Эльдар Сафин - Танец с зеркалом [litres]

– Цена одна – полкоролевства, а там – хоть мир купается в крови!

Обрадовавшись, что она знает эту песню, князь обнял девушку крепче чем прежде, и поцеловал. Его друзья одобрительно загудели.

– Как зовут тебя?

– Айса.

– Ну, пугайся, Айса! – сказал Го Чу Руш, глядя девушке в глаза.

А она – провалилась в бездну его глаз.

И в этой бездне полыхал огонь, звенели мечи и шуршала змеиная кожа. Там князь – гораздо моложе, чем теперь, нежный юноша – прикованный к столбам, стоял по колено в лаве, и множество змей обвивались вокруг него.

– От судьбы не уйти, – прошептал юноша.

– Но можно ее направить! – ответила Айса.

И тут же осели прахом столбы, застыла лава, осыпались пустыми шкурками змеи, а юноша возмужав и повзрослев, протянул руку Айсе, которая взяла ее без страха.

– Ты понимаешь меня! – произнес князь.

И вновь грянул танец, и началось настоящее веселье, и продолжалось до тех пор, пока Го Чу Руш не ощутил комок в горле. Праздник вдруг показался ему кошмаром, находящиеся в зале люди – чудовищами, а мир – грязной мусорной кучей, от которой надо сейчас же избавиться.

Бросив Айсу, князь ринулся к окну и распахнул его. Воздух ударил в легкие, когда Го Чу Руш взглянул на играющих детей. Ком в горле растаял. Тело скрутила судорога – но князь удержался на ногах.

Мальчишки запускали змея. Сильного ветра во внутреннем дворе быть не могло, и полотнище чаще трепали по земле, чем держали в воздухе.

Го Чу Руш зажмурился, глубоко вдохнул – потом подул из окна вниз. Зашуршали на земле опавшие листья, закачались ветви деревьев – с земли поднимался ветер.

Дети радостно загомонили, рыжий побежал, таща за собой бечевку, кто-то подкинул вверх змея, и он заполоскал на ветру, а потом выправился и взмыл вверх.

Рыжий стравливал и стравливал веревку, а змей взлетал все выше, и с каждой пядью, на которую поднималось полотнище, князю становилось все легче.

Вдруг рыжий упустил свой конец бечевки, и змей получил свободу, красиво помахивая уходящим вверх хвостом.

Дети застыли, затаив дыхание, наблюдая за чудесным полетом. За беседкой, укрывшись от остальных, красивый юноша целовался с молоденькой девушкой.

Подошла Айса, обняла князя за плечи.

«Смогу ли я выстоять? – думал он. – Смогу ли продержаться всю жизнь, вопреки воле отца, жениться, завести своих детей, помириться с местными жителями?»

Змей превратился с маленькую черную точку на фоне заката, дети внезапно загомонили, – вначале чернявый, потом рыжий, тут же подхватили девчонки – радуются, бесенята, как же заразительно они радуются! Губы князя растянулись в улыбке – доброй, спокойной. Он заголосил вместе с детьми – но те даже не заметили.

– Бей! – раздался голос Ан Сяо. – Пришли из деревни, с луками. Если не пустим, будут прорываться с боем.

– Впусти их. Да приготовь самострелы – на всякий случай.

Князь подумал, что если деревенские не будут сильно пыжиться, можно попробовать уже сейчас договориться миром. Он даст им хорошие семена, лошадей – пусть богатеют, рядом с богатыми крестьянами жить куда спокойнее, чем с беднотой. А отец… Пусть новым сыном обзаводится – ишь, нашел себе мальчика на побегушках, конец света ему подавай!

Вошли пятеро здоровых мужиков. «А луки-то у них хилые», – заметил князь.

– Где Эйшань? – грозно спросил самый толстый гость.

Ах да, Эйшань… Этот монах. Но не объяснять же им, что он уже на том свете!

– Он у меня в гостях! – заявил князь. – И задержится.

– У нас условие! – с важностью произнес толстый. – Отпусти монаха. Освободи детишек, над которыми измываешься, поклонись идолам…

Он умолк и принялся чесать затылок, очевидно, не зная, что сказать дальше.

– И что тогда? – с интересом спросил князь.

– А тогда… мы тебя не убьем! – нашелся другой из вошедших.

– Подите прочь. Мне скучно! – сказал князь и отвернулся.

Лот Вег раздавал его друзьям самострелы. Ан Сяо убежал куда-то – наверное, готовил незваным гостям встречу у выхода, чтобы никто не скрылся.

– Считаю до трех, а потом убью вас всех.

И они ушли, понурившись, ощутив – или Го Чу Рушу это лишь казалось? – свое бессилие перед ним.

А потом он пил за здоровье друзей, целовал Айсу, потом все стреляли по мишеням – зря, что ли, самострелы вытаскивали?

Со двора тоже доносился свист стрел, крики, визг – праздник, вечный и веселый, продолжался.

Но когда у князя в очередной раз перехватило дыхание, давая понять о присутствии отца в его теле, он взглянул в окно – и не увидел в освещенном факелами саду детей.

– Ан Сяо! – заорал князь, ощущая ярость, подбирающуюся к самому краю. – Детей, быстро!

И тут же увидел внизу Ан Сяо. Старый слуга лежал прямо под окном, сжимая в руках самострел. Вот оно что… Вот в кого стреляли! В небе мелькнул бледный хвост вырвавшегося на свободу и улетающего прочь дракона.

Не все еще потеряно. Наверняка остались дети – их же было человек сто, чтобы играть днем и ночью, чтобы в любой момент можно было увидеть их в окно!

Кто-нибудь спрятался, или по вечной своей непоседливости залез куда не следует – ах, Ан Сяо, зачем ты так тщательно закрывал все ходы и выходы, так старался запереть их в тесном дворе!

Нет. Никакой надежды. Пустой двор, только оброненная кем-то из девочек красная лента. Го Чу Руш схватился за горло, душа сам себя – отец уже был в нем, уже диктовал свою волю, прорываясь пока только на уровне мыслей.

– Детей, сюда! – хрипел Го Чу Руш. Рядом столпились соратники – ах, друзья, какая же это жестокая шутка! Любой из вас десять лет назад бросился бы выполнять приказ, а сейчас все вы заплыли жиром и мозги ворочаются уже с трудом…

Князь упал на колени, потом – лицом в пол. Ему было очень больно.

А потом его захлестнуло. Волна поднялась изнутри. Не осознавая что делает, князь поднялся, выхватил меч и вонзил его в грудь стоявшему рядом Лот Вегу…

… Спустя полчаса князь сидел в одной из комнат, где прежде жили дети. Он не мог видеть небо, но и так знал, что на нем одна за другой гаснут звезды.

Утро не наступит никогда – уже слышен рев, четыре дракона спешат исполнить волю его отца. Деревенские жители, забравшие детей из сытой и спокойной жизни к подневольному крестьянскому труду, получат возмездие в ближайшие дни, когда восстанут мертвые и твердь смешается с водами всех морей, и мир превратится в бездну.

Дикие припадки, постепенно влекущие князя к тому, чтобы принести Первую Жертву и убить самых близких ему людей, начались несколько лет назад. Именно тогда он обнаружил, что успокоить его может только одно – вид играющих детей.

Го Чу Руш приподнял тюфяк и достал оттуда раздвоенную палочку с одним закрепом – второй, видимо, чернявый собирался сделать ночью.