Сергей Лукьяненко - Не место для людей [СИ]

— А есть ли молоко?

— Разумеется, — ответил официант. — Коровье, козье, бизонье, оленье, лосиное, верблюжье, овечье? Есть ещё молоко грифона, так называемое птичье, но… — он понизил голос, — я бы не советовал. Слабит! Молока единорогов сейчас нет, не сезон.

Всеволод задумчиво покивал. При таком изобилии просить стакан коровьего молока было глупо.

— Оленье, — сказал он.

Официант удалился и вернулся с графином холодного голубоватого молока. Всеволод отпил — и решил, что коровье вкуснее. Но отступать было поздно.

— Скажите, сколько нам ещё ехать? — поинтересовался он.

— Не более двух часов, — официант извлёк из кармана фрака серебряные часы, глянул на них. — Простите. Два часа и шесть минут.

Всеволод покивал. Всё-таки он чувствовал себя не совсем в своей тарелке. Но омлет оказался великолепным, колбаса тоже, а свежесваренный кофе вымел из головы остатки сна.

— Хотите сигару? — предложил официант. — У нас есть потрясающая редкость — сигары с Изнанки. Говорят, они самые лучшие.

— Нет, я не курю, — возмутился Всеволод. — Можете угоститься сами, я не против!

— Рюмку портвейна? Бокал шампанского? — продолжал допрос слуга. — Ваш любезный батюшка любит после завтрака выпить немного шампанского с черносмородиновым ликёром.

Всеволод подумал, что быть Повелителем не так уж и плохо.

— Я бы предпочёл потренироваться, — сказал он.

— Как будет угодно. Оборудовать тренировочный зал под спортивный или для занятий магией? Снаряжение трансформируется очень быстро, через пару минут всё будет готово.

— Для магии, — решил Всеволод. Слуга кивнул и вышел в соседний салон. Всеволод отошёл к окну, стал смотреть на лес. Деревья немножко поредели, мелькнула узкая речушка, на берегу которой стояла пара домишек, тропка, по тропке шла рослая женщина с арбалетом за плечом. Суровые места, здесь всякое может случиться…

Поезд вдруг дёрнулся, паровоз загудел так, что заложило уши. Со стола полетела посуда, Всеволод едва успел вцепиться в поручни под окном. Колёса визжали, поезд трясся, отчаянно тормозя.

Хлопнула дверь и в помещение ворвался слуга, ловко перехватывая руками медные ручки-скобы на стенах.

— Юный Владыка! — вся невозмутимость с него слетела напрочь. — Там… там на путях… машинист просит вас пройти к нему…

Поезд со скрежетом остановился, замер.

— Что на путях? — спросил Всеволод резко.

— Дракон! — растерянно разводя руками, произнёс официант. — Сердитый!

— Если дракон, то не «что», а «кто», — рассудил Всеволод.

* * *

Бульдозер не остановился. Пёр и пёр себе дальше, загребая отвалом верхний слой земли. И это была не странная корка, что под копытами Единорога-Тэль, нет, нормальная почва — с простыми, немудрёными подорожниками, ромашками, лопухами…

— Стой!

«Может, машину завели, да и упустили как-то?» — мелькнула мысль. Виктор бросился к ползущему бульдозеру, ухватился за проржавевшие, как и всё остальное тут, поручни, стараясь не угодить под гусеницу.

В кабине словно взорвалась динамитная шашка. Рычаги болтались туда-сюда в широких выкрошившихся пазах; от сиденья остался один скелет из гнутых труб да пара торчащих пружин; что-то тяжёлое раздробило приборную доску.

Не здесь управляли этим… механическим зомби, и остановить его можно было откуда угодно, но не отсюда.

«Виктор!..» — когда Тэль таккричит, да ещё беззвучно, Дракон уже не рассуждает.

Он спрыгнул, меняя облик ещё до того, как коснулся земли. Могучий хвост Дракона Возрождённого врезался в рыхлый и непрочный металл кабины, смёл её верх, отшвырнул на два десятка шагов, но бульдозер, как и полагается истинному зомби, этого даже не заметил.

Белый Единорог утопал в невесть откуда взявшемся болоте. Точнее, даже не в болоте, в чём-то навроде зыбучих песков.

Однако указывала она куда-то ему за спину, в сторону от зомби-бульдозера.

Там, в тумане, дружно зарычали моторы. Много. Десяток, не меньше, может, даже не один. Внезапно налетевший ветер принёс знакомый запах тяжело заработавших дизелей. Во мгле скрывалась целая армада этих механических созданий, и Виктор не смог не вспомнить Обжору и его Дракона Сотворённого.

«Найду — голову оторву!..»

Лишившийся половины кабины бульдозер продолжал ползти себе вперёд и уже почти добрался до колодца, когда ему прямо в радиатор ударил поток кипящего драконьего пламени. Капот сорвало, в разные стороны полетели полыхающие ошмётки, казалось, на этом железном скелете вспыхнуло всё, что способно было вспыхнуть, но машиной двигали, похоже, совсем иные силы, чем сгорающее в цилиндрах топливо, старательно толкающее поршни.

Бульдозер продолжал ползти. Драконье пламя на ржавом железе подозрительно быстро угасало.

«Zu schlagen, so zu schlagen, бить, так бить!», — как говаривал в таких случаях фельдмаршал Манштейн. А он, хоть и фашист, и гад, дело своё знал крепко.

Дракон ударил вновь, и там, где только что был двигатель, словно взорвалось маленькое солнце. Правда, и сам Виктор отдал столько, что не удержался в драконьем теле, вернувшись в человеческое.

От бульдозера осталась только рама да гусеницы. Однако и они ещё поскребли землю, упрямо отказываясь умирать, словно важнее всего на свете было ему сейчас повалить этот несчастный журавль.

Однако — поскребли и замерли.

Виктор, тяжело дыша, упал на одно колено. Голова кружилась, перед глазами прыгали зелёные чёртики.

«Нет! Поднимайся! Тэль!..»

Вокруг полыхнуло белым. Единорог встал на дыбы, вырвавшись из болотной ловушки, словно пробивающий броню подкалиберный снаряд, и одним прыжком оказался рядом.

Там, откуда она только что освободилась, расползалась мерзкого вида тёмная клякса. А чуть дальше неё — смыкался всё тот же туман.

— Милый?

Прохладные пальцы легли на виски, чуть надавили. Стало легче, в глазах прояснилось.

— Встать можешь?

Он не мог, но встал. Драконы падают только мёртвыми.

Из тумана вынырнула ржавая морда ещё одного бульдозера. Этот, содрогаясь от натуги и безбожно отрыгивая густую чёрную сажу, толкал перед собой груду глины пополам с булыжниками и валунами. Спихнул отвалом в чёрную кляксу, проехался туда-сюда, разравнивая. И — поспешно отступил, спрятался обратно в туман.

— Что за чёрт… — только и смог сказать Виктор.

Его Срединный Мир явственно сходил с ума.

Журавль благодарно качнул тонкой вершиной. Из-за колодца поднялась тонкая фигура в сером, высокая и бледная. Наборный пояс, на поясе — старый меч с вычурным эфесом.

Мёртвый. Тот самый, ради которых и появились Серые Пределы.

При жизни фигура эта была явно эльфом. Правда, столкнувшиеся тогда лоб в лоб заклятия его не пощадили — череп обтягивала синюшного цвета тонкая кожа, затылок и темя оплетала паутина неприятно-алых жил. Глаза оставались прежними, миндалевидными, но зрачки исчезли, а может, исчезла радужка, сделавшись иссиня-чёрной.