Кара Барбьери - Белый олень [litres]

Наконец я увидела оленя, и сердце замерло от ужаса: его обмякшее тело неподвижно лежало на самой границе Пермафроста, когда-то белая шкура была перепачкана черной кровью гоблинов и красной – живых существ, а грудь вздымалась и опадала, раз от раза все слабее. Заметив меня, священное животное приподняло огромную голову и посмотрело мне в глаза.

Несмотря на множество ран и затрудненное дыхание, темные глаза оленя были ясными и мудрыми. Я подползла к нему, не обращая внимания на жжение в глазах из-за ядовитого дыма. Линия пожара была так близко к нам, что я ощущала жар на коже, а разноцветные языки пламени так и полыхали на границе зрения, словно свет звезд. Я кашлянула, и ковер опавших листьев запятнала кровь. Небеса над моей головой посветлели, и на смену предрассветной серой пелене пришла глубокая голубизна. Ведьмин час подходил к концу.

Я упала рядом с оленем и прижала руку к ране у него на боку, из которой до сих пор торчал кинжал. Вытащив его, я поморщилась: он принадлежал Лидиану. Кровь ручьем потекла из пореза, и мои попытки зажать его не увенчались особым успехом.

– Не умирай. – Интересно, понимает ли меня это грациозное животное и слышит ли в моем голосе нотки отчаяния? – Пожалуйста, не умирай. Только не здесь! – Я схватила оленя за рога и попыталась оттащить в сторону от границы. Если он умрет, находясь полностью в одном из миров, то сможет возродиться, а Лидиан хоть и станет королем гоблинов, но, по крайней мере, не навсегда.

Волшебное создание издало стон боли, и я тут же выпустила рога, покаянно шепча извинения.

Вдруг чьи-то когти впились мне в лодыжки и оттащили от оленя. Хватка была такой сильной, что из новых порезов брызнула кровь. Я отчаянно отбивалась, пока Лидиан подтягивал меня к себе. Исчезли чудовищные черты и кошачьи движения. Пропали конечности, напоминавшие лапы животного. Но несмотря на это, он оставался все тем же монстром. И он мурлыкал от удовольствия, подтаскивая меня все ближе и ближе к себе.

Я выхватила зажатый между телом и землей стилет и попыталась вонзить в бок гоблину, однако он перехватил клинок измазанной в моей крови рукой, выдернул его из моей хватки и отшвырнул в огонь.

– Что? – Лидиан рассмеялся. – Думала, сумеешь его спасти? Считала, я оставлю хоть что-то на волю случая ? Ты же знаешь, я никогда не бываю настолько небрежным.

Я оскалилась и принялась извиваться под навалившимся на меня телом ненавистного захватчика, содрогаясь от омерзения всякий раз, когда наша кожа соприкасалась. Обездвижив меня, он положил ладонь мне на подбородок и медленно провел пальцем по щеке, постепенно удлиняя коготь, так что на лице появилась царапина. Я выждала удобный момент и впилась зубами в палец. Послышался хруст, и в рот потекла горькая кровь Лидиана. Я выплюнула ее вместе с откушенным пальцем. На его руке теперь виднелись осколки кости.

Гоблин скривился от боли и ударил меня по лицу наотмашь с такой силой, что в глазах тут же потемнело.

– Ты что, не поняла? Все кончено ! – Его голос звучал безумно и пронзительно, а затем и вовсе сорвался на нервный смех. – Все кончено ! Наконец-то! Ты знаешь , как долго я ждал этого момента? Стоило мне увидеть маленькое отродье в утробе матери, как я все понял. Но теперь все кончено . Он никогда не вернется!

Не может быть! Мое нежелание верить услышанному вкупе с адреналином позволили мне столкнуть с себя Лидиана.

– Сорен не… – Не успела я договорить, как он снова на меня набросился, и мы покатились по земле, пока ненавистный монстр опять не оказался верхом на мне.

– Ты все никак не поймешь, да? – зарычал он, обнажая длинные окровавленные клыки. – Он мертв, глупышка ! И как только белый олень испустит дух, все будет исправлено . Ты ведь могла остаться в живых , неразумное дитя. Избежать своей судьбы и остаться в живых ! Если бы ты не последовала по предначертанному пути, то ничего из этого бы не случилось. Глупое, глупое дитя.

Сорен был мертв. Сорен был мертв. Эти слова эхом раздавались в моей голове, повторяясь снова и снова. Сорен мертв. Сорен мертв. Сорен мертв. Но это было невозможно. Я бы почувствовала.

Лидиан ухмылялся, наблюдая за моими страданиями, явно отразившимися на моем лице. По телу разлилось безразличие, и я обмякла, перестав сопротивляться. Длинную секунду я не ощущала ничего, кроме отчаяния, боли и пустоты в груди. Затем им на смену пришла ярость, и я взвилась, изо всех сил ударив безумному убийце кулаком по носу. Опять послышался мерзкий хруст, и из перелома потекла черная кровь. Сорен был мертв. Я поняла. Но сейчас было неподходящее время его оплакивать. Нужно было помешать Лидиану заполучить силы оленя, а если не выйдет, то сражаться, но не даться ему живой.

Горы обрушатся в море прежде, чем я снова позволю ему взять меня.

Пока сумасшедший гоблин зажимал сломанный нос, мне удалось вывернуться и поползти к умиравшему животному. Однако сильная рука перехватила мою лодыжку и отдернула назад. Затем я оказалась прижата к земле коленом.

– Ты действительно не понимаешь? – зарычал Лидиан, и его безумные зеленые глаза подернулись пеленой. – Все кончено ! Он мертв. Этот мерзкий выродок больше никогда не…

Он резко замолчал, удивленно глядя на дыру в груди, откуда с бульканьем полилась кровь. Мой мучитель повалился на землю, хватая ртом воздух и противно хлюпая.

Надо мной стоял Сорен, сжимая в руке медленно трепыхавшееся сердце дяди. Затем оно выпало, а следом за ним рухнул на колени и молодой лорд. Он был с ног до головы покрыт ожогами, а его длинные волосы наполовину обгорели и теперь доходили лишь до плеч, одежда превратилась в лохмотья, пропитанные черной кровью, которая сочилась из миллиона порезов, тысяч волдырей и сотен глубоких ран.

Полумертвый Лидиан переводил взгляд с дыры в груди на меня и обратно. Потом он приоткрыл рот и схватил меня за ногу. В сознание проникли чужие мысли, и я вздрогнула от страха. « Что случится, когда змей перестанет кусать себя за хвост? » В последнюю секунду перед смертью его глаза прояснились.

– Что случится? – прошептал он напоследок и затих.

– Он всегда слишком много болтает. – Сорен тоже упал на землю, тяжело дыша.

На небе полыхали зарницы от поднимавшегося солнца и догоравшего пожара. Вдалеке кто-то окликал нас по имени, но звуки едва достигали моего сознания. Все, о чем я могла сейчас думать: белый олень умирал на границе миров от руки Лидиана. Который теперь мертв. В разум снова яркой ослепительной вспышкой ворвался тот голос, и я заставила себя проигнорировать вопрос Сорена и поползти к священному животному. Неважно, что нанесший смертельную рану гоблин погиб. Титул короля не перейдет ни к кому другому, а олень умрет окончательно, и баланс сил навечно будет нарушен.