Дэвид Хаир - Кровь мага [litres]

– Где Казим? – шепотом спросила она, обращаясь к Гурии.

– Он в Дом-аль’Ахме, с телом отца, – прошептала ее подруга в ответ из-под вуали. – Он сказал мне, что скучает по тебе, любит тебя и всегда будет твоим.

Рамита выглянула из-под своей вуали, совершенно не поверив ее словам.

– Что он на самом деле сказал? – потребовала ответа девушка.

Гурия понурила голову.

– Глупые, дурацкие вещи, – ответила она ровным, но при этом очень сердитым голосом. – Он зол. У него теперь есть новые друзья-амтехцы, и он больше со мной не разговаривает. – Ее лицо посуровело. – Если я ему больше не нужна, то и он мне не нужен.

О Казим! Не ненавидь меня. Я всегда буду твоей, что бы ни произошло.

И внезапно времени не осталось. Мать Рамиты погладила ее руки трясущимися пальцами и отправилась наверх. Видеть свадьбу своих детей считалось для матерей плохой приметой. Гурия вложила Рамите в каждую руку по банановому листу. Сунув их под вуаль, Рамита прикрыла ими лицо, стараясь успокоить нараставшую панику. Я не опозорю свою семью.

С мрачными лицами на кухню вошли Джай и его друг Багхи, одетые в ослепительно-белое и ярко-оранжевое. Наклонившись, они взялись за ножки ее сиденья.

– Раз-два, взяли, – пробормотал Джай, и они выпрямились.

Рамите пришлось выпустить руку Гурии, и они неуклюже вынесли ее во двор под звуки конхов и оглушительное улюлюканье. Она могла видеть силуэт своего одетого в светлую мантию жениха, стоявшего в центре крошечного дворика в окружении стражников. Джай и Багхи семь раз медленно обнесли Рамиту вокруг него, как того требовал ритуал. Скрытое глубоко под капюшоном лицо Мейроса поворачивалось вслед за ней. Сквозь свою вуаль Рамите удавалось мельком видеть происходящее: покрытое потом лицо отца; глаза Гурии, жадно ловившие каждое мгновение; напряженные лица гостей. Наконец седьмой круг был закончен и Джай с Багхи остановились перед Мейросом. Ноздри девушки наполнял аромат висевшей у нее на плечах гирлянды из календулы. Спрятав лицо за банановыми листьями, она ждала.

Мейрос поднял руки и отвел капюшон с лица. Толпа наконец увидела таинственного жениха и с шумом вдохнула. Кого бы они ни ожидали, это явно был не белокожий старик. Рамита услышала вздохи сочувствия и злости при виде древнего жениха и его юной невесты. Послышался шепот: как смел Испал продать свою дочь этому старому, бледному существу? Это было противно самой природе. Девушка почувствовала, что напряжение в воздухе нарастает.

Солдаты расступились, пропуская пандита Аруна. Тот возложил на шею Мейросу гирлянду из календулы. Продолжая прятать лицо за банановыми листьями, Рамита, сжавшись, закрыла глаза. Она почувствовала, как Джай с Багхи поднимают край ее вуали и кладут его на голову Мейросу. Ей захотелось забиться в какой-нибудь уголок, где ее бы никто не видел. Сквозь вуаль свет факелов и светильников казался красноватым. Девушка могла чувствовать его дыхание, чувствовать аромат розовой воды. Он даже пахнет старостью …

Послышался голос Викаша Нурадина, по-рондийски объяснявшего Мейросу значение церемонии.

– Повелитель, это – открытие невестой своего лица. Вы должны подождать. Она опустит листья, когда будет готова, и взглянет на вас. Затем вы должны обменяться гирляндами.

Рамита не была обязана торопиться. Какую-то секунду она думала о том, чтобы остаться неподвижной навсегда.

– Ну, девочка? – послышался сухой, скрипучий голос, говоривший на лакхском.

Рамита сглотнула.

– Мой отец не считает, что вы – злодей, – осмелилась сказать она.

