Лесса Каури - Ласурские призраки [СИ litres]

Наложница вновь забилась в истерике.

Владыка посмотрел на стоящего рядом советника. Советник посмотрел на Владыку… Существо – голое, маленькое и красное, продолжало орать.

– Каскарты, угомоните его как-нибудь! – рявкнул Мунливиль и быстро вышел из комнаты.

Советник метнулся следом.

Двери в покои Лагардиэль закрылись, отсекая звуки. В коридоре стало так тихо, что было слышно, как капала вода из источника, бившего из скального грота.

– Ты был у Старейшей? – требовательно спросил Владыка. – Что она вспомнила?

– Был… – развел руками советник. – Она очень старается, но не помнит! Столько веков прошло.

– Почему оно кричит, это дитя? – в голосе Мунливиля сквозило недоумение. – Неужели я тоже так кричал, когда был младенцем?

Советник виновато отвел глаза.

– Не могу знать, мой повелитель!

– Но оно не может орать постоянно! – воскликнул Владыка. – От такого крика можно умереть! Его поили водой?

– Поили. Плюется. И орет.

– Давали пюре из фруктов и трав?

– Результат тот же.

– Купали?

– Оно немного подремало в теплой воде, но потом снова принялось орать…

– Каскарты! Проводи меня к Старейшей. Может быть, она что-то вспомнила?

Советник угодливо склонился перед Владыкой и засеменил впереди. Мунливиль прекрасно знал дорогу на отдаленный пик, где в уединенных покоях самая старая эльфийка Скалистой цитадели проводила время наедине с небесами и ветром. Но негоже было одному из могущественнейших владык Лималля иди без свиты.

На полпути его нагнал офицер пограничной стражи. Умудрился, идя чуть позади, склониться в почтительном поклоне.

– Говори, – коротко приказал Владыка.

– Чужаков, попавших на наших земли, арестовать не удалось, мой повелитель.

– Почему?

– Его Величество Ахфельшпроттен Первый предъявил на них права. Мы не пошли на открытый конфликт.

Мунливиль замедлил шаг, но тут же вновь ускорил его – по вентиляционным шахтам летели рыдания несчастной Лагардиэль, напоминавшие ужасающие стоны порождений Вечной ночи.

Владыка покосился на офицера. Тот был бледен, шел, опустив глаза – понимал, что может быть сурово наказан. Но… Кое-что сейчас было поважнее конфликта с гномами.

– Ты поступил правильно, – произнес Владыка Скалистой цитадели, – нам следует сосредоточиться на чуде, посланном Каскартами, а не на сквернословящих коротышках из Независимого Подгорья. Теперь ступай!

Обрадованный офицер поклонился так низко, что едва не клюнул носом каменные плиты пола.

На верхушку пика вела спиральная лестница. Советник остался внизу, а Мунливиль легко взбежал по ступеням и постучал в светлые створки, украшенные затейливой резьбой.

– Войди, – послышался ворчливый голос.

Он вошел и опустился на одно колено. Никто среди скальных эльфов не заслуживал такого почтения. Никто, кроме матери.

– Мама, умоляю, вся надежда на тебя! Это первый младенец в Скальной цитадели за невыносимо долгий срок… Не знаю, что произошло, но он родился, и мы не можем потерять его!

– Ты связывался с Владыками из других цитаделей? – требовательно спросила старая эльфийка, красота лица которой казалась запечатленной в веках.

Мунливиль отвел глаза.

Старуха пожевала губами и проворчала:

– Понятно. Мой сын не желает показывать свою слабость другим.

Владыка повел плечами, но промолчал. Мать всегда понимала его лучше остальных.

Эльфийка отвернулась и вышла на открытую террасу. Магическая завеса сдерживала бушующие на вышине вихри, превращая их в приятный ветерок, несший снизу запахи зелени и свежести.

Мунливиль поднялся и пошел за матерью.

– Я вспоминала, как держала тебя на руках, когда ты был совсем крохотным, – не оборачиваясь, заговорила старуха. – Знаешь, все громкие слова о величии эльфов тускнеют перед взглядом, которым смотрит на мир новорожденный… Ты казался мне одновременно неразумной зверушкой и баожественным чудом, вызывал и страх, и жалость. Ты раздражал меня, но никогда с тех пор я не была такой счастливой! Я думала обо всем этом и вдруг вспомнила, как…

Обратно в покои наложницы Мунливиль бежал так быстро, что Советник остался далеко позади. С размаха распахнув двери, Владыка влетел в комнату и проговорил:

– Младенца нужно…

– Тс-с-с… – прижала совершенный пальчик к губам Лагардиэль.

Она сидела прямо на полу, на шкуре единорога и, держа дитя на руках, кормила грудью. Младенец сосредоточенно сосал, а вокруг разливалась блаженная тишина.

– Мой повелитель, – в глазах эльфийки блеснули слезы, – мое тело услышало ребенка и дало нектар, нужный ему, чтобы жить! Хвала Каскартам!

Владыка Скальной цитадели молча развернулся и вышел. Лишь в коридоре, закрыв двери, дабы не показывать женщине свою слабость, оперся спиной о стену и дрожащей рукой стер испарину, выступившую на лбу. Лагардиэль права: хвала Каскартам! Дитя выживет, и эльфийская раса, находящаяся на грани вымирания, возродится вновь во всей красе и мощи!

Мунливиль встрепенулся. Пожалуй, стоит поспешить и сообщить другим Владыкам о сделанном открытии. Ведь каждому хочется войти в историю своего народа героем.

Путешественники, затаив дыхание, следили, как король Независимого Подгорья в изумлении «сворачивает голову» золотой чаше, самогон из которой он только что выпил на пиру в честь их прибытия. Пир Его Величество закатил, едва они прибыли в Круткольх.

– Вот значит как! – произнес Ахфельшпроттен. – Вона как Братья распорядились с любовью почтенного мастера Йожевижа и красавицы Виньовиньи! Неожиданно, други, неожиданно.

– Мы и сами были ошарашены, – признался Ягорай, и продолжил, пока король пребывал в растерянности: – А все же, Ваше Величество, как вы узнали, что мы в Лималле?

– У вас, уважаемый Яго, хватка, как у рылобита, – рассмеялся король и посмотрел на Руфусилью, которая с тех пор, как попала в подземье, вела себя тише воды, ниже травы. – У почтенной рубаки Аквилотской, моей старинной подруги и любови всей моей жизни, есть подарок, полученный в нашу прошлую встречу. Это кольцо моей матушки. Кроме камня абсолютной чистоты и великолепной ювелирной работы оно знаменито заклинанием, которое в незапамятные времена нанес на него, по просьбе моего отца, один эльфийский маг…

Кажется, впервые за все время, Руфусилья посмотрела на Ахфельшпроттена.

В глазах Его Подгорного Величества запрыгали лукавые демонята.

– Мой почтенный отец по части хорошеньких гномелл был тот еще баловник, – продолжил он. К слову, я в этом не в него пошел, а в матушку, которая всю жизнь была ему верна. Заклятие создавалось, дабы предупреждать отца о местонахождении супруги, чтобы в случае чего он успел принять вид, подобающий мужу и королю. Я планировал не расставаться со своей Руф до смертного часа, вот и отправился за этим кольцом домой в тот злосчастный день, перед падением Завесы. Хотел, вернувшись, преподнести ей его и просить выйти за меня замуж. А вышло по иному…