Анна Дашевская - Лицо под маской [litres]

То, что Джокер говорил, вроде бы казалось связным, но я никак не могла понять, о чем он говорит? Вот примерно так же воспринимались мною разговоры молодых людей, которые приходили налаживать мой компьютер: вроде бы они говорят на таком же всеобщем языке, как и все вокруг, но ничего не понятно. Во сне меня нисколько не удивляло мое умение летать, более того, я была уверена в своей невидимости и рискнула подлететь еще поближе. Но тут Джокер замолчал, поднял голову и посмотрел прямо на меня. Его глаза в прорезях маски оказались блекло-голубыми, совсем светлыми, почти белесыми, а зрачок сжался в крохотную точку.

– Это ты во всем виновата! – воскликнул он и, протянув руку в белой перчатке, схватил меня за левое предплечье.

Я вырвалась, отпрянула, взлетела к потолку и неожиданно оказалась втянутой в какую-то бесконечную вращающуюся трубу. Задыхаясь, сдирая ногти, хваталась за проносящиеся стенки, но какой-то поток тащил меня дальше и дальше. Вдруг со всего маху меня ударило о стенку этой трубы, правый локоть обожгло болью, и я оказалась в своей постели, замотанная в простыню. Это я с ней так отчаянно сражалась?

Выпутавшись из простыни, я ею же вытерла пот с лица. Да уж, всем кошмарам кошмар… Где-то между сердцем и желудком будто кусок льда застыл. Надо бы успокоить нервы, но я ж так сопьюсь. Или нет? Босиком я прокралась в кабинет, зажгла крохотный магический фонарик, налила первый попавшийся бокал до краев драгоценным пятидесятилетним келимасом и выпила его залпом. Вроде бы лед начал таять, я вернулась в спальню и нашла плед потеплее. Рукав моей шелковой пижамы задрался, и на левой руке проступили, наливаясь синевой, следы пальцев…

Мэтр Сонтхи отошла от окна моей гостиной, выходящего на Гранд-канал, и поставила на столик пустой бокал.

– Удивительное зрелище, – сказала она. – Что-то есть завораживающее в этих каменных дворцах, сияющих огнями, в разноцветных фонариках лодок, скользящих между домами, в постоянном плеске воды… У нас есть целые поселки на воде, хотя бы в дельте Меконга. Там их сотни, один переходит в другой, но это крохотные домики. Многие живут просто на лодках – спят, едят, рождаются и умирают. В тех поселках это не образ жизни и не элемент культуры, а просто бедность. А здесь… Невозможно привыкнуть.

– Я пока и не привыкла, – улыбнулась я. – Еще вина?

– Нет, спасибо. Мне нужна ясная голова, чтобы понять ваш сон.

– Может быть, все-таки это просто сон? Слишком много впечатлений за последние дни… – я и сама понимала, что цепляюсь за иллюзию, нежелание признать, что моя жизнь в Венеции вовсе не так безоблачна, как казалось мне до сих пор.

– Думаю, что это не просто сон, – покачала головой некромантка. – Я пока изучаю то, что известно о методиках исангола… Известно немногое, но, в частности, они при помощи духов могут проникать в чужие сны и менять их. Это требует, разумеется, жертвоприношений, но, как мне показалось, нашего Джокера такие детали не должны смущать.

– Похоже на то… Это что же, мне и не спать теперь?

– О нет, почему же? У колдунов Квазулу-Нгуни свои методики, но у нас тоже кое-что найдется. В наведенный сон он проникнуть не сможет.

– Наведенный сон? То есть вы меня попросту усыпите, как больного перед операцией? – я была немало удивлена. Вот уж что-что, а навести магический сон даже я могу, это практически не забирает сил.

– Нет-нет, это совсем другая методика. – Мэтр Сонтхи задумалась, постукивая пальцами по своему колену в модных брюках. – Ну, наверное, можно сравнить ее с нахождением в магически укрепленном помещении. Ничто извне не может проникнуть туда, ничто плохое – но и медицинские заклинания, к примеру, тоже. Такой вот абсолютный щит. Им не стоит пользоваться слишком часто или очень долго, но, думаю, трех-четырех дней нам с коллегами хватит, чтобы Джокера… э-э-э… взять за хвост.

Увы, Лавиния отбыла в Лютецию почти сразу после попытки расспросить Лоредано, так что демонстрировать полученные во сне синяки мне пришлось Нальи Сонтхи и Джан-Марко. Торнабуони-младший прошипел сквозь зубы что-то нелицеприятное в адрес Джокера, но мэтр Сонтхи с ним не согласилась. Вернее, не так: она согласилась с определениями, данными его моральному и физическому облику, нравам и привычкам, но отвергла все прочее.

– Дорогой господин Торнабуони, это ведь означает, что мы почти вытянули эту улитку из ее раковины! И что еще важно – наш оппонент пока не знает, что противником его является не одна только Нора Хемилтон-Дайер. При всех ее талантах она значительно менее сильный маг, чем вы или госпожа Редфилд.

– Вы хотите сказать, что он не знает обо мне или о вас? Или о Лавинии? – с сомнением покачал головой Джан-Марко.

– А откуда ему знать? В городе он бывает мало; сейчас не карнавал, и быть все время в маске как-то несподручно. А маску он явно по каким-то причинам не снимает совсем. Даже наедине с собой. Нору он знает, поскольку с ней столкнулся лично из-за зеркала…

– Минуточку, – глава СМБ перебил Нальи, но в пылу спора оба этого не заметили. – Он же тогда сказал какую-то фразу… что-то насчет правого крыла Контарини и левого Торнабуони. Значит, о нашей поддержке-то он в курсе!

– Погоди-погоди, – вмешалась я. – Про то, что я пользуюсь вашей поддержкой, в Венеции знают даже голуби на площади Сан-Марко. И знают давно, уж с момента моего переезда сюда – точно. А это было еще во время карнавала, когда Джокер мог носить маску не снимая хоть круглосуточно. Кроме того, сейчас он лишен своего подручного, Лукани.

– Думаешь, у него нет других? – буркнул заядлый спорщик, не желая сразу соглашаться.

– Есть, наверное, – кивнула мэтр Сонтхи. – Но о моем приезде уж точно мало кто знает. Да и Лавиния не мелькала на балах и приемах. То есть предположить наличие охраны у Норы можно было, а вот сильную и не совсем обычную магическую команду – это вряд ли.

Сильная и не совсем обычная команда – это было хорошо сказано. Мне понравилось. Кто лучше меня знал, что для успеха операции нужны не только руки ведущего хирурга, но и слаженная команда – ассистент, операционные сестры, маг-анестезиолог! Тут меня уколола мысль, и я повернулась к некромантке:

– Мэтр Сонтхи, а вот тот осколок зеркала, который мы нашли в подземном ходе, что он собой представляет?

– Ну, вообще-то, когда зеркало раскололось, большая часть его магических свойств была утрачена. Следы остались, по ним можно предположить, что оно использовалось в ритуалах магии крови…

– Как же оно оказалось в этом пыльном коридоре? – удивилась я. – Хотя о чем я говорю; кто знает вообще, как давно оно там лежит…

– Не меньше пяти-шести лет, – ответила мэтр Сонтхи. – Остаточные следы сохранились только потому, что никто не пользовался этим проходом и их не сбили.