Розария Мунда - Рожденный в огне [litres]

– Энни, Ли спрашивал о тебе.

Голос Криссы вывел меня из полудремы. Я лежала, свернувшись калачиком под одеялом, желая только, чтобы мир вокруг оставил меня в покое.

На мгновение я вдруг вспомнила о том, как Ли обнимал меня в детстве. В его объятиях было тепло и безопасно, и только он мог успокоить мои слезы.

Но только не сейчас. Не после собрания в Холбине.

– Передай, что у меня все хорошо.

Я больше не буду той глупой девчонкой. Я справлюсь и без него.

И в конце концов я справилась. Поднялась с постели, расчесала волосы, поела. Мир медленно возвращался на круги своя: дежурства, тренировки, учеба. От меня больше не требовали проведения собраний, но после всего я об этом и не жалела. Теперь Министерство Пропаганды избегало посещений тех мест, где произошла массовая гибель населения от нашествия драконов.

Однако главным предстоящим событием был Лицейский бал – последнее важное публичное событие перед турниром на звание Первого Наездника и Дворцовым днем. И хотя мы по-прежнему жили под угрозой нападения новопитианцев, в министерстве решили не изменять традициям и провести мероприятие. И теперь все наше свободное время посвящалось приготовлениям к этому событию: примеркам, урокам этикета и танцев. И хотя это отвлекало от мрачных мыслей и плохих предчувствий, но в некотором смысле утомляло.

Особенно когда на одном из танцевальных уроков меня поставили в пару к Ли.

– Поскольку в этом году стражники будут почетными выпускниками Лицея, финалисты должны открыть бал, – сообщил нам преподаватель по танцам, когда все собрались в огромном куполообразном зале Лицея, где проводились торжественные церемонии. Его акцент выдавал человека, привыкшего говорить на драконьем языке, а туника, отделанная изысканной вышивкой, явно когда-то была в моде при старом режиме. – Думаю, для вас это не составит труда, потому что вы достаточно грациозны.

В полной тишине преподаватель по танцам переходил от одной пары к другой, расставляя их по залу. Я ощущала себя очень странно, стоя рядом с Ли, после столь долгого времени, проведенного в постели, без его утешения. Но мальчик, который когда-то утешал меня в приюте, совсем не был похож на того юношу, что стоял сейчас рядом со мной. Форма обтягивала его широкие плечи, крепкие и сильные после долгих лет тренировок в Орлином Гнезде. Он был высоким, и мне приходилось запрокидывать голову, чтобы заглянуть в его загорелое, обветренное лицо. Это был юноша, который ел досыта, читал по ночам и проводил лето, летая на драконе.

Хотя, присмотревшись, я заметила, что под его глазами залегли тени, которых не было до того дня, как я отправилась проводить свое первое собрание в Холбине.

– Ты уже начал подготовку? – спросила я.

Ли заметно удивился.

– К финалу турнира?

Я кивнула, вспомнив о предложении Пауэра тренировать меня и о своем отказе. О его комплиментах, похожих на оскорбления, о словах, которые задели меня за живое. «Ты, наверное, и побеждать не хочешь», – сказал он. С тех пор я не разговаривала с Пауэром.

Ли покачал головой:

– Еще нет.

«Станет ли он тренироваться? – подумала я. – Или настолько уверен в себе? И та уверенность, которая дает ему силы с такой легкостью преуспевать во всем, что он делал – в учебе, на дежурствах, в тренировках, – не покидает его и сейчас, и он считает, что звание Первого Наездника непременно достанется ему?»

До посещения Холбина я не сомневалась, что мои достижения вселят гордость в моих земляков. Но все оказалось иначе. Какой бы отличной наездницей я ни стала, им не было до меня дела. Прячась от всего мира в постели, я долго пыталась вычеркнуть из памяти слова той женщины: «Твоему отцу было бы за тебя стыдно, девочка».

Да, та вдова была права. Мою семью тоже не интересовали бы мои успехи.

Я испытала настоящее облегчение, когда голос преподавателя по танцам отвлек меня от мучительных размышлений.

– Вы все теперь знакомы с обычным вальсом, – обратился он к классу, стоя в центре натертого до блеска паркетного пола. – Но сегодня мы с вами разучим более сложную его версию.

Ли понимающе вздохнул.

– Медейский, – пробормотал он.

В его глазах вспыхнули озорные искорки, когда преподаватель встал в пару со своей помощницей.

– Простите?

– Это вальс.

Преподаватель объяснил:

– Один из древнейших танцев, пришедший из-за моря, служившего колыбелью драконам. Медейский вальс долгое время был любимым танцем среди военно-воздушной элиты. Это подражание парящему дракону.

По его сигналу партнеры придвинулись друг к другу. Ли протянул мне руку, и я вложила свою руку в его ладонь, сжав его пальцы. Другая его рука скользнула чуть ниже моей талии. Хотя я и раньше танцевала с другими партнерами и привыкла к этому, до сегодняшнего момента я никогда не ощущала, сколько чувственности было в этом прикосновении. Словно его пальцы коснулись центра притяжения, обнажив нервные окончания в моем теле, и я не могла не откликнуться на этот призыв.

Последние семь лет я часто наблюдала, как он успокаивал Пэллора этой же рукой, таким же прикосновением, легким, но твердым.

Преподаватель по танцам продолжал:

– Медейский вальс быстрее, ритмичнее, экспрессивнее того вальса, к которому вы привыкли, и гораздо сложнее. Но если все выполнять правильно – нет ничего прекраснее этого танца.

Ли придвинулся ближе, крепче сжал мою ладонь и, глядя на инструктора, начал повторять его движения. Мы были так близко, что мой взгляд уперся в его шею, в ямочку между ключицами.

Спохватившись, что не могу отвести от нее глаз, я резко подняла голову, чтобы увидеть его лицо.

– Почему ты улыбаешься? – пробормотала я.

Настала наша очередь повторять за инструктором. Прикосновение Ли сделалось жестче, и я повиновалась ему. Шаги сделались длиннее, мы скользили стремительно и плавно, а затем резко развернулись. Меня охватил восторг, сродни тому, который испытывала Аэла, когда мы резко ныряли вниз, паря в воздухе. Ли не сводил с меня глаз, и его лицо смягчилось. На мгновение в его глазах вспыхнуло что-то похожее на печаль.

– Отлично, Ли уловил суть! – воскликнул инструктор, подскочив к нам.

Ли был так близко, что его дыхание согревало мое ухо. И к нему снова вернулась прежняя беспечная уверенность, проливаясь на меня, словно солнечный свет, о которой я с горечью размышляла еще несколько минут назад.

– Потому что это очень весело.

Следующие полчаса промелькнули в круговерти наших движений и легкости, которой делился со мной Ли. Впервые после возвращения из Холбина я словно летала, ощущая тепло от прикосновения его ладони к моей спине.

Кроме общих занятий, обязательных для остального корпуса, наездники Четвертого Ордена должны были пройти специальный курс этикета. Ли, Пауэр, Кор и я посещали эти занятия в одном из залов заседаний Министерства Пропаганды, и проводила их сама Миранда Хейн. Я не видела ее с момента посещения Холбина.