Кассандра Клэр - Королева воздуха и тьмы [litres]

– И я собираюсь остаться, – с силой проговорила Хелен. – Я больше никогда тебя не брошу.

Она протянула руки, остановилась… Дрю кивнула – совсем крошечное такое движение, подбородком вниз. И тогда Хелен обвила ее руками и крепко сжала.

И Дрю уткнулась в сестру лбом и наконец-то разрешила себе вспомнить, как Хелен хватала ее на руки еще совсем малышкой и кружила, а Дрю хохотала; и как заплетала ей ленточки в косы, и находила потерянные башмачки, которые бросаешь на пляже, а потом никак не можешь отыскать… Сейчас они как-то по другому сочетались в пространстве, успела подумать Дрю, сама обнимая Хелен… обе стали иного роста и иной… формы – совсем другие люди, не те, что были когда-то.

Но даже такие разные, они все равно сочетались – как сестры.

На портал это было совсем не похоже: ничто не тащило их вперед, не кружило с бешеной скоростью как торнадо. Только что Кристина стояла в библиотеке Института, а в следующий миг оказалась посреди зеленого поля, с Марком по одну сторону и Кьераном по другую, а вокруг звучала музыка.

Юноши убрали руки с ее плеч. Кристина сунула артефакт в рюкзак, закинула его обратно на спину, крепко затянув шнуры, а ее спутники изумленно озирались.

– Тут какой-то праздник, – сказал Марк. – Мы приземлились прямо посреди праздника.

– Ну, не совсем посреди, – уточнил Кьеран.

На самом деле они оказались на краю поля, по которому кружились и порхали танцоры. На траве раскинулись павильоны: один, в центре, был больше других и весь задрапирован шелками.

– Я думала, мы высадимся на Перекрестке Брэма, – заметила Кристина.

– Мы почти там, – Кьеран указал туда, где за полем росли могучие дубы. Там сливались вместе две дороги. – Здесь встречаются Благие земли и Неблагие.

– А кто такой Брэм?

– Король, который правил до моего отца, давным-давно. Эмма и Джулиан прибудут оттуда, по южной дороге, с Благой стороны. Любая официальная процессия обязательно пройдет через Перекресток.

– Значит, нам нужно выбраться на дорогу, – сказал Марк. – А для этого пройти сквозь этот балаган. Спрячьте свое лицо, принц Кьеран.

Кьеран мрачно посмотрел на него. Кристина, не теряя времени, полезла в его рюкзак и вытащила плащ, скатанный в рулон.

Кьеран надел его, надвинул капюшон на лоб:

– Ну, что, спрятал?

Под капюшоном все равно видны были сине-черные волосы, но Кристина надеялась, что так близко его никто разглядывать не станет. А если станет… что ж, принца в мешке не утаишь: выражение лица, манеры, все в нем выдавало его происхождение.

Марк наверняка подумал о том же – во всяком случае его поведение ничем другим не объяснялось. Он взял с земли пригоршню грязи и с самым серьезным видом размазал по удивленному лицу Кьерана, по щеке, носу…

– Ты сделал это только ради собственного удовольствия, – прошипел он, пронзая Марка взглядом.

Марк усмехнулся совсем по-мальчишески, и отряхнул руки. Кьеран возмущенно вытер нос, его глаза все еще горели яростью. Зато выглядел он теперь чуть менее царственно.

– А ну, прекратите! – велела Кристина.

– Хоть кто-то, – проворчал Кьеран.

Но Кристина сама взяла пригоршню грязи и размазала по его второй щеке.

– Во всем должна быть симметрия.

Марк расхохотался; Кьеран некоторое время старался сохранить оскорбленный вид, потом захохотал и сам.

– Так, хватит веселиться, у нас мало времени, – прервала их Кристина не без сожаления.

Как хорошо было бы остаться тут, втроем, без этих чужих праздников…

Увы, выбора у них не было. Они присоединились к вечеринке, выбрав ту область, где большая часть танцоров уже валялась в изнеможении на земле. Подросток с лицом, выкрашенным блестящей краской, и в полосатых коротких штанах сидел на земле, медленно шевеля руками в воздухе и завороженно наблюдая за ними. В бассейне над водой стоял плотный пар, в котором мелькали мокрые тела. Кристина почувствовала, как ее щеки начинают пылать.

Они шли, и толпа смыкалась вокруг, словно быстро растущие лозы. На пиршество, которое она в прошлый раз видела в землях фэйри, это было совсем не похоже. Там была просто масштабная вечеринка с танцами; здесь – скорее что-то вроде картины Босха. Несколько мужчин-фэйри сражались друг с другом; их голые торсы, измазанные кровью, блестели в свете звезд. Келпи жадно пожирал мертвое тело какого-то брауни, чьи незрячие глаза равнодушно смотрели в небо. Переплетенные нагие тела лежали на траве, медленно и ритмично двигаясь. Выли скрипки и волынки, ночь пахла вином и кровью.

Они прошли мимо валявшегося без чувств великана. На его гигантском теле плясали и копошились сотни пикси, накатывая словно морские волны. Ой, нет, они не танцуют, – дошло до Кристины… На самом деле они…

Она снова поспешила отвернуться. Ее щеки пылали.

– Все это дело рук моего братца, – прокомментировал Кьеран, угрюмо глядя на самый большой павильон, на котором красовался герб Неблагого Короля.

Там стоял великолепно украшенный пустой трон.

– Принц Обан. Его пиры славятся продолжительностью и оргиями, – он поморщился, глядя на группу голых акробатов, качавшихся на ближайшем дереве. – Магнус Бейн по сравнению с ним – монашка и ханжа.

У Марка было такое лицо, словно он только что узнал, будто в нашей Системе есть второе солнце, в девять миллионов раз горячее прежнего.

– Ты никогда не упоминал о своем брате!

– У меня от него мороз по коже, – мрачно заметил Кьеран.

Где-то над головой у них сломалась ветка, и на землю упала лошадь размером с гоблина. На ней был пояс с чулками – шерстяными, с поехавшей стрелкой, а на копытах – золотые чехольчики.

– И я понимаю, почему, – пробормотал Марк, провожая глазами лошадь, которая мирно побрела прочь, пощипывая траву и обходя парочки, укрывшиеся в зарослях.

Мимо них проносились танцоры. В центре хоровода стояло увитое лентами дерево, только почему-то радости в танце не было. Лица были пустыми, глаза широко открыты, руки колышутся в воздухе. Пьяные рыцари-фэйри выхватывали то одного, то другого из круга и валили в траву. Кристина содрогнулась.

На самой верхушке дерева болталась клетка. Внутри скорчилась фигура, белая и склизкая, как бледный слизняк; тело ее было покрыто серыми оспинами. Похоже на демона-эйдолона в его истинном обличье, подумала Кристина. Но зачем принцу фэйри сажать эйдолона в клетку?

Протрубил рог. Музыка стала тревожней, истеричней, злее. Кристина снова посмотрела на танцоров и вдруг поняла, что они околдованы. Когда она сама в прошлый раз была на вечеринке, ее тоже захватила и унесла музыка… Сейчас этого не произошло, и она мысленно возблагодарила Этернидад.

Она читала о пирах фэйри, на которых смертным приходилось плясать, пока кости в ногах не треснут, но ей не приходило в голову, что фэйри и друг с другом могут такое делать. Прекрасные юные девы и юноши в хороводе были едва живы: их тела с трудом сохраняли вертикальное положение, а ноги все так же неустанно выделывали движения танца.