Сергей Лукьяненко - Не место для людей [СИ]

— Я же на нём приехал, — не понял Виктор. — Там билеты и дали.

— То вам на другом пятьдесят третьем дали, — вновь непонятно пояснил постовой. — А сейчас ваш придёт, до Луховиц. Билеты предъявите, вас отвезут.

И он, развернувшись, резко исчез за дверьми зала ожидания.

* * *

Рыбу из кузова выгрузили, и говорящего дельфина тоже (Эрик запоздало подумал, что надо было спросить его имя, всё-таки нечасто доводится познакомиться с дельфином!). Их усадили в кузов, без грубости, даже подстелили кусок чистого брезента. Но руки связали за спиной крепко-накрепко.

Молчаливые Гунар и Херли развернули грузовик и поехали обратно.

— Что они так взбеленились? — спросил Эрик. Рты им, к счастью, затыкать не стали. — Что я такого сказал?

Нотти, увы, не знала.

— Может, юриспруденция им не нравится? — предположила она. — Или демократия?

Они молчали, трясясь в кузове. Братья гнали изо всех сил, не жалели подвеску.

— Ты верёвку с рук не снимешь? — спросил Эрик с надеждой. — Пережги или ещё как. Магией!

Нотти нахмурилась, сосредоточилась. И ответила:

— Нет. Прости. Она заколдована. Тут все магией владеют, это же Крайний Восток, граница Хаоса.

— Что это значит?

Нотти вздохнула:

— Мир, откуда ты пришёл, Изнанка, магии лишён. Есть Мир Прирождённых, там царит Хаос и нет ничего устойчивого, там только магия, пытающаяся принять форму… я разве не объясняла? Из обоих миров часть сущностей прорывается к нам, в Срединный Мир. Все эти рыбаки-моряки — они пришли из Хаоса. Это сущности, пытающиеся воплотиться, стать по-настоящему реальными. Но это долгий процесс, в них ещё полно Хаоса и сырой магии. Потому у них всё так и странно, когда они обретут стабильность, то уйдут отсюда, станут обычными людьми.

— То есть они все волшебники, — резюмировал Эрик. — И покруче тебя.

Нотти кивнула.

— Всё-таки ты не из моего мира, — огорчённо решил Эрик. — Иначе откуда столько знаешь про этот, Срединный?

Грузовик мчался по каменистой дороге, развивая совсем уж неприличную скорость. Может быть, братья воспользовались магией, спеша избавиться от гостей?

— Надо думать, как спастись, — Нотти закусила губу. — Я могу сказать им… что нарушу обет. Может быть, отпустят…

— Нет! — выкрикнул Эрик.

— Тогда нас скинут с обрыва!

— Мы спасёмся, не бойся!

Лицо у Нотти стало рассерженным, даже злым:

— Да я не за себя боюсь, дурень! Во мне всё же сила есть! Я выплыву! Или взлечу! Или ещё что-нибудь сделаю! А вот тебя не вытащу, чувствую, ты утонешь!

— Лучше утонуть, — сказал Эрик твёрдо. — Я не позволю… чтобы эти…

Они молчали, упрямо глядя друг на друга.

— Значит, будем спасаться вместе, — сказала Нотти. — Или умрём. Вместе.

Эрик кивнул.

Пустошь над морем приближалась до обидного быстро. Грузовик затормозил так резко, что Эрика и Нотти кинуло на дно кузова. Появились братья, выволокли их наружу и почти потащили к обрыву. В голове непрошено закружились строчки: «Сильный шотландский воин мальчика крепко связал и бросил в открытое море с прибрежных отвесных скал…» А море под скалами выглядело жутко. Наверное, как в тот раз, когда пушкинский старик явился просить у золотой рыбки пост владычицы морской для своей старухи. Свистел и стонал налетевший ниоткуда холодный северный ветер, небо заволокли чёрные тучи, волны бились под обрывом огромными валами, шапки пены забрасывало на скалу — хотя до моря оставалось метров пять-семь. И всюду из-под воды проступали острые камни — откуда взялись-то, не было их!

