Ребекка Куанг - Республика Дракон [litres]

На какую высоту она сможет подняться? Катай по-прежнему кричал что-то с земли, но Рин была слишком далеко и не слышала. Она поднималась все выше и выше с каждым взмахом крыльев. Земля выглядела головокружительно далекой, но Рин смотрела только на огромное небо над головой.

Как далеко заведет ее огонь?

И, взмывая все выше, она не могла удержаться от отчаянного, безумного смеха. Она уже даже не могла различить лицо Катая, Арлонг превратился в мазки зеленого и голубого, а потом она пересекла слой облаков.

И остановилась.

Она парила в одиночестве среди небесной синевы.

Ее омывало спокойствие, какого она уже не помнила. Здесь некого было убивать. Некому причинить боль. Никто не претендовал на ее разум. Весь мир принадлежал ей одной.

Рин парила в воздухе где-то между небесами и землей.

С высоты Красные утесы выглядели такими прекрасными.

Ее мысли перенеслись к последнему министру Красного императора, который выбил те древние слова на утесе. Он начертал призыв небесам, наказ будущим поколениям, послание гесперианцам, которые однажды приплывут в гавань и разбомбят ее.

Что он хотел им сказать?

«Ничто не длится вечно».

И Нэчжа, и Катай ошибались. Есть еще одна интерпретация этой надписи. Если ничто не длится вечно и мир не существует, значит, нет раз и навсегда данной реальности. Иллюзия, в которой они живут, подвижна и быстротечна, ее можно легко переписать по собственной воле.

Ничто не длится вечно.

Это не мир людей. Это мир богов, время великой силы. Эра божественного, проявляющегося в человеке, время ветра, воды и огня. А во время битвы именно она, разрушающая симметрию, будет победителем.

Она, последняя спирка, вызвала самую великую силу.

А гесперианцы, как бы ни пытались, никогда этого у нее не отнимут.

Приземление оказалось самой трудной частью.

Ее первым побуждением было просто погасить огонь. Но тогда она начала падать камнем, с головокружительной скоростью рухнула вниз и пролетела так несколько секунд, пока не сумела расправить крылья и зажечь под ними огонь. После чего так резко остановилась, что испугалась, не сорвет ли с рук крылья.

С колотящимся сердцем Рин снова медленно поднялась.

Нужно как-то спуститься, и плавно. Рин мысленно прокрутила движения – сначала потихоньку уменьшить жар, пока она не окажется достаточно близко к земле.

Почти получилось. Она не рассчитала, как быстро будет падать скорость. И вдруг Рин оказалась в десяти метрах от земли и слишком стремительно ухнула прямо на Катая.

– В сторону! – крикнула она, но он не пошевелился.

Только поднял руки, схватил ее за запястья и потянул, пока они не рухнули спутанным и смеющимся клубком из кожи, шелка, рук и ног.

– Я был прав, – сказал он. – Я всегда прав.

– Не слишком-то задавайся.

Катай радостно простонал и потер ладони.

– Ну, и как?

– Невероятно. – Рин крепко его обняла. – Ты гений. Изумительный, чудесный гений.

Катай поднял руки и откинулся назад.

– Осторожней, крылья сломаешь.

Рин оглянулась, чтобы их проверить, и еще раз подивилась на тонкую и аккуратную работу.

– Поверить не могу, что ты создал их всего за неделю.

– У меня было достаточно времени. Мне же не приходилось задерживать флот или заниматься еще чем-нибудь в таком духе.

– Обожаю тебя.

Катай устало улыбнулся.

– Я знаю.

– Мы так и не выяснили, что будем делать после… – начала Рин, но он покачал головой.

– Да. Я не знаю, как поступить с гесперианцами. В кои-то веки у меня нет даже смутного понимания, и это меня бесит. Но мы найдем выход. Обязательно найдем способ выбраться, мы выживем у Красных утесов, переживем Вайшру, уцелеем и найдем безопасное место, где никто нас не тронет. Всему свое время, сначала один враг, потом другой. Согласна?

– Да.

Когда ее ноги перестали трястись, Катай помог ей снять крылья. Затем они спустились с утеса, еще пребывая в эйфории после маленькой победы, и так смеялись, что разболелись бока.

Потому что, пусть к городу приближался вражеский флот, пусть они могли погибнуть уже завтра утром, но сейчас все это не имело значения, ведь Рин могла летать.

– В воздухе тебе понадобится поддержка, – через какое-то время сказал Катай.

– Поддержка в воздухе?

– Ты будешь слишком заметной мишенью. Кто-то должен помешать в тебя стрелять. Если кто-то кидается камнями, мы отвечаем тем же. Было бы неплохо обзавестись отрядом лучников.

Рин фыркнула. Оборона Арлонга и без того скудна.

– Никто не даст нам лучников.

– Да, пожалуй. – Катай покосился на нее, размышляя. – Может, попробовать обратиться к Эридену до начала последнего военного совета? Вдруг он даст нам хотя бы свой отряд?

– Нет. У меня есть идея получше.

Венку Рин нашла сразу же – та тренировалась в стрельбе из лука, яростно истребляя соломенные мишени. Рин немного постояла в углу стрельбища, наблюдая из-за столба.

Венка так до конца и не разработала поврежденные руки – иногда они судорожно подергивались, а сгибались только с усилием. Наверное, это было очень болезненно – ее лицо напрягалось каждый раз, когда она тянулась к колчану.

Повязку с левой руки она еще не сняла, а просто примотала руку в нужном положении. Но в такой сложной ситуации Венка стреляла с потрясающей меткостью. Да и скорость была феноменальной. Как подсчитала Рин, Венка выпускала двадцать стрел в минуту, а то и больше.

Еще не Кара, но близко.

– Отличный выстрел, – сказала Рин после серии из пятнадцати стрел.

Венка согнулась пополам, тяжело дыша.

– Тебе больше нечем заняться?

В ответ Рин пересекла стрельбище и вручила Венке обернутый в шелк предмет.

Венка подозрительно его оглядела и положила лук на землю, чтобы взять сверток.

– Что это?

– Подарок.

– Чья-нибудь голова? – ухмыльнулась Венка.

Рин засмеялась.

– Открой.

Венка развернула шелк. Через секунду она подняла взгляд и с подозрением уставилась на Рин.

– Где ты его взяла?

– Подобрала на севере. Работа кетрейдов. Нравится?

Прежде чем вернуться в Арлонг, они с Катаем сложили на плот все оружие, которое нашли. В основном это были короткие кинжалы и охотничьи луки, довольно бесполезные.

– Лук из тутовника, – объявила Венка. – Ты знаешь, какая это редкость?

Рин не отличила бы тутовник от гнилушки из реки, но решила, что эти слова – хороший знак.

– Я подумала, тебе он больше понравится, чем эти бамбуковые.

Венка покрутила лук в руках, а потом поднесла к глазам, рассматривая тетиву. Ее руки задрожали. Она с отвращением глянула на трясущиеся локти.

– Лук из тутовника слишком хорош для меня.

– Ничего подобного. Я видела, как ты стреляешь.

– Вот это? – фыркнула Венка. – Даже не близко к тому, что было раньше.