Макс Мах - Голубая луна

— Шарлотта, — сказала, тогда, Герда, — это я. Или ты меня не узнаешь? Ведь года не прошло…

— Аниз?.. Я… — Шарлотта растерянно смотрела на Герду и, по-видимому, все еще не знала, как поступить.

— Я тоже рада тебя видеть, — улыбнулась Герда. — И, ради бога, успокойся! Ты бастард императора, я бастард короля, нам ли меряться титулами?

И тогда что-то сломалось в напряженной атмосфере, сгустившейся, было, между ними. Разрушился морок, и все встало на свои места.

— Боже мой, Аниз! — бросилась обнимать ее Шарлотта. — Я так счастлива за тебя! Но почему ты мне ничего не сказала?

— А надо было?

— Просто, как сестра сестре.

— Тоже верно, — согласилась Герда. — Но, во-первых, я была тогда на службе, а во-вторых, в то время я и сама твердо не знала, кто мой настоящий отец. А уж о том, что я признана официально, и мечтать не могла. Документы нашлись позже.

— Теперь ты должна мне рассказ!

— Все, что захочет твое высочество! — рассмеялась Герда.

И тут к ним подошел де Вален с какой-то тощеватой — чтобы не сказать плоской, — бледной и унылой молодой дамой.

— Рад видеть ваше высочество в здравии и благополучии, — галантно поклонился граф. — Разрешите представить вам мою жену.

— Анита де Вален, — присела женщина в идеальном реверансе.

«Итак, граф, ты уже женат, — восхитилась Герда своей прозорливостью, — а значит, останься я ждать тебя в Ароне, ничего кроме разочарования, я бы от тебя не дождалась».

— Давно вы замужем, душенька? — «благосклонно» улыбнулась Герда женщине.

— Недавно, ваше высочество, — румянец смущения чуть оживил бледность Аниты де Вален, — всего пять месяцев…

«Пять месяцев?! — Герда не поверила своим ушам. — Пять месяцев? Ну, ты и подлец, Эмиль де Вален! А подлецов следует наказывать. И лучше смертью, чтобы не размножались!»

Разумеется, она не произнесла этих слов вслух. И виду не показала, что от охватившего ее гнева, готова сжечь его на месте. Но…

«Общество меня не поймет, а жаль…»

— Рада за вас, граф! — Она была само спокойствие. — Примите мои искренние…

— Соболезнования, — хихикнула Другая Герда, внезапно появившаяся за спиной де Валена.

— … поздравления, — закончила Герда свою мысль вслух.

Она ему даже улыбнулась. Чуть-чуть. В рамках приличия, но он обо всем, что не было сказано вслух, похоже, догадался сам. Во всяком случае, бедняга даже с лица спал. Он-то твердо знал, что случилось.

«Знает кошка, чье мясо съела!»

Де Вален представил ей свою жену. Не мог не представить, учитывая их давнее знакомство и близость Герды к его госпоже. Большего унижения — если брать в расчет его собственное мнение, — даже представить себе невозможно. Однако Герда собиралась дожать своего несостоявшегося любовника до конца. Как говорится, до самого дна. Но, разумеется, не сразу, поскольку, сразу — не интересно. Сначала следовало поиграть с «дорогим Эмилем», как кошка с мышкой перед тем, как ее съесть.

— Я живу в Полоцком подворье, — сказала она с подобающей случаю покровительственной улыбкой. — Жду вас, графиня, на чашку чая… Скажем, завтра, в пять по полудни. Вы должны рассказать мне все-все про вашу свадьбу! Я ведь еще не замужем, а свадьба на носу…

Что ж, Герда осталась собой довольна. Особенно ей понравился последний штрих. Пригласить молодую жену де Валена на чаепитие во дворец князя Полоцкого, было отличной идеей. С одной стороны, очевидный и вполне естественный — если не знать подробностей, — жест доброй воли, от которого, тем не менее, за версту несет снисходительным покровительством. А с другой — тонкий намек на весьма неприглядные обстоятельства, который, однако, будет понятен одному лишь де Валену. Впрочем, принцесса Шарлотта, в достаточной мере знавшая контекст приглашения, тоже догадалась о заложенном в него смысле…

