Кара Барбьери - Белый олень [litres]

Я присмотрелась к нему внимательнее. У черноволосого сына Сату были хищные глаза, чуть длинноватый нос и заостренные кончики ушей, но фигура выглядела долговязой и стройной, как у человека, а при улыбке не было заметно клыков. За все проведенное мной в Пермафросте время я никогда не встречала похожего на него гоблина.

Сорен использовал слово «необычный», но сделал он это, как мне показалось, из вежливости, чтобы не подвергать нас опасности развязывания новой драки. Думаю, подразумевал он определение «непристойный».

– Подбери челюсть, иначе муха в рот залетит. – Сеппо блеснул в мою сторону синими глазами. – Кроме того, я полагал, для вас это не станет таким уж откровением, раз уж вы сами… – Он многозначительно поводил между нами с Сореном указательным пальцем.

Молодой лорд тем временем начал задыхаться, по-прежнему зажимая рану на плече. Наверное, яд начал проникать в мышцы и поражать нервы. На лице у него не отражалось ровным счетом ничего, однако при последних словах гоблина-полукровки глаза его удивленно расширились.

– Предлагаю обсудить мой выбор сексуальных партнеров в другой раз, – проворчал Сорен. – Не знаю, заметил ли ты, но чертов линдворм укусил меня, а его яд обычно смертелен.

В этот раз придушенный звук вырвался уже у меня при виде нарыва, который принял желтовато-зеленый нездоровый оттенок.

Яд линдворма не обычно смертелен, а всегда. Эта мысль ураганом смела все остальные переживания, и боль от сражения стала куда глубже, но совсем не в физическом плане. Это я могла сейчас зажимать отравленную рану и медленно умирать. Это должна была быть я. Новые эмоции, которые я осознала во время пребывания у темных альвов, превратились в смесь ярости и страдания. Мне оставалось лишь беспомощно смотреть на Сорена, который бледнел с каждой минутой.

– Все будет хорошо, – сказал он мягко, взглянув на меня в ответ. – По-другому и быть не может.

– Мне казалось, гоблины не могут лгать сами себе, – язвительно прокомментировала я.

– Ну, – отметил Сеппо, – формально он лжет тебе. Ты же не можешь отличить правду от обмана, милая. Он может протянуть еще как минимум пару часов или даже дней. Впитанная от дракона сила поможет на время замедлить действие яда. Мы попробуем что-нибудь придумать.

– Мы? – переспросила я. – Кто это – «мы»?

– Ну, ты, Сорен и я, – отозвался гоблин-полукровка, недоуменно моргая в ответ на мою явную враждебность. – У меня, вообще-то, есть идея. И потом, я не собираюсь бежать за Лидианом, пока его гордость уязвлена и он зализывает раны. А вам я только что спас жизнь!

Я сердито нахмурилась. Даже если он говорил искренне, что мешает ему бросить нас при первых признаках слабости, как он поступил со своим лордом?

– Откуда ты знаешь, что есть способ исцелить рану? От укуса линворма не существует противоядия.

– Если бы у каждой проблемы имелось лишь одно решение, мир был бы безумно скучен, ты так не думаешь, милая? – Сеппо закатил глаза.

– Не называй меня «милая», – прошипела я сквозь сжатые зубы.

– Я вижу, что не нравлюсь тебе, и это легко понять, – продолжил собеседник, будто не заметив моих слов. – Но хочу попросить довериться мне, если возможно.

– Ты не в состоянии понять мои чувства. – Я шагнула вперед со стилетом в руке, готовая к битве. – Ты сотрудничал с этим… этим монстром, а потом внезапно решил предать его? Так в чем подвох? Считаешь нас достаточно глупыми, чтобы купиться на подобное? Я прекрасно знаю все его трюки, неужели он об этом забыл? Хотя он же наполовину сумасшедший!

Злоба и ненависть, переполнявшие душу, грозили выплеснуться, как яд. Сорен умирал. Лидиан что-то планировал. А тут полукровка влезает в наши дела, где ему нет места. Чувства безопасности и покоя, которые снизошли на меня во время поцелуя, теперь растворились без следа. Я потеряю его. Потеряю того, кого люблю. Снова.

– Успокойся, Яннеке. – Ладонь Сорена легла мне на плечо, он умиротворяюще поглаживал меня.

– Успокоиться? – Я повернулась к нему. – Каким образом я могу это сделать? Ты скоро умрешь! Умрешь и оставишь меня, а мы оба знаем, что произойдет в таком случае. Мы оба знаем!

Я не могла снова через это пройти. И ни за что не стану рабыней Лидиана. Ни за что не допущу, чтобы этот монстр хоть когда-нибудь дотронулся до меня. Страх в душе разрастался в панику, и я начала задыхаться, с трудом втягивая воздух в легкие. Слепо шагнув вперед, я едва не растянулась на земле, но Сорен подхватил меня и прижал к себе.

– Я никогда не позволю ему прикоснуться к тебе, – прошептал он мне на ухо.

– Стоило мне решить, что я хочу жить!

– Так и будет. – Его дыхание щекотало кожу на шее.

– Сату до сих пор жива, верно? – обратился Сорен к Сеппо, не выпуская меня из объятий. – Так почему она не присоединилась к Королевской Охоте? Почему ты сопровождаешь Лидиана, а не ее?

– Ну, – смущенно пробормотал татуированный гоблин, пиная кости, валявшиеся на земле, – я на самом деле не планировал побеждать, а мероприятие казалось интересным. Поэтому она дала мне свое разрешение участвовать, и вот я здесь. А почему с Лидианом? Ну… – Он помолчал. – Мы оба знаем причину.

– Похоже, эта причина теперь перестала иметь значение, – проворчал Сорен.

Я отстранилась от него, глубоко дыша и стараясь подавить стыд. Нельзя терять контроль над собой, это никогда не доводило до добра. Поправив лук на плече, я засунула стилет в пустую петлю на ремне и натянула на лицо бесстрастную маску.

– Что вы имеете в виду? – спросила я обоих гоблинов. Мне не была известна причина, по которой Сеппо присоединился к Лидиану, как и то, почему она была так важна для Сорена. Ради Одина, да я вообще не могла представить, с какой стати хоть кому-нибудь могло прийти в голову заключить союз с этим монстром!

– Помнишь момент, когда олень сорвался с места? – уточнил молодой лорд. – И что произошло прямо перед этим?

– Конечно. Вы с дядей оба швырялись друг в друга энергией как сумасшедшие, а затем в полу появилась трещина и… – Я запнулась, поняв, что сама знаю ответ на свой вопрос. – Вы с Лидианом обладали самой большой мощью в помещении в тот день, когда сражались. Олень это знал и потому побежал. Значит, вы двое являетесь самыми вероятными претендентами на трон.

– Точно. – Сорен кивнул. – Ты не представляешь, скольким потенциальным союзникам я отказал до нашего отбытия. – Он покачал головой. – Иногда мой народ ведет себя как стервятники.

– Но почему? Почему ты мне ничего не сказал?

– Думаешь, в тот момент ты бы смогла ненавидеть меня меньше? – Он вздохнул.

И был прав. Даже сейчас, представляя Сорена на троне в качестве короля, самого сильного хищника Пермафроста, мне было так противно, что хотелось зарычать. Однако мысль о Лидиане на том же месте была намного хуже.