Кара Барбьери - Белый олень [litres]

– Моя судьба – остановить тебя прежде, чем ты все уничтожишь! – взвизгнул противник. – Даже если мне придется прикончить при этом тысячу юных гоблинов, спалить дотла тысячу деревушек и заколоть тысячу соперников, отбирая их силы, то именно так я и поступлю, чтобы защитить будущее!

Мощь синего линдворма по-прежнему держала меня в заложниках, впитываясь мучительно медленно. Тело дрожало от желания присоединиться к сражению, чтобы прикрыть Сорена и раз и навсегда покончить с пытавшим меня ублюдком. Что-то в его словах заставило меня испытать холодный ужас. Целью каждого гоблина, присоединившегося к Охоте, было занять место короля, но в голосе Лидиана слышалось нечто иное, напоминавшее отчаяние, которое лишало его разума.

Я заметила зловещий зеленоватый блик на острие копья: оно было отравлено. Неизвестно, какой это яд, но почти наверняка он убивал медленно и мучительно – именно такую гибель мой бывший хозяин предпочитал дарить врагам.

Сорен снова уклонился от удара быстрым движением, изящным, словно в танце, но куда более смертоносным. Его мечи разрезали воздух, тело изгибалось, а мышцы были напряжены.

Тем временем красный дракон прекратил выть и смерил взглядом сначала меня, затем безжизненный труп самки у моих ног. Горе в его алых глазах сменилось яростью, и линдворм обнажил ядовитые клыки и бросился в мою сторону, собираясь разорвать на куски. Я отчаянно старалась пошевелиться, убежать, но тело до сих пор находилось во власти магии. Вот и все. Несмотря на океан боли, меня пронзило разочарование. Не так я хотела бы умереть, особенно теперь, когда только что решила жить дальше.

Лидиан и Сорен двигались так быстро, что удары практически невозможно было различить человеческим глазом.

Дракон несся, распахнув огромную пасть, по которой до сих пор стекала кровь убитых им гоблинов. Скоро к ней добавится и моя.

Я закрыла глаза и приготовилась к боли. Однако так ничего и не почувствовала.

Зато ощутила медный запах с нотками металлического, когда лица коснулся легкий порыв воздуха, и услышала напряженное кряхтение, будто кто-то поднял слишком тяжелый вес. Открыв глаза, я увидела, что Сорен стоит надо мной, воткнув в нёбо линдворма оба меча, а тот, в свою очередь, глубоко вонзил один из отравленных клыков в руку защитника.

– Нет, – прорычал гоблин, возвращая себе привычное обличье. – Она моя! – С этими словами он вытащил клинки из пасти дракона и отшвырнул его мертвое тело прочь.

– Яннека, – он назвал меня настоящим именем, его голос надломился, – Яннека, ты можешь пошевелиться?

– Кажется, да. – Мощь синего дракона начала понемногу меня отпускать. Сорен помог мне подняться на ноги, обхватив за талию одной рукой так нежно, словно мать баюкала дитя. – Твое плечо! – воскликнула я, касаясь кровоточащей раны. – Оно…

– Ничего страшного, – отозвался он. – Не обращай внимания.

– Какая жалость, – прокомментировал Лидиан, широко улыбаясь от одного заостренного уха до другого и медленно к нам приближаясь. – Я ошибался, когда думал, что ты продержишься дольше. Хотя, пожалуй, жалеть должны только вы двое. Конечно, я опечален, ведь ты мог принести великую пользу, мой любимый племянник, но судьба вечно обводит нас вокруг пальца, верно? – Он покачал головой. – С моей стороны будет милостиво убить вас, вы так не считаете?

– Давай попробуй. – Сорен оскалился, но тут же задохнулся от боли. Рука вокруг раны уже начала зеленеть.

Даже если мы умрем, то умрем в сражении. Вместе.

Кинжал, который мне дал Сеппо, затрясся в моих пальцах, и я посмотрела вверх. Каменный купол окружавшей нас пещеры раскололся с громким треском, как раскат грома. Над нами нависало наверняка не меньше миллиона футов скал и льда.

По своду прокатился пронзительный, неземной свист, который становился все громче, отражаясь от стен. Трещины начали разбегаться по потолку, словно тянувшиеся во все стороны пальцы, и нам на головы один за другим стали падать огромные валуны. Я зажмурилась от грохота их столкновения с землей.

Приоткрыв глаза и поморгав, чтобы избавиться от попавшего туда песка, я различила каменный завал, преградивший путь Лидиану. Сквозь отверстия в баррикаде было видно покрасневшее от ярости лицо гоблина.

– Сеппо! Маленький ублюдок! – кричал он. – Где тебя носит?

– Не знаю, а вас? – откуда-то со смехом отозвался исчезнувший из поля зрения черноволосый союзник. В отличие от большинства жителей Пермафроста его хохот не казался зловещим карканьем, а шел глубоко из живота. Лидиан лишь зарычал в ответ. – На вашем месте я бы выбирался оттуда, мой лорд! Вы находитесь не на той стороне завала. Когда те очаровательные яйца начнут остывать – думаю, произойдет это довольно скоро, – детеныши вылупятся и начнут пожирать все съедобное, что обнаружат. Вы действительно хотите, чтобы ваше правление закончилось, даже не начавшись?

Лидиан прорычал последний раз, а затем побежал в другую сторону, злобно топая. Сеппо выбрался из-за нагромождения камней и поклонился Сорену и мне.

– Сеппо Сатунпоиканен, – официально представился он. – К вашим услугам.

Сорен выпрямился, ладонью зажимая рану на другой руке. Мощь красного дракона он впитал гораздо быстрее меня и теперь иногда шипел от боли, однако глаза его оставались ясными, да и двигался он безо всяких усилий.

– Сатунпоиканен? Твою мать, случайно, не Сату звали? – спросил молодой лорд у татуированного гоблина.

– Так и есть. – Тот кивнул.

Сату, Сату… Я раньше уже слышала это имя. Сорен всегда брал меня с собой на все собрания в качестве виночерпия, хотя настоящим заданием было внимательно приглядываться и прислушиваться ко всему, что могло оказаться полезным. Как-то раз один из перебравших вина гоблинов жаловался на отвергнутое предложение о замужестве. Сорен тогда рассмеялся ему в лицо и спросил, чего еще можно было ожидать от Сату. Она была самой бесстрашной воительницей в королевстве и не собиралась уступать это положение ради сомнительного брака с заштатным лордом.

– Ты не гоблин, – обвиняюще заявил Сорен. – Но и не человек.

– Нет, – ответил Сеппо. – Я и то и другое сразу!

Получеловек-полугоблин? Однако он не был похож на меня, это чувствовалось сразу.

– Понимаешь ли, когда женщина и мужчина сильно друг друга любят , особенно когда один из них умеет контролировать свои порывы настолько, чтобы не разорвать партнера, тогда на свет от таких союзов рождается нечто под названием ребенок.

– Полукровка, – презрительно фыркнул Сорен. – Можно было догадаться, что сын Сату будет необычным.

– Матушка и сама довольно необычная женщина. – Сеппо изогнул бровь.