Дорофея Ларичева - Дочь ледяного Юга [litres]

На таких настроениях можно было неплохо поживиться. Ежемесячно Тивазо собирал с округи деньги на борьбу с чужаками и их приспешниками. Разумеется, абсолютно добровольно. Но с теми, кто по какой-то причине не пожелал или не смог заплатить, случались мелкие неприятности. Невесть откуда взявшиеся грызуны уничтожали корни виноградных лоз. Абсолютно неожиданно прорывало водопровод. Сам поскупившийся человек мог угодить в весьма досадную неприятность.

Люди были суеверными и связывали свое внезапное невезение с неоплатой. И чтобы бедняги не расшатывали нервы напрасными переживаниями, Тивазо великодушно соглашался принять у них пожертвования.

Отправляясь на встречу с бывшим соседом, Рофирт испытывал неприятное беспокойство. Он понимал – ничем хорошим для него это не закончится. Но сопротивление тут бессмысленно.

Миновав все три зала курильни, не удостоив вниманием вход в подвал, где располагался винный погреб и кинозал, он поднялся по крутой лестнице в мансарду и постучался в приоткрытую дверь главы лиссаранских Мстящих.

– Чего топчешься, как не родной. Давай сюда! – прикрикнул на него Тивазо.

Он возлежал в гамаке в обнимку с бархатной подушкой. Медленно раскачиваясь, он подхватывал пухлой рукой с широкого металлического блюда орехи и отправлял в некрасивый рот с алыми тряпочками-губами.

– Что, Бингар, своих благодетелей забываешь? Нехорошо! – не давая Рофирту вставить хотя бы слово, потянулся в гамаке толстяк. – Я тебе, понимаешь, услугу оказал. Не желал ты лицезреть банкирского отпрыска рядом с собой – пожалуйста, я тебе это устроил. И заплатил за твои же старания. Воистину, мое благородство не имеет границ. А ты? Ты сегодня заявил малышу Рипи, что не хочешь иметь со мной дел. Какая черная неблагодарность!

– Не понимаю, какие дела у нас могут быть! – возразил Рофирт.

– Как же! А гатур? Мы не закончили с ним. Этот иноземный урод еще оскверняет наш чудесный край. Абсолютно не понимаю, как ты это терпишь!

– Я не стану убивать командора! Ты не сможешь меня заставить! – перепуганный Рофирт не заметил, что кричит.

– С этим я могу поспорить, – флегматично поджал плечами Тивазо. – У меня абсолютно случайно осталась запись, где некто твоим голосом выкладывает план расправы над Виктором Машаром. В доме напротив будут очень рады это послушать. А ты подумал о своей бедной мамочке? Что будет с ней, если тебя задержат за подстрекательство и отправят заниматься тяжелым шахтерским трудом на пару с Машаром? Бедняга соскучился без знакомых лиц!

– Ты! Подонок!

Рофирт кинулся к довольно ухмыляющемуся Тивазо, но неизвестно откуда появились двое телохранителей, молниеносно завалили его на пол.

– Не трусь, Бингар. Может, тебя я не трону. Откуда ты знаешь? А вдруг твой брат причастен к Союзу Мстящих или мамочка? А? – чуть раскосые глаза хитро сощурились. – Убивать гатура тебе пока не придется, – вволю насладившись ужасом жертвы, не переставая жевать очередную горсть орехов, произнес толстяк. – Намедни мне принесли куда более занятную новость. Ты продался помощникам гатуров, важным шишкам, судя по тому, что сегодня к ним на аэродром прилетали два чужака в кривобокой тарелке. По этому поводу у меня имеется поручение…

Через час, когда Бингар удалился с понуро опущенной головой, из небольшой комнаты вышел невысокий, несимпатичный мужчина в солнцезащитных очках и молча передал Тивазо сумку с вожделенной наличностью. Пока это был задаток.

Танри обрадовалась, увидев в студенческом городке Эдвараля Ниваса. Тот искал дирижабельщиков. Но было слишком рано для их возвращения в корпус с тренировок.

– Господин Нивас! – Она громко окликнула его. – Мне разрешили отправиться с вами!

В ответ Эдвараль нахмурил густые брови.

– Что тебе там делать? Опять собралась сидеть в вонючем длинном доме, работать на тех, кто отправил тебя умирать?

– Я хочу вспомнить. Мне это необходимо, чтобы жить дальше.

Порыв ветра растрепал тщательно причесанные волосы Танри. Закончив тренировки на человеческой технике, девушка с полным правом облачилась в желтую форму летчицы. Юбка до колен, аккуратная строгая блузка очень ей шли, подчеркивая зелень глаз и ночную черноту волос. Завхоз невольно залюбовался.

– Женщина в экспедиции… Особенно, когда изменились обстоятельства. Не знаю. Но раз твой жених это одобряет, возражать не буду, – нехотя произнес он.

– Бартеро мне не жених! – отрезала Танри.

– Хорошо-хорошо, как скажешь, – Эдвараль усмехнулся. Он понял, что с новым членом команды будет непросто. – Готовься. Через две недели вылетаем!

– Как через две недели? – не поняла Танри. – Вы же обещали через полгода.

– Я же сказал, обстоятельства поменялись. «Вестницу весны» сегодня начнут готовить к полету.

Он кивнул ей и поспешил к учебному корпусу.

Как все стремительно произошло, подумала Танри. Мама не обрадуется. И Александр… нет, он станет ею гордиться. Он все поймет!

– Александр! Мой Сандро, – прошептала она, глядя в синее небо. – Возвращайся поскорее! Мне так много нужно тебе сказать!

Он работает, собирает информацию о городах… А Танри отчаянно хотелось его похитить – увлечь за собой на аэродром и унести к облакам на деревянном бипланчике! Ибо только на таком открытом самолетике пилот ощущает полет по-настоящему: когда ветер навстречу, когда жужжит впереди мотор, а деревянные крылья несут тебя все выше и выше! И там, ближе к облакам, взяв в свидетели перелетных птиц, прокричать журналисту то, что для нее сейчас важнее всего. В чем на земле она сама никогда не признается первой…

Еще бы ей очень хотелось, чтобы он отправился с ней на Данироль…

На следующий день, подъезжая к верфи, Танри почувствовала, как заботы и тревоги отступают, освобождая место для искренней радости. Она отправится на юг на «Вестнице весны»! После полетов на этом, далеко не самом большом дирижабле ее произвели в пилоты.

«Вестницу» девушка знала и любила. Двести сорок метров в длину, двадцать восемь в высоту… Это прекрасное чудовище, выкрашенное бледно-зеленой краской, с разноцветными орнаментами по бокам, выполненными лучшими художниками Лиссарана, обладало собственной электростанцией, телефонной связью между гондолами.

До сегодняшнего дня дирижабль совершил двадцать восемь пассажирских рейсов, в том числе пять через океан, и около полусотни учебных. Он был в прекрасном состоянии для столь опасного и ответственного путешествия. Танри ощутила гордость за свою причастность к этой экспедиции. Ей тоже выпала честь вести дирижабль к Южному полюсу!

Верфи находились у подножия гор и занимали целую долину. Четыре просторных краснокаменных эллинга с блестящими металлическими крышами, рассчитанные на большие пассажирские дирижабли, словно вырастали из каменистой почвы.