Джей Кристофф - Танцующая с бурей [litres]

Мичи с цуруги в руках набросилась на падающих солдат, без устали опуская клинок, окрашивая стены красным. Она рубила им ноги, они падали на землю, и тут на них, визжа, налетали полчища черных тварей с блестящей шерстью и светящимися глазами, словно бурлящий поток. Острые зубы вонзались в мягкую плоть, срывали кожу с шей и глаз, серый пол тюрьмы превратился в алый. Это была тяжелая смерть. Да и смотреть на это было тяжело.

Размахивая руками, Хидео опустился на колени, и его тут же облепили черные твари, боль яркими каплями прорывалась сквозь морок лотоса. Костяная трубка выпала из подергивающихся пальцев. Мичи стояла над ним, пока он катался по земле, кричал, бился, моля о милосердной смерти от покрытого кровью меча в ее руке.

Холодным взглядом она смотрела на него сверху вниз, затем вложила оружие в ножны за спиной.

– Помни о Дайякаве, – прошептала она.

Масару оттащил Касуми в камеру, подальше от бойни. Следом туда заполз Акихито, бледный от горя и боли, перевязывая окровавленной тряпкой глубокую рану на ноге. Масару разорвал уваги Касуми и попытался остановить кровотечение из ран у нее на груди и животе. Касуми кашлянула, и сквозь стиснутые зубы на губы брызнула кровь.

– Не надо, – выдохнула она, отталкивая руки Масару.

– Нет, – ответил он и сильнее надавил на пузырящиеся кровью раны. – Мы уходим отсюда.

– Масару… – Касуми вздрогнула и сглотнула. – Если они узнали о нашем плане… значит, они знают и о Юкико. – Она закрыла глаза и на мгновение согнулась от боли. – Арена. Арашитора. Это все. Ты должен помочь ей.

Масару поцеловал ее руку, испачкав губы кровью, не желая отпускать ее. Касуми прижала его ладонь к своей щеке. Из уголка рта потекла тонкая струйка крови.

– Нам пора, – Мичи, вся в крови, стояла у двери камеры. – Корабль ждет.

Масару не сводил глаз с Касуми.

– Юкико в опасности.

– Вы едва стоите на ногах. Он вообще не может стоять. – Мичи кивнула на Акихито.

– Доставьте его на корабль, – Масару оглянулся на нее. – Вытащите Акихито отсюда.

– Масару, сукин сын, ты больше не бросишь меня. – Акихито попытался подняться, но схватился за ногу. – Без шансов, черт возьми.

– Как ты будешь сражаться, если не можешь идти, брат?

– Поползу, если понадобится.

Касуми моргнула, глядя на Акихито, в ее глазах тускло отразился мерцающий свет.

– Иди. В этом нет ничего постыдного.

Акихито пристально взглянул на нее, стиснув челюсти, сжимая и разжимая кулаки. Он посмотрел на рану на бедре, у его ног уже образовалась лужица крови, а затем снова посмотрел ей в глаза.

– Это царапина. Я могу сражаться.

– В другой раз, большая глыба.

Лицо великана сморщилось, и по щекам потекли слезы.

– Кась…

Она улыбнулась ему бледными губами с запекшейся на них кровью.

– Не забывай меня, брат.

Акихито долго сидел, молча, затаив дыхание, чтобы не разрыдаться. Он наклонился поцеловать ее в лоб, сжав зубы от боли. Мичи встала рядом с ним, протянув ему окровавленную руку. С трудом поднявшись на ноги, великан оперся рукой о плечи девушки. Посмотрев на Масару и Касуми, он закрыл глаза, словно хотел запомнить навсегда эту картину. Затем опустил голову и отвернулся.

Бросив последний печальный взгляд на любовников на залитом кровью полу, Мичи повернулась и вышла из камеры, согнувшись под весом Акихито. Через мгновение они превратились в тени, черные фигуры, хромая, исчезли в черной темноте. На камне глянцем блестели их следы.

Масару повернулся к Касуми, крепко сжав ее руки.

– Моя прекрасная леди, – прошептал он.

Он вспомнил прикосновение ее губ, прикосновения к ее коже, их сладкие, отчаянные ночи вдвоем под звездами. Он был слеп. Он должен был любить ее так, как она того заслуживала. Он должен был видеть, что наказывая себя, он наказывал и ее тоже.

Я должен был жениться на тебе, любимая.

– Я… – он тяжело сглотнул. – Я должен был…

– Должен был, – ее губы тронула слабая улыбка. – Но я знала это, Масару. Я знала.

Она выдохнула, с каждым вздохом приближаясь к краю бездонной бесцветной бездны.

– Я буду скучать по тебе. – Она закрыла глаза и поплыла в пропасть. – Я люблю тебя.

Он сжал ее руку, на мгновение задержав ее на краю. От горя его глаза наполнились слезами, и он не видел ее лица. Он только чувствовал ее, вдыхал ее запах, слушал, как становится темным и хрупким ее дыхание, а затем ничего не стало. Совсем ничего.

– Подожди, – прошептал он.

Но она уже ушла.

Зверь ревел и рвался со своего металлического поводка, но цепь держала его. Выбегая с арены, Йоритомо оглянулся и увидел, как гильдиец зажигает синюю лампу на запястье, чтобы разрезать цепь на шее арашиторы. Через несколько секунд он будет свободен и настигнет его на этих проклятых заводных крыльях.

Гильдия предала его. Его – избранного Хатиманом.

По слепящему солнцепеку он бежал вниз по широким булыжным улицам в районе арены, по переулкам и узким проходам у Рыночной площади, и его длинный плащ вздымался у него за спиной красным пологом. Сёгун кричал, призывая своих охранников, хоть кого-нибудь, но его крики со звоном отскакивали от пустотелого камня. Улицы были пусты – не видно ни души. Он слышал звуки музыки и смех, которые издали доносил душный ветер. Резко свернув налево, он бросился к причальным шпилям, где проходили торжества. Он сорвал с себя плащ и отшвырнул. Ему было страшно. У него не было времени. Жажда спасения наполняла его до краев, гоняя адреналин по венам и дрожащим, напряженным мышцам. На севере загрохотал гром.

Он услышал рев, заполнивший переулок, и его лицо исказилось от страха.

Он преследует меня.

Йоритомо снова закричал, споткнулся о кучу мусора и, тяжело дыша, выскочил на Рыночную площадь. Мышцы его напряглись в ожидании агонии, в смертельном ужасе перед когтями зверя, который может разорвать его на клочья. Позади него снова раздался рев – прелюдия к его кровавому концу.

Толпа гуляк, прекратив петь и раскрыв рты на полуслове, остановилась, и их лица побледнели от удивления, когда Девятый Сёгун из династии Казумицу пронесся сквозь толпу, растолкав их. Он бежал, гулко стуча по булыжникам, спотыкаясь и почти падая на ступеньках, окружающих Пылающие камни. Над ним вздымались вверх почерневшие колонны, отбрасывая длинные тени на землю. Напротив, через дорогу вскрикнул ребенок, несколько пьяных мужчин упали на колени. Немытый народец, не задумываясь, воткнулся лбами в грязь.

Почему они не убегают? Неужели они не боятся зверя?

Йоритомо в страхе оглянулся и увидел только девушку. Девушку, а не грозового тигра с окровавленной мордой, разорвавшего его охрану в клочья. Его преследовала не грозная машина, вооруженная когтями, клювом, клыками и молниями, а всего лишь слабая маленькая девушка с окровавленным кинжалом в руках.