Питер Маклин - Костяной капеллан [litres]

– Так, подожди минутку, – начал я, но Эйльса оборвала меня взглядом.

– Нет у меня лишних минут. У меня королевский мандат, Томас, и ты будешь делать, как я велю. Сапёров долго удерживать я не в силах, и скоро придётся ударять по сканийцам. Ты в эту аферу ввязываться не можешь, если собираешься стать уважаемым членом высшего общества. А ты им станешь.

Всё когда-нибудь случается в первый раз, предположил я. Эйльса пустилась в объяснения, что она имела в виду, говоря о нашей женитьбе, о сроках и о том, что людям нужно уметь доказать, что они в такое-то время находились в таком-то месте; я мрачно улыбнулся. Да уж, она была истинным Слугой королевы. Если и случалось мне когда-либо встречать человека более опасного, чем Тесак, понял я, то этот человек – Эйльса.

Через три ночи разверзлось пекло.

Нас не предупредили. Я узнал, что что-то пошло не так, лишь когда в харчевню влетел какой-то человек с окровавленным лицом и обгорелой дырой в шубе со спины.

– Кишкорезы! – завопил он, и плевать, что в харчевне было полно народу. – На «Цепи» напали!

– Твою мать! – вскричал я и обрушился на Луку Жирного: – Ну и куда смотрит твоя разведка?

Лука побледнел и не нашёлся, что ответить.

Анна Кровавая уже была на ногах и отдавала приказы. Чёрный Билли и Сэм Простак в спешке вышвыривали посетителей, а остальные кинулись надевать куртки и доспехи и готовить оружие. Капитану Ларну и его ребятам я дал задание удерживать «Руки кожевника» и стеречь ценные боеприпасы, которые они привезли. Ещё я оставил в харчевне Луку и Чёрного Билли. Все же прочие вооружились и были готовы к бою в небывало быстрые сроки.

– Йохан, проведёшь контрудар.

Братец кивнул, и в его глазах полыхнул зверский огонёк. Он подходящий человек для подходящего дела, это уж точно. Пришло время спустить с поводка бешеную собаку, нравится мне это или нет.

Йохан выбрал восемь человек, включая Тесака, и не более чем через десять минут после тревоги они уже выступили из харчевни и направились к «Цепям». Я посмотрел на Анну:

– Ты со мной, с юным Билли и остальными. Ларн, держитесь тут любой ценой.

Я обвязался ремнём с Плакальщицами, но тут меня поймала за руку Эйльса.

– Что же ты делаешь? – прошипела она. – Я же сказала – удались от дел.

Я хмуро отрезал:

– К чёрту.

Вырвал руку и вывел отряд на трескучий мороз.

– Свечной закоулок? – чуть ли не с мольбой спросила Анна. Я кивнул:

– Да.

Очевидно, это будет их вторая цель, и Анна это, ясное дело, понимала. Там её Роузи и все прочие женщины, а обороняют их только Билл Бабник да сэр Эланд.

Мы пустились бегом. Когда взлетели по ступеням к зданию борделя, было уже поздно. Входная дверь притона повисла на одной петле, а во дворе у закрытой лавки свечника, наполовину освещённое огнём фонаря, лежало мёртвое тело. Это был кто-то незнакомый, поэтому я просто перешагнул через труп и вошёл в здание, приготовив к бою Пощаду и Укоризну.

У входа был какой-то чужак, он привалился к стойке и затыкал руками рану в боку. Не сбавляя хода, я добил его Пощадой. Из глубины коридора доносились звуки сражения. Анна Кровавая обнажила кинжалы и пинком распахнула дверь.

Сэр Эланд отступил к дверям гостиной и занял оборонительную позицию. Когда они напали, у него, естественно, уже не хватило времени натянуть доспех, так что он стоял в сорочке и брюках – с десятком кровоточащих порезов, а с его длинного меча капала алая кровь. На дощатом полу уже валялось четыре трупа, но, должно быть, ещё шесть были живы и противостояли лже-рыцарю. Один может оборонять узкое пространство в бою со многими, пока не потеряет силы или не свалится от ран. И, похоже, сэр Эланд был уже на пределе возможностей.

Как только Анна ворвалась в коридор, одному из Кишкорезов пронзил шею арбалетный болт, а потом из-за спины сэра Эланда послышался треск взводного механизма – кто-то лихорадочно перезаряжался. Анна, Мика и я врезались Кишкорезам в тыл, а остальной отряд рассыпался по зданию, прочёсывая спальни и убивая всякого чужака, какой попадётся.

Эланд при виде нас свирепо оскалился и перешёл в наступление. Молотом и наковальней – так мы и зачистили коридор в Свечном закоулке. В таком узком помещении эта тактика – страшное дело, и мы крошили их в капусту, пока руки наши не окрасились алым по локоть – тогда дело было сделано. Пол усеяло трупами, прямо как в Мессии.

– Роузи! – крикнула Анна. Она оттолкнула сэра Эланда, бросилась в гостиную, и я разглядел наконец женщин, которых он защищал. Роузи стояла впереди с арбалетом. Из трёх тел на полу, заметил я, торчали стрелы. Пока Эланд удерживал проход, Роузи показала себя молодчиной.

Я хлопнул сэра Эланда по плечу:

– Ты славно дрался!

– Это да, – сказал он и обрушился к моим ногам.

– Начальник! – заорал кто-то из-за спины.

– Присмотри за Эландом, – бросил я Анне и обернулся.

Стефан повёл меня наверх в одну из спален. Там оказалось ещё несколько убитых Кишкорезов, которые, видать, грабили здание, и два посетителя, которых Кишкорезы, очевидно, прикончили сами. Двух женщин я тоже обнаружил мёртвыми, и мне стало больно на душе. Билл Бабник растянулся на полу без сознания с жуткого вида багровым синяком на виске. По-видимому, когда пожаловали Кишкорезы, бедняга попытался защитить девушек, которые в это время работали, но он был без оружия и не имел ни единого шанса. Всё же попытка заслуживала уважения.

В комнате поджидал Билли Байстрюк, и у него для меня было кое-что заготовлено. Я сразу узнал этого человека. В эту ночь на нём не было пурпурной сорочки, но узнал я его всё равно. Это был Грегор, человек Луки в стане Кишкорезов. Человек, которого я купил и платил ему деньги. Мой человек, который должен был заблаговременно предупредить нас об этом нападении, но ничего не сказал. Он распластался по стене, а Билли глазел на него, не отрываясь. Уж не знаю, что именно Билли над ним учинил, но ясно было видно: Грегора пригвоздило настолько основательно, как если бы его держали разом четверо силачей.

– Этот нужен тебе живьём, – сказал Билли и был, как обычно, прав. Я неторопливо приблизился к беспомощному изменнику, сжимая в липких пальцах окровавленных Плакальщиц.

– Здорово, Грегор, – сказал я тем самым тоном, что предвещал карающую справедливость.

– Господин Благ, я могу всё объяснить, – промямлил он. Я медленно кивнул, обернулся и остриём Укоризны показал на полуголую женщину на полу – из рваной раны в животе вывалились кишки. Лет ей на вид было не больше двадцати.

– Вот это объясни-ка, – сказал я. – Объясни-ка, почему две моих девки лежат замертво – из-за того, что я не знал, что на мой притон замышляется нападение. Объясни-ка, почему ни один пиздюк мне об этом не рассказал.