Джей Кристофф - Танцующая с бурей [litres]

Скоро начнется черный дождь, и небо прольет яд на людей, которые травили его, покрывая землю уродливыми гноящимися нарывами и шрамами. Кину такая способность природы казалось странно обнадеживающей – природа как будто очищала себя от грязи, которую в нее выбрасывали. Он был уверен, что если планета каким-то образом избавится от двуногой заразы, то она, в конце концов, восстановится. Ему было интересно, сколько времени потребуется миру, чтобы накопить достаточно гнева и злости и стряхнуть двуногих тварей со своей кожи. Землетрясения и наводнения, болезни и бури. Вскроются линии разломов, хлынут ливни и смоют всю эту гадость.

Всё! Прощайте, до свиданья и спокойной всем ночи. Уходя, не забудьте выключить свет.

Буруу резко поднялся, зацокал когтями по камню и склонил голову, напряженно вглядываясь в темноту. Кин обернулся и увидел ее в темноте, всю в черном, бледную, но удивительно прекрасную.

– Юкико, – выдохнул он, и голос его прозвучал как полет крыльев.

– Я рада, что вы пришли, Кин-сан, – тихо прошептала она, едва шевеля губами.

– Я не заметил вас.

– Кицунэ приглядывает за своими, – пожала она плечами. – Видели, что они сделали с ним?

– И слепой бы увидел.

Она прошла мимо него во мраке, через всю арену. Бесшумно ступала по соломе – руки сжаты, лицо закрыто прядями свисающих волос. Он понял, что она плачет. Она протянула дрожащие руки вперед. Арашитора встал, уткнулся головой в ее руки, обнял искалеченными крыльями. Замурлыкал – будто гром тихо зарокотал под накидкой из теплого белого меха. Она крепко обняла его, заплаканное лицо смялось, словно было сделано из бумаги.

Кин молча смотрел на них, размышляя о том, что произошло между ними. Он не мог не ревновать к зверю – ему тоже хотелось знать, что она думает и чувствует, общаться с ней, не говоря ни слова. Почему Гильдия хочет уничтожить людей с таким даром? Ведь это так замечательно – не чувствовать одиночества. Узнавать истинные мысли и чувства чужой души. Может, они именно этого и боятся. Правда очень опасна для Гильдии.

Юкико шмыгнула носом и сглотнула. Она повернулась к Кину, убрала волосы с лица, одной рукой все еще обнимая Буруу за шею.

Боги, она прекрасна.

– Мне надо идти. Иначе меня начнут искать, – ее голос был таким слабым и хрупким, что у него заныло в груди. – Можно ли это сделать?

Его сапоги стучали по камню, кожа изрыгала дым чи в теплый липкий воздух. Он шел рядом с ней по арене и испытывал почти непреодолимое желание сорвать шлем, чтобы снова посмотреть на нее собственными глазами.

– Думаю, да.

– И вы нам поможете?

– В этом мире нет ничего, чего я не сделал бы для вас, Юкико.

И тогда она улыбнулась ему – такая грустная, со ссадинами на лице, но все равно прекрасная – что он чуть не заплакал. Она обняла его за шею, и больше ему ничего не хотелось – только держать ее в своих руках, чувствовать запах ее пота, чувствовать ее волосы у себя на лице. В этот момент он был готов отдать всю свою жизнь только за то, чтобы хоть на минуту прижаться к ней своим телом. И он сделал бы это с улыбкой на лице.

Она отстранилась, и ему пришлось отпустить ее, пришлось сдержать свое желание крепко обнять ее, слившись с ней в одно целое.

– Сколько времени потребуется?

Он моргнул и покачал головой. Мехабак на его груди зажужжал и защелкал, в голове зазвучали голоса, закрутились колесики и шестеренки, рассчитывая цифры и просчитывая вероятности. Мысленно он уже представлял себе, как будет выглядеть этот аппарат, чувствовал, как металл меняет форму в его руках, в мигающем свете резака среди запаха дымящегося припоя. Ему очень хотелось создать эту конструкцию – ведь она предназначалась не для разрушения. Не для военной машины. Это не двигатель для корабля, перевозящего рабов, или для чейн-катаны. Это подарок. Подарок для той, кого любил он, и для того, кого любила она.

Он не будет спать, пока не закончит.

– Неделя, – наконец ответил он. – Сейчас я работаю над седлом Йоритомо. Это идеальная отговорка. Я могу приходить сюда и уходить, когда потребуется. Я сказал им, что сегодня вечером буду снимать мерки.

Она не могла видеть, как он улыбается под маской. Сердце заныло.

– Неделя, – повторила она, улыбнувшись со слезами на глазах.

– А сможете ли вы сбежать? Разве они не следят за вами?

– У меня друзья во дворце. И потом даже охранники иногда должны спать, – она пожала плечами. – И Кицунэ приглядывает за своими.

– Что ж, давайте надеяться, что он присмотрит и за мной.

– Я понимаю, что вы рискуете, помогая нам. Спасибо вам, Кин-сан.

– Поблагодарите меня позже. Когда мы будем далеко отсюда.

– Мы?

– Мы, – кивнул он, уронив отрубленное перо на камень. – Я уйду вместе с вами.

Дни ожидания тянулись невыносимо медленно. Но ночи были не так уж и плохи.

Хиро убрали из ее охраны, и за дверью комнаты Юкико на стражу встали два новых железных самурая, не сказавшие ей ни слова. Они отходили в сторону, чтобы пропустить слуг, которые приносили еду, меняли белье и наполняли купальню. В ответ на все попытки заговорить она слышала только металлическое молчание. Ее единственным настоящим собеседником была Мичи. Когда вставало солнце, девушки коротали время за игрой в карты или слушали звукобокс, тихо перешептываясь о тех механизмах, которые уже были приведены в действие во всем городе.

Мичи принесла с собой маленькие, свернутые в рулоны схемы дворца с отмеченными на них входами, которыми пользовались слуги, чтобы перейти из одного крыла в другое или выйти наружу. Она показала Юкико, как ей надо встать на комод, чтобы отодвинуть панели в потолке и протиснуться в пространство между балкой и черепицей, чтобы не ходить по соловьиным полам. Рассказала ей о согнутом клене в юго-восточном углу сада, которым девочки-служанки пользовались, чтобы перебраться через стену и сбежать в город для встречи с любовниками. Поведала о том, что дворец уже не та неприступная крепость, какой сёгун ее считает, и что в нем появились щели и течи, проделанные людьми, которых он даже не замечает.

День двухсотлетия династии Казумицу приближался довольно быстро, и двор гудел от волнения. Планировались пышные празднества, и Йоритомо намеревался появиться перед народом, что случалось крайне редко. Поскольку арена была занята, для празднования выбрали доки для неболётов. Бесплатная еда и выпивка для всех жителей Кигена, затем помпезное шествие двора под предводительством сёгуна по Дворцовому пути в Доктаун. За несколько часов до наступления часа лиса начнется третье столетие правления Казумицу над островами Шима. После заката торжество завершится грандиозным салютом, какого жители города еще никогда не видели.