Макс Мах - Голубая луна

Судя по реакции присутствующих, — а здесь собрался весь цвет новгородской аристократии, не считая множества титулованных иностранцев, — интрига удалась. До последнего момента никто в городе не знал, что за женщина поселилась в Полоцком подворье. Кто она такая, и что ее связывает с князем Иваном? Кое-кто встречал ее тут и там то с Дарьей, то с Иваном, то с обоими вместе, — на приватных раутах, в опере или на охоте, — но большинство не знали о ней ничего определенного, а кое-кто ни разу не слышал даже ее имени. И, разумеется, никто не предполагал, что эта неизвестно откуда возникшая вблизи престола женщина, носившая не самый громкий титул далекой Горанды, появится на балу в великокняжеском дворце вместе с князем Иваном. Так что, да: сюрприз, приготовленный князем Полоцким, удался на славу. И в тот момент, когда Иван и Герда шли к возвышению, на котором восседал на троне князь Новгородский Дмитрий, — через весь впечатляющих размеров зал, по проходу, образованному двумя шпалерами гостей, — все взгляды были устремлены на нее. Недоуменные, завистливые, раздраженные, любопытствующие… Никто ничего не знал наверняка, и это заставляло людей нервничать. Даже Каро, которой через какое-то непродолжительное время предстояло стать Великой княгиней Новгородской, даже она, — одна из немногих здесь, кто был лично знаком с Гердой, — явным образом оробела. Смятение усилилось еще больше, когда, достигнув трона и удостоившись благосклонной улыбки венценосца, князь Иван повернулся к гостям и заговорил, легко перекрывая шум, возникавший по временам среди собравшихся в зале гостей:

— Дамы и господа, разрешите представить вам мою невесту герцогиню Эван-Эрнхеймскую дочь короля Георга Эринорского! Некоторое время назад принцесса Герардина ответила на мое предложение руки и сердца согласием, и мы предполагаем совершить таинства бракосочетания одновременно с моим отцом Великим князем Новгородским Дмитрием и его невестой принцессой Шарлоттой.

Вот теперь все и открылось, и значит, сюрприз Ивана удался. Он не только привел в великокняжеский терем незнакомую большинству присутствующих красивую женщину, носящую, к тому же очень громкий титул. Он — в присутствии своего венценосного отца — объявил об их с Гердой помолвке, назвав ее своей невестой. А уж это была всем новостям новость, и, разумеется, она вызвала среди гостей великого князя нешуточное возбуждение. И среди тех, кто смотрел сейчас на Герду во все глаза, были три человека, которых, если бы Герда могла выбирать, она бы обязательно пригласила на свой первый официальный выход. Правда, причины для этого во всех трех случаях были бы разные. Шарлотту Герда хотела видеть, потому что за все годы ее странствий, Каро стала единственной, к кому она испытывала чувство искренней симпатии. А вот присутствие графа де Валена должно было обозначить ее триумф. Этого самовлюбленного говнюка Герда хотела унизить, и видеть сейчас кислую мину на его лице было для нее лучшей вирой за то унижение, которое она испытала, получив от него однажды сто золотых «прожиточного минимума». Однако особенно приятно ей было увидеть вылезающие из орбит глаза генерала-адмирала Мунка. Что тут поделаешь! Герда была злопамятна и мстительна, и теперь это стало по-настоящему частью ее души. Этого сукина сына она измучит и унизит до последней возможности, дожмет до дна, а потом без всякой жалости пошлет к праотцам.

«Так и будет, герцог, потому что я обид не прощаю!»

Она улыбнулась им всем, но знала, что каждый увидел ту улыбку, которая предназначалась именно ему. Потом Герда перевела взгляд и практически сразу увидела Неистовую богиню, одетую в изысканное платье цвета крови и Себя Другую почти в таком же платье, что и на ней самой. Другое дело, что кроме Герды, никто из собравшихся на бал видеть эту чудную пару не мог.

— Триумф! — улыбнулась Темная богиня. — Браво, Герда! Меньшего я от тебя и не ожидала.

И в этот момент Герда почувствовала, как одномоментно возрастает ее Дар. Это было похоже на приход весны после долгой холодной зимы, на глоток родниковой воды после бесконечного перехода через пустыню, на магию, которая с новой силой играла в крови, пронизывала каждую клеточку ее тела и пьянила лучше самого крепкого вина.

«Это первородная магия, ведь так?! — Герда еще не совсем понимала, что с ней происходит, но уже догадывалась, что это неслучайно. — Я первородная колдунья!»

— О, да, милая! — рассмеялась Неистовая. — Ты колдунья, да еще какая! И ведь это только начало, не правда ли?

— Начало? — удивилась Герда, которая как раз этим вечером подумала, что, кажется, дождалась финала своей истории, и это хороший финал.

— А ты, что думала, что все уже закончилось? — прищурилась Другая Герда.

— Значит, нет? — На мгновение Герда даже расстроилась, но тут же успокоилась и перевела дух.

Все было правильно и нормально, а будет еще лучше. Ведь Темная богиня знает, о чем говорит, потому что « жили они долго и счастливо » — это не про Герду. И дело не в том, что она не хочет выходить замуж за князя Ивана. Хочет и выйдет! Но у ее сказки будет другой конец. Герда не успокоится, пока не спалит Коллегиум дотла, пока не отомстит мачехе и королю, пока не уберет с дороги принца Максимилиана и не взойдет на престол королевства Эринор. Она станет королевой Герардиной Первой и даст начало новой династии. А князь Иван будет ее мужем, ее главным советником и военачальником, и, разумеется, принцем-консортом, поскольку женщина без мужчины не может основать род. Такова природа вещей, и Герда не собиралась ее оспаривать.

— Дамы и господа, разрешите представить вам мою невесту герцогиню Эван-Эрнхеймскую дочь короля Георга Эринорского !

Герда смотрела и видела: слова князя Ивана, как семена будущего, упали на землю прошлого. Де Вален его объявлением был без малого раздавлен и уничтожен, — он свой шанс упустил, и понимал это теперь со всей определенностью, — герцог Мунк впал в глубокую задумчивость, наверняка прикидывал, шельма, какие неприятности и как скоро обрушатся на его дурную голову, а Каро начала стремительно бледнеть. Герда даже испугалась: «Только бы в обморок не грохнулась!»

Поэтому первым делом, оставив Ивана, она подошла именно к ней:

— Шарлотта!

— Даже не знаю, что сказать, ваше высочество, — Выражение лица у Каро было такое, словно, она не понимала, что ей теперь делать: плакать, смеяться или сгореть от смущения. И еще она, вроде бы, хотела обнять Герду — во всяком случае, так могло показаться, — но обозначенное движение почему-то не завершила, остановившись на полпути. Застеснялась? Смутилась?

«Стушевалась?»