Анастасия Андрианова - Чернокнижник [litres]

– То есть ты намекаешь, что мы три дня зря топчем ноги? Клари, не пугай меня.

Тиль был прав: уже три дня прошло с тех пор, как они покинули таверну-гостиницу Греты. Алида заплатила хозяйке больше, чем была должна, потому что её мучила совесть, ведь она обещала женщине, что они останутся в комнатах надолго. Кресло Ричмольда пришлось оставить там: катить его с собой было неудобно. Да и незачем.

Они шли назад, в сторону Чёрного Замка. Алида чувствовала себя просто ужасно. Чувствовала себя проигравшей. Она решила, что лучше скорее признаться Вольфзунду в том, что она упустила Чернокнижника, – может, альюд придумает что-то, пока ещё не поздно. Да и идти ей, по сути, больше некуда: не бродить же до старости по постоялым дворам.

Она не хотела, чтобы Вольфзунд видел Тиля. Представить этого простого деревенского парня в замке альюдов, обедающим за огромным блестящим столом в компании высокомерной Перинеры, рогатого Мела и разодетого в шелка и бархат Вольфзунда – что может быть нелепее?! Поэтому она решила во что бы то ни стало каким-то образом заставить Тиля остаться в какой-нибудь попутной деревне. А ещё лучше – всё-таки уговорить его вернуться домой.

Ещё её беспокоило, как она попадёт в замок. В первый раз она прибыла туда на летающей карете, второй – на летающем коне. Когда они с Элли ходили на рынок, то пользовались потайной лестницей, но она выводила к двери, которая открывалась только ключом Анса. Оставалась только бесконечно длинная и очень крутая лестница. Сейчас её никто не ждёт, ключа у неё нет, и от мысли, что придётся всё-таки покорять тысячу каменных ступеней, у Алиды начинали заранее дрожать коленки.

Сонные сова и козодой сидели у неё на плечах, спрятав головы под крыльями. Мурмяуз путался под ногами, жалобно мяукая. Алида давно поняла, что он устал идти и просится на ручки, но не могла постоянно нести кота, потому что сама ужасно устала.

Солнце поднялось на самую вершину синего неба и светило так яростно, словно хотело изжарить всё живое в округе. После прошедших дождей от травы и земли поднимался пар, делая воздух тяжёлым и влажным, как в бане.

– Отличная погода для созревания овощей, – заметил Тиль, срывая с куста несколько ягод дикой малины и отправляя в рот. – Если такое тепло продержится ещё пару недель, можно будет начинать снимать перцы и помидоры.

– Ну вот, так, может, вернёшься домой? – с надеждой спросила Алида. – Поможешь своим собирать урожай. Заработаете денег. К тому же никого больше не преследуют. Короля теперь нет, и никому нет дела до того, как именно его убили.

В пути они услышали много новостей. Короля действительно убили – кажется, отравили. Королевские стражи в большинстве своём покинули посты, ведь в пустом дворце гвардейцам больше нечего делать. Многие переметнулись на услужение Магистрату в Биунум. Подозреваемых в прошлом покушении отпустили. Какая разница, кто хотел зарезать короля, если в конечном счёте ему подлили яда в вино? Столичные жители вроде бы волновались – Алида не совсем поняла, что происходит в Авенуме, да особо и не интересовалась. «Охота на ведьм» тоже постепенно утихла – наверное, Магистры перестали искать прислужников альюдов и переключили своё внимание на что-то другое. Алида рассудила, что сейчас самое время Тилю подумать о возвращении в родную деревню. Она очень надеялась, что спутник оставит её и не попытается проникнуть следом в замок Вольфзунда.

– А как же ты? – удивился Тиль.

Алида подавила раздражённый вздох.

– Я знаю дорогу, Тиль, уж поверь. А вот тебе там вряд ли будут рады. Сам знаешь, Вольфзунд превращает любопытных людишек в восковые скульптуры и хранит их в тёмных подземельях.

– Ну, ты-то не превратилась в восковую скульптуру, – пожал плечами музыкант. – Почему со мной должно что-то случиться?

– Потому что ты – чужак. А чужаков в замке очень не любят. Что будет с твоими мамой и сестрёнкой? Они с ума сойдут, если узнают, что ты стал истуканом в замке демона.

– Клари, ты зануда! Тебя, случаем, рыжий не кусал?

Алида промолчала. Она устало опустилась в тень под раскидистой липой и осмотрела ноги. От долгого хождения босиком стопы загрубели, но в пятку всё равно вонзилось несколько неприятных заноз. Мурмяуз с радостью пристроился рядом и смотрел, как Алида вытаскивает занозы и разминает пальцы.

– У нас привал? – спросил Тиль, тоже усаживаясь на траву.

– Незапланированный, – пробурчала Алида. – У меня скоро кровь закипит, давай подождём, когда станет чуть прохладнее. И голова трещит.

Она потрогала свои тёмные волосы, нагретые на солнце так, что на её макушке, казалось, можно испечь пару-тройку оладий. Тиль хмыкнул.

– А ты подстригись. С такой гривой кто угодно запарится. Зато зимой, наверное, без шапки можешь ходить?

– Очень смешно, – огрызнулась Алида. – Так что ты решил? Если от этого тракта свернуть налево – попадёшь на дорогу, ведущую к твоей деревне. Я специально по карте посмотрела. Самое время вернуться домой.

Тиль лёг на спину и мечтательно заложил руки за голову, глядя на небо в обрамлении липовых ветвей. Алида поняла, что этот его романтический настрой не сулит ей ничего хорошего.

– Ах, Клари, – вздохнул он. – Скажи, как часто в жизни выпадают такие возможности? Сколько раз у тебя был шанс исполнить свою мечту? Пуститься в настоящее приключение? Я всегда напрашивался с отцом в город только для того, чтобы как дурак пялиться на лавки травников, воображая, будто там заправляют настоящие колдуны. И тут появились вы – мерзкий рыжий ворчун и симпатичная девчонка. И жизнь моя превратилась в сказку. Путешествия, тайны, волшебство – что может быть прекраснее для простого фермера, который не видел ничего необычнее сросшихся помидоров и слизняков-переростков?

Алида побрызгала немного воды из фляжки на ладони и умыла лицо и шею. Ей сразу полегчало, но голова по-прежнему гудела.

– Кстати, Клари, – вновь послышался безмятежный голос Тиля. – Почему мы идём сдаваться? Ты же боялась, что демон тебя убьёт. Может, лучше спрятаться от него? Пойти в город. Или путешествовать. Мм? Да нам все дороги открыты, можно и не искать рыжего, а начать новую жизнь!

«Идиот» – подумала Алида, но, вздохнув, вслух сказала другое:

– Всё непросто, Тиль. Разве ты не понимаешь? Чистосердечное признание своей вины может смягчить наказание. Когда я в детстве случайно отпускала просителям не те травы, я сама первая признавалась бабушке. Если, конечно, замечала свою ошибку. И мне влетало гораздо меньше, чем тогда, когда приходили рассерженные селяне, получившие, например, слабительное вместо снотворного. Так же и тут. А ещё я попрошу исполнить мою старую просьбу просто так. Взову, наконец, к его честности. Я уже несколько долгих недель выполняю его невыполнимые задания. И считаю, что могу рассчитывать на награду. Мне кажется, так будет честно.