Кара Барбьери - Белый олень [litres]

– Это кого ты назвала трусом? – прорычал он.

Бока жеребца вздымались, пока он раз за разом врезался в скалу, пытаясь избавиться от нежеланного наездника. « Хороший мальчик , – подумала я. – Вот так, сбрось его ».

Гоблин замахнулся мечом, и я едва успела отразить удар. Тогда настойчивый нападавший навалился всем телом, стараясь сломить мое сопротивление. Земля под копытами Страха становилась все ближе и ближе к моей голове.

Морщась от боли в плечах, которые уже скребли по камням, я вцепилась в подпругу коня и приготовилась к столкновению. Противник отпустил меня, и ноги врезались в тропинку, посылая по телу волну ослепительной боли, пока жеребец тащил меня за собой. Кряхтя от натуги, я подтянулась, продела лодыжки под подпругу и медленно начала подбираться обратно к седлу.

Топор выпал где-то по дороге, и хотя лук со стрелами был надежно закреплен на спине, достать их я не могла. Я сжала зубы, повозилась с завязками на крагах и с трудом вытащила погнутый железный гвоздь.

Раньше он лишь слегка жег кожу, теперь же казался раскаленным, и пальцы пронзила такая острая боль, которую я никогда не испытывала. Я изо всех сил закусила щеку изнутри, чтобы не закричать, и рот наполнился кровью. Но если даже мне, еще не ставшей полностью гоблином, гвоздь приносил такие страдания, то для моего противника он станет настоящим Хелем. Отчаянным рывком я вскинула руку и вонзила свое оружие в горло нападавшему. Его глаза изумленно расширились, а когти заскребли по шее, пока по ключицам не побежали струйки крови. Кожа вокруг раны начала чернеть и расползаться, обнажая мышцы и жилы. Я сбросила задыхавшегося гоблина со спины Страха, проследив, как он падает со скалы на тысячу футов вниз. Поморщившись от запаха паленой плоти, я запихнула гвоздь обратно в петлицу на краге. Кончики пальцев покраснели от ожогов.

Прилив адреналина обострил мои чувства до предела, и я инстинктивно использовала недавно поглощенные силы, чтобы дотянуться до остальных спутников. На тропинке почти прямо в нескольких десятках футов подо мной Рекке сражалась с последним напавшим на нее гоблином, явно побеждая, но она держалась левой рукой за живот, по-видимому, зажимая страшную рану. Никогда больше смех девушки не сделает мир ярче. Ненависть заставила забыть о моих собственных ушибах и порезах. Она была еще совсем юной и даже не должна была оказаться на Охоте, а теперь умрет, даже не успев повзрослеть.

Я видела, как Эльвира теснит последнего из преследователей ударами меча и кинжала, ни разу не взглянув в сторону погибавшей племянницы. В конце концов, именно такую участь и планировала для нее высокомерная тетя. По самой нижней тропинке во весь опор на Ужасе мчался Сорен, и мертвые гоблины устилали его путь, словно опавшая листва. Его лицо, тело и волосы были забрызганы кровью, а мощь, струившаяся следом, была столь велика, что у меня перехватило дыхание. Мышцы рук и плеч вздымались, демонстрируя невероятную силу. Впервые вид покрытого кровью гоблина не напугал меня. Я снова и снова пускала в полет стрелы, помогая сразить стоявших на его пути врагов.

Дикий вопль жеребца, и я застыла от удивления, на секунду опоздав с реакцией. Из глазницы Страха торчал кинжал. Скакун заскользил по обледеневшей дорожке и упал, попробовал подняться на ноги, но безуспешно. Кровь фонтаном лилась из раны, и конь истошно ржал, пока жизнь по капле вытекала из него. Я выскочила из седла, боль в глазу была такой, что мне с трудом удавалось удержаться и не выцарапать его. Я едва брела вдоль каменной стены на подкашивавшихся ногах после ужасного падения, выбившего из меня весь дух. Внутри все горело огнем, пока связанный со мной ментально жеребец медленно умирал. Каждая кость в теле протестовала, и я едва не падала, но все же выглянула за край и заметила, как находившаяся чуть ниже Эльвира прицеливается из лука мне в сердце.

Я прижалась к скале, чтобы удержаться на ногах, качаясь под собственным весом. Вдалеке кто-то выкрикнул мое имя, и охватившая меня со всех сторон боль уговаривала поддаться холоду и оцепенению, разливавшимся по телу. Сквозь помутившееся сознание пробилась единственная мысль. Я не умру. Не погибну здесь, лежа на мерзлой земле. И уж точно не от руки этой ужасной женщины. Я не умру. Не умру, пока не придумаю способ утащить ее за собой.

Мне стоило огромного труда перевалиться через край обрыва, но в конце концов я полетела вниз, вниз, вниз. Ветер хлестал в лицо, выбивая из глаз слезы. Тело казалось невесомым и бескостным, словно перышко, пока я не налетела на пораженно глазевшую на меня гоблиншу. Уверена, ты никогда не видела ничего подобного.

Столкновение выбило из меня весь дух, и я принялась ловить ртом воздух. Однако я достигла цели: руки уже погрузились в гриву соперницы, ноги обхватили ее туловище. Вдохнув поглубже, я испустила дикий боевой клич. Снежный барс встал на дыбы и упал, из его внутренностей торчал меч Эльвиры, которая случайно проткнула кота оружием при моем нападении.

Мы с ней покатились по земле, противница удлинившимися когтями впивалась в кожу на моих плечах, рвала одежду. Дотянувшись, я вонзила пальцы ей в глаз и почувствовала, как из раны потекла теплая жидкость вперемешку с кровью. Переваливаясь друг через друга и забыв об оружии, мы по очереди оказывались на земле, пока гоблинша не оседлала меня, впечатав мою голову в землю, из ее слепых глаз катились красные слезы, заливая некогда красивое лицо.

– Ты должна была умереть! – взвизгнула Эльвира. – Убить настолько жалкое существо должно быть легко!

В ответ я лишь подхватила обломок камня и со всей силы ударила ее по голове, одновременно стараясь оттолкнуть ее руки от своей груди. Стоит ей вонзить когти, и хищница тут же вырвет мне сердце.

– Как я и говорила, меня нелегко убить. – Ощутив на губах ее кровь, я впала в ярость и с размаху врезала раскрытыми ладонями по ушам противницы.

Моментально оглушенная гоблинша отпустила меня, и я отползла от края обрыва. Лук с колчаном кололи в спину, словно в насмешку.

Эльвира подпрыгнула ко мне и впилась когтями в плечи. Я почувствовала, как по рукам заструилась теплые ручейки крови. Не давая мне опомниться, она швырнула меня на каменную стену, и вокруг нас посыпались камешки и осколки льда. В ответ я ударила соперницу коленом в пах, заставив ее взвыть, однако когти лишь сильнее впились в кожу. По моему лицу текла кровь, попадая в глаза и ослепляя, и мы покатились по земле, медленно приближаясь по скользкой тропинке к краю обрыва. В спину врезался острый камень, проткнув когда-то безупречную тунику и пустив очередную струйку крови. Наше сражение привело нас на самую кромку.