло высоко; Гурия лежала рядом с ней, дожидаясь, когда она откроет глаза.

– Саль’Ахм, – прошептала она.

– Саль’Ахм, – ответила Рамита, чувствуя комок в горле.

День моей свадьбы. Ее подташнивало, и она знала, что не сможет поесть до свадебного пира. В следующий раз я почувствую вкус пищи, уже когда буду замужем за этим иссохшим стариком с мертвыми глазами.

– Пойдем смотреть подарки, – предложила Гурия. – И выбирать себе наряды.

Как бы ни сочувствовала Гурия Рамите, ей не терпелось отправиться на север и увидеть мир.

Она и пальцем не пошевелила бы, чтобы помешать этой свадьбе, даже если бы могла.

Взявшись за руки, девушки спустились вниз. Работа на кухне шла уже полным ходом. Улыбавшиеся щербатыми улыбками тетушки жарили пирожки и печенье целыми кучами. Горшки с постоянно помешиваемым далом наполняли воздух ароматом красного перца и чеснока. Отдыхавшие в перерыве между работой Джай и его друзья играли во дворе в карты. Рядом с ними музыканты настраивали свои инструменты. В центре всего этого находился Испал, раздавая приказы и расплачиваясь с помощниками. Однако в действительности всем командовала мать Рамиты, «подсказывая» мужу всякий раз, когда требовалось что-то конкретное. Люди пели и сплетничали. Шум их голосов был настолько громким, что Рамита терялась в догадках, как ей удалось проспать так долго.

Увидев девушку, родители подошли и обняли ее.

– Каждый день – дар, – прошептал Испал, – но этот ты запомнишь лучше, чем большинство других. Храни его в памяти, моя дорогая дочь.

Как могу я? Однако Рамита изобразила почтительность, и они все пошли наверх, в комнату близнецов, маленькую, затхлую каморку без окон, где лежали горы овощей и кучи свертков от свадебных подарков, уже развернутых родителями. Испал зажег свечу и поднял одеяло, накрывавшее еще одну кучу на кровати. У Рамиты перехватило дыхание, и Гурия восторженно захлопала в ладоши. Свет свечи отражался от золотой парчи, сверкавших драгоценностей, серебряных кубков и медных статуэток.

– Подарки, – произнес Испал хрипло. – От Антонина Мейроса его будущей жене. – Он обнял дочь. – Ты будешь самой прекрасной невестой в Баранази.

Рамита стояла, открыв рот. От вида богатств, о которых она не смела и мечтать, девушка утратила дар речи.

– Викашу Нурадину дали деньги, – прошептал Испал. – Он и его жена прошлись по лучшим магазинам, по тем, что посещают принцы. Его сопровождал быкоподобный ферангский капитан. Викаш сказал, что его жена едва не упала в обморок от удовольствия. Выбирай себе украшения; и ты, Гурия, ведь ты тоже моя дочь. Но помни, Рамита, что ты наденешь свадебное сари своей матери. Эти – для других случаев. Возможно, ты будешь ходить в них в гости к гебусалимским принцам.

Какую-то секунду ее отец казался почти счастливым. Затем он развернулся и вышел из комнаты.

Танува взяла в руки один подарок, другой. Ее взгляд был пустым, она в слезах выбежала из комнаты. Рамита хотела было проследовать за матерью, но Гурия поймала ее за рукав.