Маг тихо усмехнулся:

– Значит, он в меньшинстве. Полагаю, я должен быть ему за это благодарен.

– Он прав? – рискнула спросить девушка.

Мейрос ответил не сразу, а когда все же заговорил, его голос звучал задумчиво.

– Я никогда не считал, что человек может быть добрым или злым. Поступки – могут, а вот человек есть совокупность деяний и намерений, слов и мыслей. Я всегда делал то, что считал наилучшим. – Он горько рассмеялся. – Но с этим согласны не все.

Рамита открыла глаза, глядя на дрожащие листья.

– Вы будете хорошо ко мне относиться?

– Я буду относиться к тебе с уважением, поступая с тобой честно и достойно. Буду обращаться с тобой как с женой. Но вот любви не жди. Во мне ее уже не осталось. Смерть забрала тех, кого я любил, оставив русло этой реки сухой.

– Отец говорит, что у вас были жена и сын.

– Моя жена умерла много лет назад, а моя дочь бесплодна. Мой сын… Моего сына убили. Его сковали так, чтобы он не смог использовать гнозис, а затем, беспомощного, пытали, после чего убили и прислали мне его голову. – Голос мага слегка задрожал. Теперь в нем звенели боль и гнев. Но мгновение спустя эмоции покинули его и он вновь стал сухим. – Прости, что забираю тебя из жизни, которая, как ты думала, тебе предстоит. Я не могу дать тебе такой жизни, но я сделаю ту, что у тебя будет, комфортной и полной прекрасных вещей.

«Мне не нужны твои прекрасные вещи, – хотелось сказать Рамите. – Мне нужен лишь Казим».

– Кто такой Казим? – спросил Мейрос.

Сердце девушки сжалось: она наконец поняла, что этот человек – не просто феранг, а настоящий ядугара, маг, способный читать ее мысли. Ее охватил страх.

– Тот, за кого я должна была выйти, – прошептала она.

– А. Прости. – В его голосе действительно прозвучал намек на сожаление. – Ты, несомненно, злишься из-за того, что твоя жизнь перевернулась с ног на голову, сделав из тебя племенную кобылу для жуткого старика. Но с этим я ничего не могу поделать. Могу сказать лишь, что у такой жизни тоже есть свои преимущества, гораздо большие, чем ты даже можешь себе представить. Но я не могу вернуть тебе твои мечты.

Они замолчали. Толпа, от которой их скрывала вуаль, замерла, напряженно пытаясь подслушать их тихий разговор. Откажет ли она ему? Что произойдет, если она это сделает? Мгновение затянулось.

Наконец Рамита внутренне почувствовала, что больше ждать нельзя. Прости меня, Казим. Медленно она опустила листья и взглянула в водянистые голубые глаза ядугары. Они оставались чужими, и их совершенно невозможно было прочесть. Его волосы и борода выглядели жидкими и клочковатыми. Традиционные омалийские рисунки жениха не покрывали лицо мага. Его губы были тонкими, а манеры – нетерпеливыми. При виде невесты глаза Мейроса слегка расширились.

Какой я кажусь ему, с моей темной кожей, раскрашенным лицом, разрисованными руками и блестящими драгоценностями? Способен ли он увидеть своими глазами ядугары саму мою душу?

– Почему я? – прошептала Рамита. – Я всего лишь девчонка с рынка.

Он продолжал смотреть ей в глаза.

– Я очень нуждаюсь в детях, а ты, с большой вероятностью, родишь их много и быстро. Я понял, что безопаснее всего будет как можно скорее произвести на свет детей с женой-лакхийкой. Когда я говорю «безопаснее», я имею в виду не свою собственную неуязвимость, а устойчивость всего мира. Должно родиться много детей от одних и тех же родителей, от нас с тобой. Эти дети будут магами, которые объединят Ордо Коструо и принесут мир. Я искал долго, но ты единственная обладаешь нужной наследственностью и принадлежишь к тому народу, который мне требуется, а у меня уже почти закончилось время. Ты – и твои дети – это шанс предотвратить катастрофу, если еще не слишком поздно.