Бриджид Кеммерер - Сердце яростное и разбитое [litres]

Ни один человек до этого не приставлял оружие к моему горлу. Даже тогда, когда стража Рэна поймала меня, со мной так не обращались.

Раздается тихий стук в дверь, и я вскакиваю на ноги. Впервые в жизни мне жаль, что у меня нет ни стражи, ни оружия. Я застываю на месте.

По ту сторону двери раздается голос, тихо звучащий ранним утром.

– Это Грей.

Я с облегчением вздыхаю и иду открывать дверь. Очевидно, что Грея тоже не обделили гостеприимством. Он чисто выбрит впервые с тех пор, как мы встретились в замке Рэна. Его темные волосы влажные и взлохмаченные. Свою одежду Грей сменил на чистые темные штаны и свободную полотняную рубашку. Я замечаю, что все свое оружие он носит при себе.

Я не могу понять, какой Грей мне нравится больше: потрепанный, с огрубевшими от работы руками и чертами лица в тени, освещаемыми неярким светом костра, или же этот энергичный и строгий Грей, от пронзительного взгляда которого ничего не укрывается.

Он, кажется, удивляется тому, что я появляюсь на пороге.

– Остальные спят. Я думал, ты, наверное, тоже.

Я качаю головой.

Он дотрагивается пальцем до моего подбородка.

– Тебя ранили.

Мое сердце начинает учащенно биться, и я резко накрываю ладонью повязку на своей шее.

– Чуть-чуть.

Мой голос звучит сдавленно из-за страшных воспоминаний и, в то же время, из-за влечения, поэтому мне приходится прочистить горло.

Если Грей предложит исцелить рану, я откажусь. Он выглядит настолько утомленным, что я почти чувствую его усталость.

Рука Грея опускается.

– Айзек следит за всем с крыши. Солдат было вдвое меньше, когда они вернулись в город первый раз, но мы подозреваем, что они придут с подкреплением, – Грей переводит дыхание. – Нам нельзя здесь оставаться. Я не могу позволить, чтобы в этом городе снова пролилась кровь.

Мои брови вопросительно приподнимаются.

– Значит, ты не будешь спать?

– Так и есть.

Я делаю шаг назад и придерживаю открытую дверь.

– Не хочешь зайти?

Грей раздумывает.

– Тебе лучше отдохнуть.

– И тебе тоже. Можем поупрямиться вместе, – я отхожу от двери, предоставляя Грею возможность выбора, и останавливаюсь рядом со столиком, на котором стоит еда. – Трактирщик оставил кувшин вина.

Грей трясет головой.

– Вино свалит меня с ног.

Я улыбаюсь и беру кувшин с водой. Наверное, это самое удивительное, что мне удалось узнать о Грее.

– Неужели?

Он кивает и поднимает стакан воды. Несмотря на то, что вокруг стоит тишина, Грей бросает быстрый взгляд в окно и в коридор.

– Ты встревожен, – замечаю я. В каком-то смысле мне легче оттого, что не я одна испытываю беспокойство.

– Дастан не позволит нам вырваться вперед. Я бы выехал немедленно, но остальным нужен сон.

– Как и тебе, – говорю я.

Грей пожимает плечами и одним глотком отпивает полстакана.

– Ты хороший лидер.

Грей морщится, после чего качает головой. Его голос звучит хрипло и устало, когда он отвечает:

– Я никого за собой не веду.

Я падаю в одно из кресел у камина и смотрю на Грея округлившимися от удивления глазами.

– Ты, конечно же, шутишь.

– Конечно же, не шучу. Ноа и Джейкоб ищут способ вернуться домой в Колумбию. Они следуют за мной, пока я им в этом содействую. Тайко больше некуда податься. Ты возвращаешься на родину, – Грей опустошает стакан и наливает себе еще воды. – Не думаю, что Айзек по-настоящему хоть кого-то воспринимает как лидера. – Он бросает взгляд на меня. – Могу ли я сесть?

– Конечно.

Грей снимает меч вместе с ремнем и кладет его рядом со своим креслом.

Он ставит локти на колени и пропускает пальцы сквозь свои влажные волосы. Он выглядит так, будто может уснуть сидя, и не засыпает лишь благодаря одной только силе воле.

Я вспоминаю о том, как он шел по лесам долгие километры, пока его спина представляла собой кровавое месиво. Я вспоминаю о его тихом подбадривающем голосе в темноте, когда мы несли в лагерь огромного оленя. «Еще шаг», – безустанно повторял Грей.

– Разве ты не понимаешь, что если разбудишь всех остальных и настоишь на том, чтобы мы немедленно отправились дальше, то все тут же начнут одеваться и будут готовы выдвигаться через пару минут?

Грей явно хочет возразить, но продолжает молчать.

– Ты командовал стражей Рэна. Тебя не должно удивлять то, что ты хороший лидер.

– Это другое.

– Многие люди в этом городе тоже готовы пойти за тобой, – продолжаю я. – Ты хоть осознаешь, что ты для них сделал?

– Привел в город жаждущих крови солдат?

– Fell siralla ! Не ты их сюда привел. Рэн их сюда отправил. На жителей Глухой Лощины им вообще не нужно было нападать, – говорю я, и мой голос становится жестче. – Вряд ли кому-то из солдат было приказано воткнуть нож в живот той женщины, а ведь тот удар был бы смертельным.

– Я знаю.

Голос Грея звучит тихо и решительно, и я готова к тому, что он продолжит говорить, но юноша снова умолкает.

Мне кажется, будто за последние несколько дней я узнала о Грее очень многое, но в то же время многое в нем так и остается тайной. Я так долго надеялась на то, что меня назовут наследницей, что я смогу улучшить жизнь своего народа, а матушка выбрала своей преемницей Ноллу Верин. У Грея сложилась абсолютно противоположная ситуация. Он не хочет править Эмберфоллом, но, похоже, судьба распорядилась так, что корона жаждет оказаться в его руках.

– Стражники тебя боялись, – говорю я.

Он кивает, и его взгляд перемещается на мое горло.

– Им бы стоило бояться тебя. Я даже не понял, что ты собиралась выхватить кинжал у того солдата.

– Я дочь королевы. Я знаю, как защитить себя.

Несмотря на подобные слова, мой голос едва не срывается. Знать и иметь необходимость – вещи разные.

– Ты правда собирался убить того человека?

– Если бы он попытался тебе навредить? Да.

Грей отвечает просто, но от его слов мое сердце снова начинает биться чаще.

– Твой ответ должен меня беспокоить.

– Почему?

Я сглатываю и опускаю взгляд на свои руки.

– Потому что я искренне желаю мира между нашими странами. Я смеялась над тобой потому, что ты используешь жестокость для разрешения конфликтов.

– Желать мира – это не слабость.

– Я могу желать мира сколько угодно, но это не спасло меня от лезвия, приставленного к горлу, – я чувствую, как глаза начинают жечь слезы. – И это не помешало им навредить большому количеству людей.

– Мы спасли стольких, скольких смогли.

Он спас. Вместе с Ноа. Грей помог тем, кто находился в критическом состоянии, пока Ноа занимался несерьезными ранениями. К тому времени как горожане разошлись по домам, у меня сложилось впечатление, что они готовы поставить Грею памятник прямо в центре городской площади.