Макс Мах - Голубая луна

Твой Иван ».

Идея вернуться в Полоцкое подворье Герде понравилась. Она привыкла к этому дворцу, как к своему собственному дому, которого у нее, на самом деле, никогда не было. Ей там было хорошо и удобно. Ей там нравилось. Единственная причина, по которой она поехала к Неревиной, заключалась в нежелании встречаться с Иваном. Разумеется, она понимала, чти эта встреча неизбежна, но разговор с ним мог состояться только тогда, когда она решит, что ей делать дальше. Никакие уговоры, обещания и клятвы со стороны Ивана не удержат ее в Новгороде, если она решит уехать. Но, с другой стороны, ей не требуются никакие объяснения с его стороны, извинения или заверения, чтобы остаться с Иваном и Шарлоттой, если таково будет ее решение. Однако выбор, который ей предстояло сделать, был не из тех, что принимаются по наитию и на скорую руку. Ей необходимо было продумать все следствия, вытекающие из этого решения, чтобы потом никогда уже к этому не возвращаться и ни о чем не жалеть. А между тем, сейчас она находилась в таком расстройстве чувств, что ни о каком здравом размышлении не могло идти и речи. Поэтому Герде нужна была пауза. День-два, — может быть, три, — чтобы привести себя и свои мысли в порядок и вернуть себе способность думать головой, а не сердцем или чем-нибудь еще.

Вернувшись в Полоцкое подворье, Герда всю оставшуюся часть дня занималась всякой ерундой. Выбирала платья на тот или иной случай, примеряла ногайскую кольчугу, раз уж китайская пришла в негодность, точила меч и кинжалы, ела — обед был великолепен, — пила ставленый мед, принимала ванну, но так и не решила, что ей делать. В конце концов, собралась ложиться спать, но тут ей доложили, что прибыла сестра Ивана Дарья, как раз перед мятежом отъехавшая в имение своего мужа, и хочет с ней говорить. Дарье Герда отказать не могла, хотя и предполагала, о чем пойдет речь.

«Будет уговаривать « понять и простить » — вполне резонно предположила Герда.

Однако не угадала, все оказалось куда горше, чем она могла себе представить.

— Здравствуй, Герда! — Выглядела Дарья ужасно, и куда делась ее красота. Красные глаза, белое, мучнистое, опухшее лицо. — Спасибо, что не отказалась принять.

— Что случилось? — подалась к ней Герда, почуяв горький запах беды.

— Борис убит, — мертвым голосом сообщила Дарья.

— Где? Когда? — не поняла Герда, ведь она знала, что во время мятежа мужа Дарьи, псковского посадника Кротова в Новгороде не было.

— Той ночью… В Пскове… Там тоже смута случилась…

— Ох, ты ж! — Герда бросилась к Дарье. Обняла. Прижала к груди.

— Днем гонец из Пскова прискакал… — всхлипнула Дарья. — От Кротова старшего — отца Бориса…

Постояли. Дарья плакала. Герда держала ее в объятиях. Не отпускала.

— Можно я с тобой поживу…

— Ты о чем? — не поняла Герда. — Это же твой дом, а не мой.

— Не мой уж точно, — добавила, не удержавшись.

— Но Иван оставил его тебе, разве нет? — подняла к ней заплаканное лицо бедная женщина.

— Нет, — покачала головой Герда. — Ты, видно, неправильно поняла. Не оставил, а разрешил пожить, пока не решу, что делать дальше…

— А потом?

— А потом я или останусь, но уже не в Полоцком подворье, или уеду. Пока не решила.

— Герда…

— Да?

— Я, конечно, не знатного происхождения…

— Ты это к чему? — не поняла женщину Герда.

— Возьми меня на службу, — неожиданно попросила Дарья.

— Так… Идем-ка сядем. — Честно говоря, Герда была удивлена и, пожалуй, даже обескуражена. Что за притча? Какая служба?

— Дети где? — спросила, сообразив, что Дарья не одна. У нее дети.

— Здесь, внизу.

— Иди, тогда, — предложила Герда, — распоряжайся. Устраивайтесь. А как заснут, приходи. Расскажешь, что приключилось. Договорились?

— А?.. — встревожилась Дарья.

— Если ничего другого не придумаем, место подруги у меня для тебя всегда найдется, — успокоила несчастную женщину Герда. — А если будет нужен официальный статус, станешь моей фрейлиной, вот только двора у меня нет… Впрочем, неважно. Иди, Дарья, устраивай детей…

Дарья кивнула с явным облегчением, хотя, казалось бы, за что благодарить? И что, вообще, здесь происходит, если молочная сестра Великого князя просит защиты у принцессы без королевства? Последняя мысль, возвратила Герду туда, куда она старательно пыталась не заходить уже второй день кряду.

«Если это проклятие, то кто меня проклял и за что?»

Приходилось признать, что этот кто-то весьма изобретательный сукин сын, хотя, возможно, что речь идет не о мужчине, а о женщине. Бог или богиня, колдунья или колдун, но кто бы это ни был, похоже, Герде уготована, в своем роде, участь Сизифа. Стоит ей приблизиться к вершине, как «камень» срывается, и она снова оказывается в проигрыше. Появление в ее жизни Ивана еще недавно казалось ей невероятной удачей. Такая любовь! Такой мужчина! А в результате, он женится на другой, и другой достанется великокняжеская корона. А она или удалится в изгнание, или… Или что? Каким может быть ее будущее здесь, в Новгороде, если Иван взойдет на великокняжеский трон и женится на Шарлотте? Это стоило обдумать, как и то, куда ей податься, если все-таки уехать? Вот только мысли не шли. Не было идей.

Пока предавалась этим грустным размышлениям, успела выпить кубок меда и сжевать пару пряников. И по ходу дела сообразила, что все время что-нибудь жует.

«Наверное, это я так нервы успокаиваю… или горечь заедаю», — Герда покачала головой, словно, удивлялась собственной слабости, но, тем не менее, ухватила с блюда еще один пряник, откусила довольно приличный кусок и, отложив в сторону, потянулась к серебряному кувшину с крепким ставленым медом. Наполнила свой кубок, сделала пару медленных глотков, смакуя вкус и аромат напитка, проведшего в закопанных в землю просмоленных бочках долгие сорок лет, и вернулась к прянику. Так и дождалась Дарью.

— Садись, — предложила женщине. — Ешь, пей, — повела рукой, указывая на заставленный блюдами и кувшинами стол, — рассказывай.

— Да, не о чем рассказывать, — вздохнула Дарья. Выглядела она сейчас чуть получше. — Муж погиб, остальное и так понятно.

— Дарья! — покачала головой Герда. — Ты забываешь, что я не из Гардарики, и законов ваших не знаю. Поэтому расскажи и объясни, в чем проблема, тогда я смогу тебе помочь. По крайней мере, попытаюсь.

— А у вас разве не так? — удивилась сестра Ивана.

— Я даже не знаю, о чем мы говорим, — пожала плечами Герда.

— Я вдова теперь, — сказала тогда Дарья и посмотрела на Герду так, словно эти слова все объясняли.

— Я поняла, — кивнула Герда. — И я тебе соболезную, но все еще не понимаю, что из этого следует.

— Борис не оставил завещания. Обещал составить когда-нибудь потом, но так и не собрался.