Вероника Рот - Избранные [litres]

– Не любишь? – он удивленно посмотрел на нее. – Но я думал…

К платформе приближался поезд. На вид он был громоздким и каким-то неуклюжим, впереди торчали прожектора, которые мигали, пока поезд не остановился. Мокс и Слоан встали и, чтобы избежать толпы, сгрудившейся в районе первых вагонов, пошли вдоль платформы в самый конец.

Слоан поднялась по узким ступенькам и оказалась в буйстве красок. Ковер в проходе поезда был украшен яркими узорами в желтых, синих и розовых тонах. Треугольники, круги и волны смешались под ногами пассажиров. Но это был не обычный пассажирский поезд. В нем находились купе, в каждом из которых располагались два длинных сиденья, друг напротив друга. Она нырнула в одно такое купе и устроилась у окошка. Мокс закрыл дверь, потом свистнул и подергал за ручку, проверяя, открывается она или нет. Проход был закрыт намертво. Он улыбнулся.

– Значит, ты не любишь магию.

– Если бы магия понижала градус моих бестолковых, но энергичных порывов, я бы отдалась ей без остатка. Но дело в том, что магия имеет свойство разрывать людей в клочья… так что…

Мокс склонил свою голову в знак согласия и сел напротив, положив на спинку сиденья свою длинную руку.

Несколько пассажиров пытались открыть дверь в их купе, но ничего не вышло, поэтому, когда поезд отъехал от станции, Мокс и Слоан оказались единственными обладателями целого купе. Он смотрел в окошко; она поймала себя на мысли, что смотрит на него. Лицо Мокса представляло собой совокупность противоположностей: впечатляющий нос и мощный лоб нависали над безвольным ртом, как-то по-детски торчали уши, скрывающиеся под спутанными волосами, в которых уже, несмотря на молодой возраст, проглядывала седина. Раньше она не замечала этого.

– Такое чувство, что ты меня пытаешься разорвать на части, – молвил он, не отрывая глаз от мелькающих видов за окном.

– Тебя сложно понять, – ответила она.

Он удивленно приподнял бровь.

– Тебя тоже.

– Нет, со мной проще. Ты просто не был никогда в моем мире.

– Что-то подсказывает мне, что я бы там не прижился.

– А, то есть ты считаешь, что в этом мире с тобой все в порядке?

Он засмеялся:

– Нет, думаю, что и здесь у меня не все так радужно, как хотелось бы.

Поезд выехал за пределы города, следуя по течению реки на юго-запад, позади осталось озеро Мичиган. По этой самой дороге Слоан когда-то ехала в дом, в котором жила в детстве. Мама наконец продала его и позвонила, чтобы Слоан забрала свои вещи из гаража. Слоан упаковала коробки Камерона, погрузила все в машину и вернулась в Чикаго. Она знала, что за окном скоро появятся кукурузные поля, съежившиеся под осенними холодами, снопы, стога, одиноко стоящие на горизонте. Она подумала, что вряд ли «сельский Средний Запад на Дженетриксе» будет сильно отличаться от того, что она видела на Земле.

– Твое отсутствие никак не повлияет на твою армию? С ними все будет хорошо? – спросила она.

– Я не в первый раз куда-то уезжаю, – ответил он. – Магия, которая поддерживает в них жизнь, будет действовать еще несколько дней, поэтому они не развалятся.

Он немного помолчал.

– Ну, некоторые из них могут развалиться в буквальном смысле, но это легко исправить.

Слоан поежилась.

– Ты был очень нежен … с той женщиной, которой ты пришивал руку.

– О, ты имеешь в виду Теру? – он пожал плечами. – Ну, ты знаешь, пришивать кому-то руку дело очень… деликатное.

– Просто я даже и не догадывалась, что у тебя с ними со всеми какие-то личные взаимоотношения.

– А, это.

До этого момента Мокс спокойно сидел на месте, скрестив ноги. Но теперь он наклонился вперед и начал постукивать пальцами.

– Они мои друзья.

Ей нужно было быть очень осторожной. Зная его способности, она не понимала, какие ее слова или действия могут вызвать его характерную реакцию, а ведь они находились в движущемся поезде.

– И были ими… еще тогда? – спросила она.

– Да, они были ими еще при жизни.

– И как же ты воскресил их?

Она не была уверена, что на самом деле хочет услышать ответ на этот вопрос. Если она узнает о том, как это происходит, ей будет трудно сдержаться от того, чтобы не попробовать сделать это самой, чтобы вернуть к жизни Алби, Камерона, Берта. Чтобы они стали стеной между Слоан и окружающим миром.

– Просто я захотел этого, – произнес он. – Больше всего на свете, больше, чем я хотел чего-либо и когда-либо.

– И этого оказалось достаточно?

– Моего желания? Просто это единственное, о чем я могу рассказать тебе, облечь в слова, – он сжал кулаки.

Она протянула свои руки и накрыла их. Он вздрогнул от ее прикосновения и уставился на Слоан широко раскрытыми темными глазами.

– Мы можем не говорить об этом, – сказала она и откинулась на спинку сиденья.

Но она видела, как расслабились его руки, тело. Она подумала о том, что он одновременно был миллионом вещей. Она не понимала, она не знала языка, на котором он говорит.

– Ты упомянула, что попала в нашу вселенную прямо с похорон. Кем был тот человек?

Она уже давно не вспоминала об Алби. Конечно, когда она была расслаблена и не следила за собой, мысли о нем проникали в ее сознание. В тонком сне, за несколько мгновений до того, как она засыпала, или прямо перед пробуждением, она думала о том, что она могла бы сказать ему, и в тот же миг понимала, что больше никогда уже ничего ему не скажет. Она старалась не думать о нем.

– Алби, – ответила она, его имя было таким мягким на вкус.

И добавила:

– Он был моим лучшим другом.

Мокс кивнул так, как будто он знал об этом, а, возможно, он действительно что-то знал.

– Его убил ваш Темный?

– Нет. Может быть, если только косвенно. Он… покончил с собой.

Раньше она не произносила это вслух, во всяком случае вот так. Так прямо, так откровенно.

– Мы убили Темного десять лет назад. Но Алби так до конца и не смог одолеть его, если ты понимаешь, о чем я говорю. Да и я тоже. Не смогла.

Она заставила себя рассмеяться.

– Вот как ты со всем этим справляешься? Со всем этим дерьмом, которое ты видел своими глазами? С тем дерьмом, которое ты творишь сам, своими руками?

Шрамы на тыльной стороне ее ладони напоминали ей об этом ежеминутно.

– В каком-то смысле на Дженетриксе мне стало даже легче. Я занимаюсь тем, к чему уже привыкла и что делала много раз до этого. Я знаю, что делать. Я знаю, как быть такой. Но я так и не поняла, как стать и быть обычным человеком.

Мокс слегка улыбнулся.

– Мне знакомо это чувство, – произнес он.

Они погрузились в молчание. Но между ними не было ни капли напряжения. Они просто смотрели в окошко, наблюдая за тем, как городские пейзажи сменяются деревенской осенней пасторалью.

За десять минут до конечной станции в Сент-Луисе Слоан вдруг почувствовала, что внутри нее стало неожиданно тихо. Как будто в клубе с громкой музыкой вдруг отключилось электричество. Мокс понимающе посмотрел на нее.