«Это магия, — вдруг понял Эрик. — Проклятая магия, хаос, символы и сущности, архетипы, коллективное бессознательное… Мир меняется вокруг, потому что нужен драматизм, нужен фон для трагедии…»

— Стойте! — крикнул он. — Гунар, Херли! Ну вы же люди, что вы делаете? Чем я вас обидел, за что нам смерть?

Братья остановились, переглянулись.

— Мы не смерть несём, мы возвращаем взятую жизнь, — пояснил Гунар.

— Ибо должен быть закон и порядок, иначе хаос и невнятица… — первый раз Херли не повторял, а продолжал слова брата.

— Зла мы тебе не желаем, — сказал Гунар. — Но плохие слова ты сказал, юнец.

— Сами-то они не плохи, — уточнил Херли. — Только вот не для нас. Ибо в них жёсткость стальная и трупное окоченение, конец любой свободе и одно лишь существование.

— Может, тем, кто магии лишён начисто, оно и ничего… — с сомнением закончил Гунар.

— А нас всех ты бы прикончил своей политикой и либерализмом, экономической целесообразностью и прибавочной стоимостью… — Херли сплюнул. — Понятно?

Два здоровяка стояли и ждали их ответа. Эрика покачивало порывами ветра, Нотти слегка прислонилась к нему, видимо, тоже боялась, что сдует.

— Понятно, — прошептал Эрик. — Тогда… хоть верёвки снимите с рук! Вы нас без верёвок взяли, без них и верните!

Братья переглянулись.

— Справедливо… — вздохнул Гунар.

— Порядок… — вздохнул Херли.

Они ловко развязали узлы, которые Эрику казались совершенно мёртвыми. Гунар спросил:

— Кидать или сами прыгнете?

«Это ожившая магия, — снова подумал Эрик. — Это хаос. Но он пытается играть по правилам».

Он вытер рукавом солёные от брызг губы и сказал:

— Законы природы… логика… повторяемость результата… Магии нет!

Эрик даже сам испугался того, как громко разнёсся его крик.

— Волшебство противно природе, нелогично, неповторяемо! Магии здесь не место! Викинги не ездят на грузовиках! Дельфины не разговаривают! Трюк, обман, фокус!

Гунар протянул к нему здоровенную ручищу… но та вдруг задрожала и беспомощно опустилась.

— Прекрати… — прошептал Гунар.

— Ты шутейный викинг, ты ненастоящий моряк! — продолжал Эрик. Херли шагнул к нему, и Эрик выкрикнул: — Ты вообще никто, ты эхо, зеркало, отражение!

Херли посерел лицом, отшатнулся, беспомощно оглянулся на брата.

— Уходите, — оскалившись, прохрипел Гунар. Рука его скользнула по поясу и ловко вытащила длинный узкий нож. — Твоя взяла, юнец… уходите!

— А то что? — со злорадством и облегчением выкрикнул Эрик. — Нападёте? Кишка тонка! Я вас в блин раскатаю, в кисель размажу!

— Может, и размажешь… — прошептал Гунар. — А может, и не успеешь…

Смотрел он на Эрика с такой ненавистью, что, казалось, ещё миг — и кинется, будто загнанный в угол зверь.

— Эрик… — тихо сказала Нотти. — Пойдём… не надо. Они отпускают, пойдём. Мир, Гунар? Мы уйдём, а вы в себя придёте. Скажете, что скинули нас, а остальное вам неведомо.

На лице Гунара заходили желваки. Он неохотно кивнул.

— Не станут догонять? — спросил Эрик вполголоса, хотя был уверен, что братья его всё равно слышат.

— Не станут. Они всё поняли.

Эрик посмотрел на напряжённое лицо Гунара, на его чуть живого брата и кивнул: