Маэль Ферпье - Я забыла все на свете [litres]

Постепенно боль стихает до терпимого порога, зрение и слух кое-как восстанавливаются.

Забинтовываю себе икру. Руки дрожат, результат довольно плачевный. Бинт сразу алеет. Что еще сделать? На мху валяются отрезанные лоскуты. Меня посещает идея. Я режу джинсовую ткань на узкие полоски и связываю их между собой. Такая перевязка тоже мало на что годится, но это все же лучше, чем ничего. Кровь пропитывает ткань, но несильно. Пока что сойдет.

Я так намучилась, так изнурена, что падаю навзничь. Голова погружается в мягкий мох. Надо мной, между двумя каменными драконьими клыками, раскинулся полог из лиан, оплетенных плющом. Умереть в таком раю – разве не чудесный конец?

Странно, что мне вспомнились стихи Рембо. Тем более, что я не припомню, когда выучила их наизусть. Кроме всего прочего, продолжение там не очень вдохновляющее: спящий в долине – это мертвый солдат… Неужели я тоже умру? Что пытается сообщить мне подсознание?

Мысли разбредаются, мне никак не удается ухватить хотя бы одну.

Слишком устала…

Больше не могу бороться…

Если сейчас на меня нападет очередное чудовище, я позволю ему меня сожрать.

Словно откликаясь на мою мысль, откуда-то слева доносится шипение. Я медленно поворачиваю голову, не в силах поверить в такое невезение.

Змея.

Ее голова качается на уровне моих глаз, чешуя блестит в свете луны синевой. Змея наблюдает за мной, ее вид не кажется угрожающим. Можно подумать, что ее разбирает любопытство. Через несколько секунд она решает ползти дальше. Обогнув меня, змея исчезает под папоротником.

Перевожу дух. Боль в ноге притупила мою бдительность.

Теперь мое внимание привлекает непонятый шум у источника. Я считала это место беззаботной гаванью. А оказывается, оно кишит необыкновенной фауной.

Я снова медленно поворачиваю голову. Из воды вылезает черная ящерица с желтыми полосами, значительно превосходящая размерами саламандру, которую я видела раньше. Сделав несколько шагов, она останавливается у края мохового ковра. Вряд ли она видит меня, лежащую на расстоянии двух-трех метров. Сначала ящерица не шевелится, потом по ее телу начинают пробегать судороги. При этом она теряет прежнюю желтизну. Желтые полосы, оказываясь на земле, превращаются в распадающиеся гроздья. До меня доходит, что это яйца ящерицы. Сотни желтых яиц. Отвратительно, но завораживает!

Этим представление не завершается. Ящерица, почерневшая с головы до ног, чувствует себя, как я погляжу, не очень хорошо. Она валится на бок, желтые яйца вокруг вибрируют и одно за другим начинают проклевываться. Из них вылупляются, вопреки ожиданию, не маленькие рептилии, а черные паучки с желтыми пятнышками на животе. Они карабкаются на свою злосчастную родительницу в таком количестве, что ее саму уже не разглядеть.

Меня охватывает ужас. Не выношу пауков!

Я бы пустилась наутек, но тело, оказывается, не повинуется. Лежу на мху и не могу пальцем пошевелить. Хочется закрыть глаза, чтобы не видеть, как ящерицу пожирают заживо, но даже это не получается. Закричать и то не могу, из глотки не вырывается ни звука.

Завершив трапезу, пауки дружно расползаются от белого скелета несчастной рептилии. Их можно принять за один организм, настолько слаженно они движутся. Кажется, они унюхали кого-то еще. У меня волосы начинают шевелиться: я понимаю, что их новая добыча – я.

Пауки ползут ко мне.

Черная паучья волна достигает моего плеча. Пауки тысячами лезут мне на грудь, собираются на шее и на лице, подбираются к ноздрям, щекочут мочки ушей.

Я бы вскочила, закричала, бросилась к водоему и плюхнулась в него, чтобы избавиться от этой напасти, но меня парализовал страх.

Пауки начинают кусаться. Первым смельчакам подражают другие. В небывалом ужасе я чувствую, как они атакуют нежную мочку моего уха.

Сейчас они со мной разделаются, как с ящерицей!

От источника доносится бульканье. На воде вздуваются пузыри, того и гляди ударит гейзер. Вода поднимается и быстро доходит до мха. Через несколько секунд под воду уходит одна моя рука. Вода переливается через мои плечи, доходит до подбородка, все больше сокращая занятую пауками сухую территорию. Даже пальцем не пошевелив, я оказываюсь полностью захлестнутой. Черно-желтые паразиты исчезают, словно их и не было.

Но мое облегчение недолговечно.

Я тяжелая, как булыжник, и неподвижно лежу на дне разлившегося водоема. Все звуки доносятся до меня, как сквозь слой ваты. Я пытаюсь задерживать дыхание, но от этого мало толку. Лежа в полном оцепенении, я боюсь все больше и больше.

Через минуту у меня не остается другого выхода, кроме как вздохнуть.

Вода устремляется мне в рот и в ноздри, и я не в силах этому воспротивиться.

Легкие наполняются водой.

Я захлебываюсь.

Резкое пробуждение.

Первый рефлекс – задышать, как тонущий, вынырнувший на поверхность. Я лежу вытянувшись, понимая, что все увиденное только галлюцинация. Но эту мысль прогоняет рой противоречивых чувств.

Мне холодно. По коже бегают густые стаи мурашек. Я забыла, что значит мерзнуть.

А теперь мне жарко. Казалось бы, руны не должны этого допустить, тем не менее мне до того жарко, что голова превращается в теплоэлектростанцию. Мозг того и гляди вскипит.

Ускоренно бьется сердце. В жилах бежит уже не кровь, перебирают лапками пауки. Вот куда они спрятались, когда поднялась вода! Залезли в меня и теперь пожирают изнутри! Копошатся в желудке, в легких, в кишках…

Лоб в сильной испарине, на глаза стекает пот. Затопившая меня только что вода из источника изливается через поры.

Нет, ничего подобного!

Совсем забыла.

Все это мне приснилось.

Вернется ли змея?

А пауки?

Никак не могу отделить реальное от воображаемого. Действительно ли я валяюсь с кровоточащей ногой? Или я – спящая в долине и вот-вот испущу дух? Уж не про меня ли сочинил свое стихотворение Рембо?

Похоже, я нахожусь одновременно и вне собственного тела, и в нем, взаперти. Я даже вижу саму себя, лежащую во мху.

Я больна. Не иначе, вода в источнике ядовитая.

И что с того? Ведь я ее не пила. Я только в ней побывала.

Или она вливалась мне в рот литр за литром?

Мое ложе – мягкий зеленый мох. Влажный матрас, мокрая подушка. Я тону. Цветущий мох обрамляет мое лицо венком лепестков.

Опрокинувшийся надо мной звездный купол вибрирует, я слышу мелодию, струнную симфонию. Молитва смычков прерывается белой вспышкой, потом звучит с прежней силой.