Неистовая пришла к ней под утро. Оно и понятно. Последние дни Иван и Герда любили друг друга, как бешеные. Едва оставались наедине — после всех этих идущих бесконечной чередой зимних гуляний, роскошных пиров и княжеских охот, — бросались один на другого, словно оголодавшие. Впрочем, так оно и было. Их общий «голод» не утихал. Напротив, казалось, что с каждым новым разом их обоюдная страсть разгорается все сильнее. Где уж тут найти время, чтобы встретиться с Великой! И, тем не менее, в то странное утро, перед самым рассветом любовники наконец обессилили, и их сморил сон. Вот тогда и пришла Неистовая. Герда было обрадовалась, но в следующее мгновение ее обуял страх: такой она богиню не видела никогда. Великая темная была одета в посеченную и помятую чешуйчатую броню и с ног до головы забрызгана грязью и кровью. Шлема на ней не было, и ее роскошные волосы свисали сейчас потными космами на лоб и на щеки. В руках Великая держала короткое копье с длинным — в полтора локтя длиной — и широким обоюдоострым наконечником-клинком, которым можно и колоть, и рубить.

— Ужасно, не правда ли? — усмехнулась богиня.

— Что случилось? — У Герды не было слов, а из всех возможных вопросов на язык попал лишь один.

— Что-то затевается, — тяжело вздохнула Неистовая. — Не у нас, а у вас. Но рассмотреть, что именно, я не могу. Эта земля не в моей власти. Здесь правят другие боги. Ревнивые и недобрые, если ты понимаешь, девочка, что я имею в виду. Поэтому хочу тебя предупредить: будь осторожна! Никому не верь! Не расслабляйся! Не теряй бдительность.

— Но что может случится? — оторопела Герда. — Меня охраняют, как принцессу. Мой жених князь и воин. Мы живем в укрепленном дворце в обнесенном стенами городе…

— Верю, — улыбнулась богиня. — Знаю. Но это не повод, чтобы расслабляться, милая. Я пришла, чтобы тебя предупредить, и скажу честно, едва смогла до тебя добраться. Пришлось пробиваться с боем. Сама видишь.

— Вижу, — признала Герда. — Что же делать?

— Готовиться к худшему! — отрезала Неистовая. — Быть готовой к бою в любой момент. Днем и ночью, на пиру и в объятиях мужчины. Я тебе, дорогая, помочь, если что, не смогу. Эти не пустят. Все поняла?

— Да! — пришла в себя Герда.

— Ну, вот и молодец, девочка! — похвалила ее Великая. — Надеюсь, еще встретить тебя живой…

Неистовая исчезла, а Герда проснулась вся липкая от пота, и это был отнюдь не любовный пот.

«Ты сказала, Великая, — тяжело вздохнула Герда, выбираясь из постели, — я услышала».

Жаль было расставаться с той счастливой легкостью, которая с некоторых пор поселилась в ее душе, но Герда слишком хорошо знала жизнь, чтобы не прислушаться к совету Неистовой. Поэтому, оставив Ивана спать и видеть сладкие сны, она начала день намного раньше, чем предполагала и чем кто-либо мог от нее ожидать. Дворец спал, но Герды это не касалось. Она вернулась в свои покои, разбудила служанку и приказала начинать готовить ванну, а сама пошла к своим заветным сундукам. Магия магией, но безоружной — как она стала делать в последнее время, — ходить ей больше нельзя. А потому ей нужны кошель и нательный пояс с редкими зельями, которые могут потребоваться в чрезвычайной ситуации, наваха и стилет — раз уж в Новгороде не принято, чтобы женщина ходила, опоясанная мечом, — и еще, пожалуй, засапожник, благо она по зимнему времени носит высокие сапоги. Но это был лишь первый шаг. Вторым — было приготовить « наряд Судного дня »: сверский ночной костюм, где вместо туники стеганый поддоспешник, китайская кольчуга, нагрудник с разъяренным василиском между стальных грудей, стальные наручи и поножи, окованные железом сапоги, боевые перчатки, шлем и оружие, катана в подвеске, чтобы носить ее за спиной, абордажный меч на обычной перевязи, два кинжала на пояс и метательные ножи в специальной кобуре, похожей на сильно укороченный колчан. Все вместе около тридцати фунтов [37] 13-14 килограмм. . Тяжеловато конечно, но война не спрашивает, легко тебе или нет. Она — война, и этим все сказано.