Анджей Ясинский - Толлеус. Учитель – ученик [litres]

Хотя, с другой стороны, удобнее хранить деньги в даймонском банке, а рассчитываться в лавках как раз лучше серебром и медью. Не исключено, что у мертвого чародея был счет в банке на сумму гораздо большую, чем в этом сундуке. И вообще, ругать судьбу не стоило – на такое богатство старик даже не рассчитывал. В мешочек, который он приготовил для возможных ценных находок, влезло только две горсти монет из благородного металла. Остальное придется забрать в другой раз, подготовившись более основательно.

Сейчас время уже далеко за полдень, так что вернуться за деньгами сегодня уже не получится. Впрочем, в этом нет ничего страшного, торопиться некуда. Но на всякий случай перестраховаться не помешает!

С этой мыслью Толлеус сформировал вокруг сундука защиту от воришек. А еще он собрался запечатать ворота во дворе. За год здесь не было гостей, но когда деревенские прознают, что искусник вошел и вышел без ущерба для своего здоровья, слух об этом разнесется по всей округе. Сами-то селяне не полезут, но какая-нибудь ведьма вполне может попытать счастья. Не хотелось бы из-за собственной беспечности в конечном итоге остаться ни с чем!

Всю обратную дорогу Толлеус улыбался. Настроение было отличное и рвалось наружу. В итоге старик попробовал исполнить имперский марш, который помнил еще со времен своей юности, но под удивленным взглядом помощника быстро замолчал. Оболиус тоже был доволен, хотя и не подавал вида. Больше денег его воодушевляла другая добыча – связанный волк смирно лежал позади старика. Мохнатка шла своим ходом, прихваченная к телеге веревкой. Искусник хотел было опять завернуть на пастбище, чтобы определить ее к основному стаду, но Рыжик упросил его этого не делать, чтобы потренироваться с ней вечером. Толлеус благодушно согласился. С одной стороны, тренировки с химерами отдают чародейством. Как будто искуснику таким заниматься не пристало, но все-таки умение полезное. И далеко не каждый день ленивый оболтус изъявляет желание изучать науки, предпочитая бегать с ребятней. Так что пускай позанимается, ему это на пользу.

Повозка, упираясь в скользкую землю искусными лапами, скатилась с холма: спуститься вниз оказалось еще труднее, чем въехать на него. Впрочем, это было даже не проблемой, а только лишь досадной заминкой.

– Учитель, – позвал помощник, оглядываясь. – Завтра поедем за монетами?

– Обождем пару дней, – улыбнулся старик, – ничего с богатствами не случится. Деньги в замке год пролежали – они там в безопасности. А если их в деревню привезти, сейчас же найдутся желающие попробовать их стащить.

– Выходит, через два дня мы уезжаем?

– От дождей зависит. Вроде бы погода на самом деле угомонилась. Если так, подождем, пока вода немного спадет, – и в путь.

Оболиус помолчал, с грустью рисуя в воображении образ одной девочки из деревни.

– Сперва в Боротон, понятное дело, а потом куда?

– В Боротоне монеты к даймонам в банк определим, нечего целый сундук с собой возить, – покивал Толлеус. – Потом осмотримся хорошенько, людей поспрашиваем. Глядишь, найдется хорошее местечко в пригороде. А нет, так поедем прямиком в Рингию. И, может, еще дальше. Купим домик с хозяйством, луга для мохнаток. На каменную усадьбу, конечно, не хватит, но устроиться можно сносно… – Старик прикрыл глаза в предвкушении, улыбаясь своим мыслям.

– Учитель! – снова вырвал его из радужных грез голос помощника. – Я ведь это… рингийского языка не знаю…

– Слышал, как местные разговаривают? Понять можешь? Так и в Рингии будет, – пообещал искусник, не открывая глаз. Похоже, эта проблема его нисколько не заботила.

На холме Оболиус остановил повозку сам, без команды. Оба долго смотрели на крошечный белый замок, на озеро и вершины далеких гор, думая каждый о своем.

В избе Финны старика уже поджидал староста деревни – тщедушный, но бойкий мужичок с козлиной бородкой с проседью. При виде вошедших он несколько суетливо вскочил со скамьи и поклонился:

– Здравия в дом, господин Толлеус!

Искусник кивнул и уселся за стол, показывая хозяйке, что постояльцы голодны и желают решить эту проблему безотлагательно. Старушка сейчас же загремела горшками у печи. Бывший настройщик манонасосов по привычке пристроил на коленях палку, что заменяла ему посох, молча поглядывая на старосту. Но тот тоже молчал, теребя пальцами шапку. Кажется, его звали Хват, хотя старик не был уверен: деревенские обращались к нему не иначе как «староста».

В двери показался Оболиус, который уже распряг лошадь и загнал в стойло мохнатку. С помощью хворостины это было проблематично сделать, о чем искусник помнил еще по Широтону. Однако ученик умел легко заставить слушаться строптивое животное.

Увидев гостя, пацан задрал нос, важно прошествовал к столу и молча уселся справа от Толлеуса, во всем подражая своему наставнику.

Финна бухнула на стол дымящийся горшок с кашей.

– Любезный, с чем пожаловал? – наконец соблаговолил начать разговор Толлеус.

Хват ему не очень-то нравился еще с тех самых пор, когда пытался выторговать у старика искусную защиту для деревенского стада коров.

– Сказывают, будто вы сегодня в гости к господину Гласусу ездить изволили?

– Верно, – не стал отпираться Толлеус, стуча ложкой.

– Пацанята у нас пропали давешней осенью. Как раз туда же пошли и сгинули! А еще…

Старик взмахом руки оборвал пересказ всей истории – он уже был в курсе.

– Следов детей не видал, но кости мужика, что у входа помер, привез, чтобы схоронить по-человечески. В телеге лежат.

При этих словах староста вздрогнул, хотя прекрасно понимал, что все участники той истории давно умерли.

– А что сам господин Гласус? – наконец с легким волнением в голосе спросил он.

– Мертвый. Но его тело не привез.

Староста шумно выдохнул, и непонятно было отчего: от облегчения или от испуга.

– Надо бы схоронить, только с колдовским обрядом. Чтобы он, значица, не восставал больше… И мальчонок хорошо бы пошукать хорошенько. Вы ведь, господин, наверное, не все облазали…

– Тело чародея я вытащу. У вас в дом проникнуть не выйдет – проклятие там злое. Дети вряд ли где-то внутри – здоровый мужик дальше порога не ушел, и они не должны были. Так что верней всего они где-то в другом месте погибли.

Хват поклонился и попятился. Он узнал, что хотел.

– Ступай да своим накажи держаться от замка подальше! – крикнул ему вслед Толлеус. – Смерть там, а больше ничего! – И добавил тише, обращаясь к Оболиусу: – Говорил же я тебе – сейчас же появятся желающие пошарить в доме. Кто ради богатств, кто ради мальчишек – все едино!

– А что, господин, много богатства-то? – подала голос Финна, которая внимательно прислушивалась к беседе.