Лаура Кнайдль - Рождение магии [litres]

Взгляд Фрейи зацепился за окно на другой стороне комнаты. Это был ее единственный выход, даже если она не сможет закрыть его снаружи. Принцесса могла только надеяться, что отец не заподозрит неладное, если обнаружит это. Девушка бросилась к окну и распахнула его, благодарная за то, что комнаты Хранителей находились на первом этаже, и земля была менее чем в сорока футах от нее.

Фрейя неуклюже вылезла в окно и увидела, что ее плащ зацепился за выступающую оконную раму. Бормоча проклятия, принцесса быстро освободилась. Как раз в этот момент девушка услышала, как в замке поворачивается ключ. Видимо, ключ, который украла она, открывал другую дверь.

Фрейя метнулась в сторону и прижалась спиной к стене. Ее легкие горели. Девушка чувствовала, что ей так и хочется вдохнуть побольше воздуха, но старалась не издать ни звука.

Ее отец вошел в свою спальню.

– Кто оставил это проклятое окно открытым? – бранился он. – Ты?

– Нет, мой король, – ответила женщина.

Раздались твердые шаги.

– Не лги мне!

– Это не я.

Король ничего не сказал, но вскоре послышался хлопок, словно чья-то рука ударила по голой коже. Фрейя вздрогнула и закрыла глаза. Чувство вины охватило принцессу, потому что на самом деле это она должна была получить этот удар.

Служанка тихо заплакала.

– Твое счастье, что мы окружены здесь честными людьми, которые никогда не украдут у своего короля. В противном случае мне, вероятно, пришлось бы казнить тебя.

– Спасибо, – ответила женщина тоненьким голоском. – Вы слишком добры.

– Так и есть, а теперь закрой окно! – приказал король Андроис тоном, от которого по спине Фрейи пробежал холодок.

Принцесса подождала, пока прислуга закроет окно, потому что раньше она не смела пошевелиться. На ватных ногах девушка пошла по тропинке, которая вела вокруг жилища, мимо хижины, в которой она купалась днем. Звон удара все еще раздавался в ушах Фрейи. Часто ли такое случалось со слугами в замке?

Фрейя убеждала себя, что это вино, которого король выпил слишком много, говорило в нем, вызывая злость и раздражение. Но в глубине души принцесса знала, что не имело значения, трезв он или пьян.

Все еще погруженная в свои невеселые мысли, Фрейя шла по тропинке, как вдруг взгляд девушки упал на документ, при виде которого ее кровь застыла в жилах. Шаги принцессы замедлились, пока она не остановилась перед листом бумаги, прибитым к внешней стене здания. Это было объявление о розыске.

Объявление о розыске Ларкина.

Она едва заметила цифры и буквы, которые называли его имя и обещанную за него награду. Взгляд принцессы был прикован к эскизу, отпечатанному на объявлении. Изображенный на нем мужчина обладал очень отдаленным сходством с Хранителем, с которым Фрейя попрощалась в Аскане. Тогда его лицо было чисто выбрито, буйные волосы причесаны. На рисунке же волосы доходили мужчине до плеч, а лицо покрывала густая щетина. Но больше всего этот Ларкин отличался от ее Ларкина глазами. У этого они были пустыми и в то же время полными ненависти, как у человека, который презирает жизнь и которому нечего терять. Это была неправда. Ларкин мог злиться, но еще он умел быть нежным и искренним.

– Мы должны были повесить это здесь.

Фрейя развернулась и увидела фельдмаршала. Мужчина встал рядом с ней. Скрестив руки на груди, Томбелл рассматривал листок. Взгляд мужчины был таким же теплым, как у Бриона, и принцесса вспомнила, с какой добротой Ларкин говорил о своих братьях .

– Я до сих пор не знаю, что привело вас и Ларкина в Нихалос, – внезапно сказал Томбелл, не отводя взгляда от объявления.

– Коронация Кирана, – солгала Фрейя. Это было то, что они говорили населению. Принцесса ответила на официальное приглашение принца, в результате чего ее присутствие в Мелидриане не нарушало Соглашения.

– Ларкин сказал то же самое, но мы оба знаем, что это ложь. Ваш отец никогда не позволил бы вам уйти с ним. Так чего же вы хотели там?

– Я не могу этого сказать.

– Жаль, мне очень хотелось бы знать.

– Может быть, когда-нибудь мы вам расскажем.

– Надеюсь.

Фрейя нахмурилась. У девушки было странное чувство, будто она разговаривает со старым другом, хотя они с фельдмаршалом до этого момента почти не общались. И все же их кое-что объединяло. Привязанность, которую они оба испытывали к Ларкину.

– Вы знаете, где он?

Томбелл покачал головой.

– Нет, я не видел его с тех пор, как покинул Мелидриан.

– Я тоже, – прошептала Фрейя и зажмурилась, сдерживая подступающие слезы. Не знать, где и как живет Ларкин, было для нее мучительно больно. Девушка хотела одного – чтобы он был счастлив и находился в безопасности.

– Он вам очень нравится, – констатировал Томбелл.

И даже больше , подумала Фрейя. Но сейчас она уже была невестой, а через несколько дней станет замужней женщиной, вступившей в брак якобы по большой любви, и чувства, которые девушка испытывала к Ларкину, были опасны. Принцесса никому не могла их доверить. Ни фельдмаршалу. Ни Элрою. Ни своим родителям. Ни даже самой себе.

Зейлан не умела учиться на собственных ошибках. По крайней мере, это давалось ей очень тяжело.

Сколько раз девушка уже клялась себе действовать более разумно и продуманно, чтобы не попадать в беду снова и снова. Но спокойная, безмятежная и безопасная жизнь явно была не для нее. Чем больше Хранительница старалась отговорить себя от совершения глупостей, тем больше ей хотелось эти самые глупости совершать. Так было и сегодня вечером. Сегодня она собиралась устроить драку.

На самом деле Зейлан проворачивала это уже десятки раз. Мужчины, в гневе размахивающие кулаками, как правило, не обращали внимания на монеты, исчезающие из карманов их плащей, или на еду, которая пропадала со стола. Но сегодня вечером девушка не собиралась ничего красть. Ей нужно было затеять драку. Устроить стычку на самом деле не было такой уж проблемой. Оскорбление здесь, пинок там, и вот уже она удирает, набив карманы добычей. Только на этот раз Зейлан не собиралась исчезать. В этом-то и состояла трудность.

Если Дэйм или Бриок заподозрят, что свару устроила она, то выставят девушку на улицу. А там Зейлан сразу приметят.

С книгой в руке Хранительница сидела на своем обычном месте. Но сегодня она не старалась разобрать слова. Взгляд Зейлан чаще, чем в книгу, был устремлен на стол в противоположном углу комнаты. Его занимали трое фейри: женщина и двое мужчин. Они приходили в бордель каждый вечер. Но не для того, чтобы развлекаться в дальних комнатах. Троица играла в карты. Ставки всегда были высоки, и сегодня на кону стояло значительное количество талантов.