Тэд Уильямс - Империя травы. Том 2 [litres]

– Шисей’рон, – пропела она, частично чтобы отвлечься от боли в плече, и на этот раз она произносила слова вслух – пусть с трудом и задыхаясь, но ей требовалось отдать все в последнем усилии. – Шисей’рон, мое сердце!..

А потом она услышала, почувствовала, как кто-то появился под ней и также начал толкать колонну. Она опустила глаза и увидела, что Виньеда, госпожа Чистых, заняла позицию между стеной и колонной, ноги Виньеды упирались в стену, а руки в колонну.

– За Кементари! – воскликнула Виньеда сквозь стиснутые зубы, ее лицо застыло в гримасе напряжения, глаза раскрылись так широко, что стали видны белки. – Кементари, пусть память о нем не умрет никогда!

Внезапно, с долгим пронзительным скребущим звуком, словно зашипел огромный змей, часть колонны под ногами Танахайи качнулась вперед, и они с Виньедой упали на пол. Верхняя часть колонны раскачивалась, и несколько мгновений казалось, что ничего не произойдет. Танахайа лежала на Виньеде у основания колонны, понимая, что потерпела неудачу.

А потом верхушка колонны стала медленно крениться вниз. Веревка натянулась и выдернула секцию потолка. Танахайа услышала громкий звук, словно затрещал лед на замерзшем озере, и с потолка посыпались куски камня.

У нее осталось лишь несколько мгновений, чтобы накрыть своим телом Виньеду, которая после падения ударилась головой и потеряла сознание. Сверху доносились треск и скрежет. Весь зал содрогнулся, каменное кружево рассыпалось и рухнуло вниз – некоторые куски были величиной со стол. И еще Танахайа услышала громкие стоны хикеда’я, возможно, пострадала и часть Чистых. На краткое мгновение ей показалось, что какое-то огромное существо подняло Дом Наблюдения за небесами, точно детскую игрушку, и принялось его трясти, пока он не начал разваливаться на части. А потом что-то ударило в нее, и мир исчез в безмолвной белой вспышке.

Квина рубила тростник ножом, в сотый раз думая о том, каким маленьким и неподходящим является его лезвие для подобной работы.

– У моего возлюбленного, который так обожает скользить по тонкому льду над замерзшей водой, – сказала она, – не должно быть проблем с лодками.

Сненнек, следовавший за ней, нетерпеливым взмахом руки срубил еще несколько веток тростника.

– Лодки не внушают мне доверия, – заявил он. – Ты сидишь в ней, и все у тебя хорошо. А потом ты уже под ней, и жизнь больше не выглядит прекрасной.

– Значит, лучше брести вдоль берега реки и прорубать себе дорогу, наслаждаясь укусами насекомых, позабыв о том, что мы торопимся? – осведомилась Квина.

Сненнек бросил на нее скорбный взгляд. По его настоянию они приближались к древнему городу ситхи пешком, и это стало причиной споров, длившихся уже несколько дней.

– А что ты предпочитаешь, моя будущая невеста, быстрое путешествие или счастливого Сненнека?

– Это не тот вопрос, ответ на который ты захочешь услышать, – ответила она.

Иногда Квина его не понимала. Такой смелый и полный уверенности, когда он взбирался вверх по опасному склону горы или скользил по льду, Сненнек превращался в ребенка от одной лишь мысли о путешествии по воде или необходимости просто в нее войти. Они провели вместе не одно лето у озера Голубой грязи, но Квина ни разу не видела, чтобы он входил в него даже в самом мелком месте. Он неизменно говорил ей, что у него есть другие, более важные дела, которые необходимо сделать, но теперь она знала правду.

– Мой отец часто повторяет, что Поющий не должен отворачиваться от нового опыта, – сварливо сказала она.

– Твой отец – мудрый мужчина, но он не может приручить мое трусливое сердце, как дикую волчицу. Бесполезно стыдить меня, Квина. Тут ничего не поделаешь. Мысль о лодках превращает его в нечто крошечное и холодное.

Однако у них не получалось всегда оставаться сухими, когда они брели по берегу. В последние дни часто шел дождь – и не теплые, как раньше, а холодные зимние ливни, – и, несмотря на одежду из промасленной кожи, Квина чувствовала себя промокшей и несчастной. Маленькие острые предметы, пробирались во все свободные пространства под одеждой, и ей оставалось надеяться, что это кусочки речных растений и тростника, а не ползучие существа, которые будут кусать ее всю ночь, но она была практически уверена, что рассчитывать на это не следует.

– Может быть, мы, наконец, найдем место, где можно остановиться, вымыться, а потом поспать? – спросила Квина. – Мы до сих пор не видели никаких твоих каменных ворот, мостов или того, что ты ищешь, а солнце уже почти зашло.

– Тут ты права, – ответил Сненнек. – Посмотри на Седду, она ждет наступления темноты, чтобы засиять. – Он указал на призрачную белую луну, висевшую на фоне голубого неба почти весь день. – Быть может, пришло время поискать…

Квина сделала ему знак, чтобы он замолчал. И на этот раз – возможно, он слишком устал или задыхался – Сненнек послушался ее с первого раза, подошел к ней, остановился и стал ждать.

– Что ты услышала? – наконец прошептал он, и его губы оказались так близко, что Квина ощутила его теплое дыхание, несмотря на холодный ветер, продувавший насквозь речную долину.

Она покачала головой. У нее не было полной уверенности, но показалось, что она услышала плеск, не похожий на обычные звуки реки. Темные запруды, окруженные раскачивающимся тростником, самое подходящее место для засады прожорливых калипуков, пусть она и не видела ни одного с тех пор, как они отправились в путешествие с Морганом.

Прошло довольно много времени, но подозрительных звуков, напугавших Квину, больше не было, и она уже собралась идти дальше, когда они снова появились – серия всплесков, словно рыбы пытались поймать муху, но для рыб было еще слишком рано. Она повернулась проверить, слышал ли что-то Сненнек, и по его широко раскрытым глазам поняла, что слышал. Шум совершенно определенно доносился от реки, быть может, с расстояния, не превышавшего броска камня от того места, где они прятались в тростнике.

– Нас кто-то преследует? – прошептал Сненнек.

– Кто будет идти по воде, если захочет нас преследовать? – тихонько сказала Квина. – Давай подойдем поближе.

Они опустились на четвереньки и медленно двинулись вперед. Вода Эльфвента зажурчала громче, когда они осторожно раздвигали тростник и поползли вдоль берега реки так медленно, что сердце Квины стало биться быстрее.

«Мы как жуки, обнимающие землю, – подумала она. – Если кто-то движется над нами, например, один из древесных гантов, он может на нас напасть, а мы даже глазом моргнуть не успеем».

Только необходимость быть готовой в любой момент к бегству помогала Квине справляться с дрожью. Она двигалась вперед до тех пор, пока уверенный, журчащий голос реки не оказался совсем рядом. Квина подождала, когда Сненнек окажется рядом, и осторожно раздвинула последнюю завесу тростника, чтобы увидеть реку.